Криминалистка - Мария Ветрова

В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь тихим похрапыванием тети Люси, доносившимся из бабулиной комнаты. Но меня не обманешь: я всегда чувствую, если бабулечка не спит… Так оно и оказалось. Пока Володя снимал в прихожей обувь, я проскользнула в ее комнату и тут же услышала традиционное бабушкино: «Ты, Катюша?»

— Я, бабуленька… Я не одна, у нас будет ночевать тети Светы оперативник из УВД… Ты почему не спишь?

— Вот сейчас и усну, — пообещала она. — Тебя только и ждала… Ты его где положишь? Люсю будешь подымать?

— На кухне, на раскладушке… Лекарство пила?

— Конечно… Ну, иди, а то разбудишь Люсеньку.

На самом деле на кухне собиралась спать я, решив Володю устроить на диване: все-таки гость!

Гость, пока я общалась с бабулей, успел разуться и самостоятельно пройти в комнату. Даже выключатель нашел и свет включил.

— Раз ты такой самостоятельный, — решила я, — дуй на кухню и подожги, во-первых, кастрюлю, во-вторых, чайник! А я пока тебе тут постелю.

— А сама где ляжешь? — Володя прищурился и пристально посмотрел мне в глаза. — Небось на какой-нибудь раскладушке на кухне?

— Хороший ты опер, догадливый, — фыркнула я. И поскольку он тут же открыл рот, чтобы бурно возразить, резко оборвала эту попытку: — Я здесь хозяйка — мне и решать, куда кого класть, ясно? А ты в своем УВД командовать будешь!..

— Ну и характерец у тебя! — удивился он. — А по виду не скажешь: эдакая невинная Белоснежка…

Чтобы скрыть смущение, я нахмурилась и молча указала ему на дверь, а сама открыла шкаф и стала извлекать чистое белье. Против моих ожиданий, спорить он больше не стал и с совершенно несвойственной ему, на мой взгляд, покорностью пошлепал на кухню.

Через некоторое время мы с завидным аппетитом доедали позавчерашние тети-Люсины щи: соседка оказалась права, ее супчик становился вкуснее с каждым днем!

— Сама готовила? — поинтересовался Володя после того, как наши тарелки опустели. И я, неизвестно почему, взяла да и соврала:

— Точно… А что?

— Класс! — прокомментировал опер и посмотрел на меня почти с нежностью… А я-то, грешным делом, не верила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок! Неужели все так просто? Жаль…

— Дуй спать, подниму ровно в шесть! — вздохнула я. — Ванна и туалет — справа по коридору.

— Если не трудно, — попросил Володя, — не могла бы ты начать… э-э-э… данный процесс минут на пять раньше?

— Могла бы… А что тебе эти пять минут дадут? — удивилась я.

— Да понимаешь… — Он вдруг как-то по-детски смутился. — Я если немного после того, как прозвенит будильник, не поваляюсь, потом весь день сонный хожу…

Мне стало ужасно смешно, но я сдержалась и серьезно кивнула:

— Ну раз так — то конечно… Иди ложись, спать-то осталось часов пять с небольшим, действительно будешь сонный, да еще и за рулем!

— Ну что ты! — Он широко зевнул, прикрыв рот рукой. — Пять часов для опера — почти роскошь… Ну все, спокойной ночи!

Я быстренько перемыла тарелки, тихонько извлекла из кладовой раскладушку и, кое-как разместив ее в нашей довольно тесной кухне, свалилась почти без чувств от усталости. Конечно, предварительно поставив будильник на без четверти шесть.

На душе у меня было, можно сказать, вполне благостно, ведь я оказалась права, главное, добилась своего, и расследование по распоряжению Москвы начато! О деталях я не думала, во-первых, потому, что у меня вообще правило — дома о работе не думать. Во-вторых, с такими помощниками, как тетя Светлана и Володя, не страшно ничего, и уж тем более ни за что не поверю, что убийство несчастной Машеньки превратится в «висяк»… Короче — я победила!

Самой последней мыслью, перед тем как я провалилась в сон без сновидений, была довольно корыстная мыслишка о том, что у меня теперь появилась к тому же, благодаря моей Светланочке Петровне, классная связь в нашей прокуратуре — с самим Родионовым. Никаких сомнений в том, что Родионов относится к тете Свете здорово, я не испытывала: разве может к ней кто-нибудь относиться иначе? Во всяком случае, пока что я таких людей не встречала!

Именно Родионов и был тем человеком, которого я увидела первым, когда заявилась утром на работу — между прочим, на удивление выспавшаяся и бодрая, — успев проводить Володю. То есть не проводить, а попрощаться с ним у подъезда. Иван Царевич прощался неожиданно тепло, еще раз добрым словом помянув «мои» щи, и крепко пожал мне руку. Никакого высокомерия на его физиономии и следа не осталось, а кошачьи глаза прямо-таки светились доброжелательностью… Ну-ну!

А Родионов, когда я вошла в Олину обитель, как раз выходил из кабинета Саши Малахова. И не успела я открыть рот, чтобы с ним поздороваться, как он улыбнулся и поздоровался сам:

— Здравствуйте, Екатерина Васильевна… И — поздравляю, у вас — новое дело, которого, как я только что выяснил, вы страстно добивались…

Очевидно, скотина-Малахов, будучи не в восторге от моей победы, и поведал Родионову кое-какие детали. Но если он ожидал, что Виталий Константинович выразит мне в этой связи свое «фэ», то его постигло жестокое разочарование!

— Так, значит, — продолжал улыбаться Родионов, — вы действительно дочь Оли Клобуковой… А почему здесь, в Белозуеве, оказались?

Я ответила как можно короче. С удовольствием отметив, что на физиономии моего непосредственного начальника Малахова, почтительно застывшего за спиной Виталия Константиновича в дверях собственного кабинета, появилось растерянно-обидчивое выражение. Ну в точности как у коллеги Любавина!

Родионов между тем, сказав еще парочку ничего не значащих вежливых фраз, совсем было собрался покинуть наш дружный коллектив, как вдруг за моей спиной хлопнула входная дверь и я едва не ахнула, увидев, как переменилось его лицо… Даже не знаю, в чем именно и каким образом это можно описать, но глаза Виталия Константиновича молниеносно сделались в два раза синее и заблестели… Вот это да! Вот это прикольная реакция на мою тетю Светочку, как раз вошедшую в отдел!..

И я, и Малахов были мгновенно забыты, вообще вычеркнуты из реальности, как два славянских шкафа… Кажется, я серьезно промахнулась насчет их просто хороших отношений… Неужели?!

Не знай я тетю Светочку сто лет — ни на секунду бы не усомнилась, что у них с Родионовым нечто вроде романа. Но зная, не поверю ни за какие коврижки… Похоже, это он в нее втюрился, а она… А что же она?.. Наблюдать за ними было легко, поскольку ни тот, ни другой нас в данный момент не учитывали.

— Ты ко мне? — Это Родионов сказал прежде, чем сообразил с ней поздороваться. И тетя Света не торопилась произнести «Доброе утро», просто кивнула и… Клянусь собственным здоровьем, слегка покраснела. Ни разу не видела, чтобы она краснела от чего-нибудь, кроме злости… Ну или от возмущения… У Светланочки Петровны совершенно особая кожа, которой любая девчонка позавидует: матовая, гладкая, чуть-чуть смуглая, и никакого вульгарного румянца! На этом фоне и без того темные глаза выглядят и вовсе как две сверкающие свежие кляксы… Ой, я на месте мужиков влюблялась бы в нее каждые пять минут, честное слово! Хотя с нашей работой…