Туда Без Обратно - Эльчин Сафарли

48

…Спокойное счастье входит в мое сердце, когда мы вместе: я, мой ребеночек, он и Айдынлыг. С ними я будто обретаю семью, где меня любят и я люблю. Непривычное, уютное, ароматное счастье. Не хватает только Озана… Как бы ни жив человек, ему все равно требуется семья — осознаю с годами. Семью не заменишь ни деньгами, ни карьерой, ни друзьями. Семья — как элемент пазла: найдешь недостающий кусочек, и картинка жизни сложится…

Третий день просыпаюсь рано утром. Быстро собираюсь, закидываю в сумку что-нибудь вкусненькое и спешу туда. Лечу к набережной, окрыленная. Оказывается, во мне еще живет та Александра — девушка из необъятной Москвы, различающая очертания зверюшек в пушистых облаках… Три дня для дружбы — пустяковый срок. Говорят, дружба, как и любовь, должна пройти испытание временем. Но мы болтаем так, будто знаем друг друга сто лет. Я знаю его вкусы чуть не лучше, чем свои. Я угадываю желания Айдынлыг так, будто воспитала ее с щенячьего возраста. Он любит черный шоколад с миндалем, верит в силу мысли, предпочитает брюнеток, обожает спагетти с баклажановым соусом, восхищается Джандан Эрчетин,[110] с ума сходит по фильму «Времена года», ненавидит ментоловые сигареты. Она любит многочасовые прогулки у моря, не жалует сухой корм, высоко ценит ошейники из мягкой красной кожи, предпочитает охотиться за кошками, игнорирует беспардонных ротвейлеров и питает слабость к элегантным лабрадорам…

Он называет меня «бронированной леди». «Ты молодец! Выжила, не опустила руки. Вытерпела столько сложностей здесь, сохранив любовь к городу…» — «Да ладно… Тебя послушаешь, я прямо героиня… Пойми, у меня просто не было другого выхода. Я вынуждена была выжить здесь — в любом другом месте, уверена, загнулась бы». Он аккуратно снимает ресничку с моей щеки, просит загадать желание. «Никогда не потерять веру в счастье!» — произношу вслух. «Саш, загадывать желание нужно про себя». — «А я хочу вслух! Рядом с тобой все мечты кажутся исполнимыми…»

Он не называет меня, как все, Алексой. Для него я Саша. В первый же день нашего знакомства на обложке блокнота, в котором я делаю ежедневные записи, написала жирным фломастером «Дневник С.» — самой понравилось… Он знает о моей любви к Озану. Узнав о последних событиях, искренне заволновался: «Может, попытаемся освободить твоего любимого?» Я отказалась от помощи, не хочу вмешивать никого. Он — хороший друг, предложил помощь человеку, которого знает каких-то 72 часа.

Я бы не стала… Между нами необычная дружба. С эпицентром на набережной. С минимумом слов. С условными границами… Я очень благодарна Аллаху, он снова научил меня любви и дружбе.

…Обходит стороной тему прошлого. Для него не существует той Алексы, рядовой русской проститутки Стамбула. Не стыдится: просто-напросто не хочет знать того, что принесло мне много боли. «Я знаю нынешнюю Сашу. Не важно, чем занималась Алекса в прошлом. Среди нас нет святых». Еще он готов говорить обо мне часами — и о моем малыше, о том, каким именем его назову, турецким или русским… Я спросила про его отношение к проституткам и с облегчением выслушала спокойный ответ: «Каждый имеет право выбора. Каждый делает свой выбор. У каждого, в конце концов, своя жизнь». Он признался, что у него был секс с проституткой — в юности, когда всего хотелось попробовать. Смеется; «Это даже сексом назвать трудно, я был настолько неопытен… Да и проститутка попалась не из инициативных. Но у нее, к слову говоря, было восхитительное тело…» С ним легко говорить на любую тему.

«У тебя хороший турецкий, говоришь без акцента. В компьютере вроде немного разбираешься. Ты бы могла наборщицей работать — в издательстве или в редакции газеты. Жаль, с документами проблема. Но можно на дому печатать. У меня есть знакомый писатель, он принципиально не пользуется компьютером. Пишет от руки, а потом отдает рукопись на набор… Я поговорю с ним о тебе». Достаю из сумки два персика, протягиваю ему один. «А компьютер где взять?» — «У меня есть один, старенький. Для набора текстов сгодится. А я избавлюсь от раритета». Откусывает персик, сок течет по его подбородку. Айдынлыг тут же подбегает к нам, виляет хвостом, просит угостить. Но вместо персика прожорливая красотка получает собачье печенье с колбасной отдушкой, «Я без печенья на прогулку с Айдой не выхожу. Она — жутко меркантильная дама. Бесплатно ни одну команду не выполнит. Мячик поиграть принесет и то требует вознаграждения», — смеется он.

Я закрываю глаза. Вдыхаю свежий морской воздух. Еще каких-то пару дней назад сомневалась, что смогу построить нормальную жизнь. А теперь так хорошо и спокойно. Неужели сказки случаются в реальности?…

49

Он показал мне фотографии в мобильном: телефонная память заполнена изображениями милой брюнетки со сладкими ямочками на щеках. Зейнеп. Гордится. Любит. Восхищается. Мне понравился их совместный снимок в какой-то кафешке: сидят за маленьким круглым столиком. Один пузатый бокал клубничного коктейля с горкой взбитых сливок, две полосатые трубочки и два солнечных лица, прижатых друг к другу. В глазах безумная любовь. Улыбки излучают очарование обоюдного чувства. Они даже внешне похожи, как брат с сестрой…

Он искал свою половинку долго. Неоднократно обжигаясь, болезненно спотыкаясь, наступая на всевозможные грабли.

Искал сердцем, доверяя силе притяжения. Какая-то гадалка предсказала ему, что его встретит ее в одном из ортакёевских магазинов, и спустя несколько месяцев они столкнулись в «Мигросе». Он смеется: «Люди встречают любовь в каких-нибудь романтических местах: в тенистых парках, на берегу моря, в уютных ресторанчиках. А я нашел любовь в овощном отделе супермаркета. И талисманом нашей любви стал обычный пучок салата. Романтично, правда?…»

Я слушаю их невероятную историю знакомства, уясняя для себя формулу обретения любви: «Если хочешь найти половинку, то просто верь». В моем случае любовь нашла меня сама — значит, за меня верил Озан… Он признается, что их любовь до сих пор подвергается испытаниям: «Я не могу постоянно находиться в Турции — слишком многое связывает с родным Баку. У меня там работа и здесь работа. У меня там друзья и здесь друзья. Разрываюсь между двумя странами, и каждый мой отъезд для нас испытание. Думаешь, легко не видеться неделями, месяцами? В Баку я часто впадаю в депрессию, сердце разрывается от тоски. Но мы, конечно, справимся. Надеюсь, скоро перееду сюда окончательно…»

Он убежден, что ему повезло с будущей женой: Зейнеп самодостаточна, не заражена ревностью, доверяет любимому. «Казалось бы, Зейнеп должна ревновать — у меня столько друзей, подруг, контактов… Все наоборот: я умираю от ревности, тогда как она совершенно спокойна. Созваниваемся как минимум три раза в день, плюс встречаемся по вечерам, если я нахожусь в Стамбуле. Она никогда не спросит, где был и с кем. Я же требую отчета. Это не отсутствие доверия — скорее, боюсь потерять человека, которого искал всю жизнь. Впрочем, я стараюсь сдерживаться, чтобы не донимать Зейнеп своей ревностью…»

Я слушаю моего Друга, мысленно листая нашу с Озаном историю любви. Мой мальчик ревнив. Наверное, именно поэтому он вырвал меня из прошлой жизни. И спас. Во мне же чувство ревности никогда не возникало — может, сказывается разница в возрасте? Одно знаю точно: я до боли скучаю по Озану…

Друг верит в силу любви, преодолевающую любые препятствия: «Саш, разница в возрасте, конечно, тоже препятствие. Ну, это как теория на практике. Основа одна, действия разные. Вы будете вместе, если сможете уберечь свою любовь. Это как подкидывать дрова в костер — огонь готов потухнуть, но ты снова и снова разжигаешь его». Внимательно слушаю. Он моложе, зато мудрее меня. «Ты такой рассудительный. Не планируешь ли книги писать?» Улыбается: «Спасибо, родная. Я стараюсь мыслить трезво, вот и все… А книгу пишу. Правда, она на книгу не похожа. Описываю утраченное время: свой приезд в Стамбул, дружбу с Босфором, обретение Айдынлыг, встречу с Зейнеп…» Меня посещает идея: «Думаю, когда-нибудь я подарю тебе свой Дневник, который веду уже достаточно долго. Я описываю все, что испытываю, в подробностях. Может, ты напишешь по нему книгу? Хотя кому будет интересно нытье русской проститутки?!» — «Не говори ерунды. Дневник свой никому не отдавай. Даже мне. Продолжай писать. Когда-нибудь в старости ты прочтешь написанное как увлекательный роман. Вспомнишь и переосмыслишь». — «Вряд ли захочется вспоминать…» Он сжимает мою руку в своей ладони. Смотрит в глаза. «Почему же? Вспомнишь Озана, меня, Айдьшлыг… Соглашайся!» Он смеется и настроен оптимистично: «Уверен, у тебя с твоим мальчиком еще может все получиться. Конечно, если он этого тоже захочет. Но в любом случае и без него ты сможешь жить дальше — ты же «бронированная леди». Ты сильная. Просто опасайся родни Озана, они могут тебе подпортить жизнь. Скрывайся, пока страсти не улягутся».