Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник) - Марина Цветаева

На радость

С. Э.

Ждут нас пыльные дороги,Шалаши на часИ звериные берлогиИ старинные чертоги…Милый, милый, мы, как боги:Целый мир для нас!

Всюду дома мы на свете,Всё зовя своим.В шалаше, где чинят сети,На сияющем паркете…Милый, милый, мы, как дети:Целый мир двоим!

Солнце жжет, – на север с юга,Или на луну!Им очаг и бремя плуга,Нам простор и зелень луга…Милый, милый, друг у другаМы навек в плену!

1910

Асе

1

Мы быстры и наготове,Мы остры.В каждом жесте, в каждом взгляде,        в каждом слове. –Две сестры.

Своенравна наша ласкаИ тонка,Мы из старого Дамаска –Два клинка.

Прочь, гумно и бремя хлеба,И волы!Мы – натянутые в небоДве стрелы!

Мы одни на рынке мираБез греха,Мы – из Вильяма ШекспираДва стиха.

11 июля 19132

Мы – весенняя одеждаТополей,Мы – последняя надеждаКоролей.

Мы на дне старинной чаши,Посмотри:В ней твоя заря, и нашиДве зари.

И прильнув устами к чаше,Пей до дна.И на дне увидишь нашиИмена.

Светлый взор наш смел и светелИ во зле.– Кто из вас его не встретил– На земле?

Охраняя колыбель и мавзолей,Мы – последнее виденьеКоролей.

11 июля 1913

Сергею Эфрон-Дурново

1

Есть такие голоса,Что смолкаешь, им не вторя,Что предвидишь чудеса.Есть огромные глазаЦвета моря.

Вот он встал перед тобой:Посмотри на лоб и бровиИ сравни его с собой!То усталость голубой,Ветхой крови.

Торжествует синеваКаждой благородной веной.Жест царевича и льваПовторяют кружеваБелой пеной.

Вашего полка – драгун,Декабристы и версальцы!И не знаешь – так он юн –Кисти, шпаги или струнПросят пальцы.

Коктебель,19 июля 19132

Как водоросли Ваши члены,Как ветви мальмэзонских ив…Так Вы лежали в брызгах пены,Рассеянно остановив

На светло-золотистых дыняхАквамарин и хризопразСине-зеленых, серо-синих,Всегда полузакрытых глаз.

Летели солнечные стрелыИ волны – бешеные львы.Так Вы лежали, слишком белыйОт нестерпимой синевы…

А за спиной была пустыняИ где-то станция Джанкой…И тихо золотилась дыняПод Вашей длинною рукой.

Так, драгоценный и спокойный,Лежите, взглядом не даря,Но взглянете – и вспыхнут войны,И горы двинутся в моря,

И новые зажгутся луны,И лягут радостные львы –По наклоненью Вашей юной,Великолепной головы.

1 августа 1913

П. Э.

1

День августовский тихо таялВ вечерней золотой пыли.Неслись звенящие трамваи,И люди шли.

Рассеянно, как бы без цели,Я тихим переулком шла.И – помнится – тихонько пелиКолокола.

Воображая Вашу позу,Я все решала по пути;Не надо – или надо – розуВам принести.

И все приготовляла фразу,Увы, забытую потом. –И вдруг – совсем нежданно! – сразу! –Тот самый дом.

Многоэтажный, с видом скуки…Считаю окна, вот подъезд.Невольным жестом ищут рукиНа шее – крест.

Считаю серые ступени,Меня ведущие к огню.Нет времени для размышлений.Уже звоню.

Я помню точно рокот громаИ две руки свои, как лед.Я называю Вас. – Он дома,Сейчас придет.

* * *

Пусть с юностью уносят годыВсе незабвенное с собой. –Я буду помнить все разводыЦветных обой.

И бисеринки абажура,И шум каких-то голосов,И эти виды Порт-Артура,И стук часов.

Миг, длительный по крайней мере –Как час. Но вот шаги вдали.Скрип раскрывающейся двери –И Вы вошли.

* * *

И было сразу обаянье.Склонился, королевски-прост. –И было страшное сияньеДвух темных звезд.

И их, огромные, прищуря,Вы не узнали, нежный лик,Какая здесь играла буря –Еще за миг.

Я героически боролась.– Мы с Вами даже ели суп! –Я помню заглушенный голосИ очерк губ.

И волосы, пушистей меха,И – самое родное в Вас! –Прелестные морщинки смехаУ длинных глаз.

Я помню – Вы уже забыли –Вы – там сидели, я – вот тут.Каких мне стоило усилий,Каких минут –

Сидеть, пуская кольца дыма,И полный соблюдать покой…Мне было прямо нестерпимоСидеть такой.

Вы эту помните беседуПро климат и про букву ять.Такому странному обедуУж не бывать.

Вполоборота, в полумракеСмеюсь, сама не ожидав:«Глаза породистой собаки,– Прощайте, граф».

* * *

Потерянно, совсем без цели,Я темным переулком шла.И, кажется, уже не пели –Колокола.

17 июня 19142

Прибой курчавился у скал, –Протяжен, пенен, пышен, звонок…Мне Вашу дачу указал –Ребенок.

Невольно замедляя шаг– Идти смелей как бы не вправе –Я шла, прислушиваясь, какСкрежещет гравий.

Скрип проезжающей арбыБез паруса. – Сквозь плющ зеленыйБлеснули белые столбыБалкона.

Была такая тишина,Как только в полдень и в июле.Я помню: Вы лежали наПлетеном стуле.

Ах, не оценят – мир так груб! –Пленительную Вашу позу.Я помню: Вы у самых губДержали розу.

Не подымая головыИ тем подчеркивая скуку –О, этот жест, которым ВыМне дали руку.

Великолепные глазаКто скажет – отчего – прищуря,Вы знали – кто сейчас грозаВ моей лазури.

От солнца или от жары –Весь сад казался мне янтарен,Татарин продавал чадры,Ушел татарин…

Ваш рот, надменен и влекущ,Был сжат – и было все понятно.И солнце сквозь тяжелый плющБросало пятна.

Всё помню: на краю шэз-лонгСоломенную Вашу шляпу,Пронзительно звенящий гонг,И запах

Тяжелых, переспелых розИ складки в парусинных шторах,Беседу наших папиросИ шорох,

С которым Вы, властитель дум,На розу стряхивали пепел.– Безукоризненный костюмБыл светел.

28 июня 19143Его дочке

С ласточками прилетелаТы в один и тот же час,Радость маленького тела,Новых глаз.

В марте месяце родиться– Господи, внемли хвале! –Это значит быть как птицаНа земле.

Ласточки ныряют в небе,В доме все пошло вверх дном:Детский лепет, птичий щебетЗа окном.

Дни ноябрьские кратки,Долги ночи ноября.Сизокрылые касатки –За моря!

Давит маленькую грудкуСтужа северной земли.Это ласточки малюткуУнесли.

Жалобный недвижим венчик,Нежных век недвижен край.Спи, дитя. Спи, Божий птенчик.Баю-бай.

12 июля 19144

Война, война! – Кажденья у киотовИ стрекот шпор.Но нету дела мне до царских счетов,Народных ссор.

На, кажется – надтреснутом – канатеЯ – маленький плясун.Я тень от чьей-то тени. Я лунатикДвух темных лун.

Москва,16 июля 19145

При жизни Вы его любили,И в верности клялись навек,Несите же венки из лилийНа свежий снег.

Над горестным его ночлегомПомедлите на краткий срок,Чтоб он под этим первым снегомНе слишком дрог.

Дыханием души и телаСогрейте ледяную кровь!Но, если в Вас уже успелаОстыть любовь –

К любовнику – любите братца,Ребенка с венчиком на лбу, –Ему ведь не к кому прижатьсяВ своем гробу.

Ах, он, кого Вы так любилиИ за кого пошли бы в ад,Он в том, что он сейчас в могиле –Не виноват!

От шороха шагов и платьяДрожавший с головы до ног –Как он открыл бы Вам объятья,Когда бы мог!

О женщины! Ведь он для каждойБыл весь – безумие и пыл!Припомните, с какою жаждойОн вас любил!

Припомните, как каждый взгляд выЛовили у его очей,Припомните былые клятвыВо тьме ночей.

Так и не будьте вероломныУ бедного его креста,И каждая тихонько вспомниЕго уста.

И, прежде чем отдаться бегуСаней с цыганским бубенцом,Помедлите, к ночному снегуПрипав лицом.

Пусть нежно опушит вам щеки,Растает каплями у глаз…Я, пишущая эти строки,Одна из вас –

Неданной клятвы не нарушу– Жизнь! – Карие глаза твои! –Молитесь, женщины, за душуСамой Любви.

30 августа 19146

Осыпались листья над Вашей могилой,И пахнет зимой.Послушайте, мертвый, послушайте, милый:Вы всё-таки мой.

Смеетесь! – В блаженной крылатке дорожной!Луна высока.Мой – так несомненно и так непреложно,Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром раноК больничным дверям.Вы просто уехали в жаркие страны,К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!Смеюсь над загробною тьмой!Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала –Домой.

Пусть листья осыпались, смыты и стертыНа траурных лентах слова.И, если для целого мира Вы мертвый,Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду!– Что́ ленты от Ваших венков! –Я Вас не забыла и Вас не забудуВо веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,Я знаю тщету.– Письмо в бесконечность. – Письмо в        беспредельность –Письмо в пустоту.

4 октября 19147

Милый друг, ушедший дальше, чем за́ море!Вот Вам розы – протянитесь на них.Милый друг, унесший самое, самоеДорогое из сокровищ земных.

Я обманута, и я обокрадена, –Нет на память ни письма, ни кольца!Как мне памятна малейшая впадинаУдивленного – навеки – лица.

Как мне памятен просящий и пристальныйВзгляд – поближе приглашающий сесть,И улыбка из великого Издали, –Умирающего светская лесть…

Милый друг, ушедший в вечное плаванье,– Свежий холмик меж других бугорков! –Помолитесь обо мне в райской гавани,Чтобы не было других моряков.

5 июня 1915

«Мне нравится, что вы больны не мной…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});