Кремль – враг народа? Либеральный фашизм - Юрий Мухин

Сегодня многие транснациональные корпорации по масштабам и сложности управления, по объему находящихся под их управлением ресурсов и численности управляемых превышают среднее государство — но государством ни в коей мере не являются. У них есть своя система образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и многое другое — нет права на легитимное насилие.

Если же подменить понятие государства управлением, соединением людей для «общего Дела», то у Ю. И. Мухина с марксизмом никаких расхождений нет. Маркс в «Капитале» написал главу «Кооперация» — прямо об этом, и очень хорошо написал, в системных понятиях управления. А Энгельс вообще писал об этом почти как Ю. И. Мухин. Вот, почитаем: «Некоторые социалисты начали в последнее время настоящий крестовый поход против того, что они называют принципом авторитета. Достаточно им заявить, что тот или иной акт авторитарен, чтобы осудить его. Этим упрощенным приемом стали злоупотреблять до такой степени, что необходимо рассмотреть вопрос несколько подробнее. Авторитет в том смысле, о котором здесь идет речь, означает навязывание нам чужой воли; с другой стороны, авторитет предполагает подчинение. Но поскольку оба эти выражения звучат неприятно и выражаемое ими отношение тягостно для подчиненной стороны, спрашивается, нельзя ли обойтись без этого отношения, не можем ли мы создать иной общественный строй, при котором этот авторитет окажется беспредметным и, следовательно, должен будет исчезнуть…

Предположим, что социальная революция свергла капиталистов, авторитету которых подчиняются в настоящее время производство и обращение богатств. Предположим, становясь на точку зрения антиавторитаристов, что земля и орудия труда стали коллективной собственностью тех рабочих, которые их используют. Исчезнет ли авторитет или же он только изменит свою форму?.. Желать уничтожения авторитета в крупной промышленности значит желать уничтожения самой промышленности — уничтожения паровой прядильной машины, чтобы вернуться к прялке.

Возьмем другой пример — железную дорогу. Здесь также сотрудничество бесчисленного множества лиц безусловно необходимо; это сотрудничество должно осуществляться в точно установленные часы во избежание несчастных случаев. И здесь первым условием дела является господствующая воля, решающая всякий подчиненный вопрос. Мало того: что стало бы с первым же отправляемым поездом, если бы был уничтожен авторитет железнодорожных служащих по отношению к господам пассажирам?».

Где здесь такой уж «ужасающий примитивизм»? Между прочим, пример с железной дорогой развивает и Ленин в «Государстве и революции», говоря о важности управления в любом «общем деле».

К каким, наконец, выводам приходит Ю. И. Мухин, дав свою трактовку государства? Прежде всего он уповает на справедливые законы и на благородство чиновника — тогда все классовые противоречия отпадут сами собой: «Продажность человека зависит от человека… Честного не купят. А подлый не станет честным и не станет устанавливать справедливые законы только потому, что нет буржуазии. В СССР… не было буржуазии, не было и справедливости… Надо заставить высшие органы государства принимать только справедливые законы» и т. д. Но как быть, когда сами понятия о справедливости непримиримо разошлись в двух частях народа? В этом проблема.

Второй вывод: всякие государственные органы — благо. Значит, включая и наше чубайсовско-немцовское управление. Такой нам совет: «Ни в коем случае не трогать органы управления государством. Какие ни есть, но они все же хоть как-то обеспечивают защиту народа. Какие ни есть, но там все же специалисты». Звучит красиво, надо только сказать, защиту какого народа обеспечивают органы и специалисты, подчиненные Международному валютному фонду. Во всяком случае, не русского народа.

Думаю, Юрий Игнатьевич затеял спор, думая о государстве будущего, уже без Чубайса и Немцова — «наше» государство. Но это — другой разговор. Для него воевать с ветряными мельницами не было нужды».

Это мнение ученого, и умного ученого. Вы поняли, зачем, для чего вам нужно государство?

В те годы я начал ответ так. Если человек кормится от своих трудов, а не исключительно от своей болтовни, то он не может приступить к делу, не выяснив, зачем результат его работы нужен людям. Мы хотим создать государство, в котором народу жилось бы если и не очень хорошо, то, по меньшей мере, достойно. Следовательно, мы должны твердо знать, ЗАЧЕМ народу России необходимо государство. Иными словами: если ты хочешь на рынке продать товар, то озаботься узнать, зачем он нужен покупателю. Иначе ты не сможешь понять, как действительно ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ твой товар. Возвращаясь к теме: не поняв, ЗАЧЕМ НУЖНО людям государство, невозможно понять, КАК ОНО ВЫГЛЯДИТ и, соответственно, невозможно построить его так, чтобы удовлетворить им народ.

Но если ты результатами своего «труда» не собираешься удовлетворять людей, то тебя может и не волновать вопрос, зачем твой труд нужен людям. Если твоя цель не построить государство, а лишь поболтать о нем, то зачем тебе знать — зачем оно нужно? Тебе хватит для болтовни и вопроса, как оно выглядит.

Если некоторые читатели этого не заметили, то подчеркну — именно в этом причина непонимания между тупым первоклашкой Мухиным и овладевшей всеми сокровищами мировой мысли Марьиванной. И когда я пробую обсудить с ней вопрос, зачем нам нужно государство, Марьиванна изумляется моей тупости — она в институте проходила Смита и Локка, Платона и Вебера, зачерпнула полной горстью сокровищ мысли Маркса и Энгельса — а там ничего такого не написано! Она не согласна повторять «путь от обезьяны», так как Маркс учит, что повторять его надо непременно от первобытно-общинного строя. И когда я обращаю ее внимание, что государство нужно людям для их же собственной защиты, — это цель государства — то она смотрит на меня, как на вывеску «Тонирование стекол»: откуда, мол, и что за научные новости?

Она твердо знает, что вся истина — от древних западных ученых: и то, что Земля — это блин на трех китах, вокруг которого вращается Солнце; и то, что главная задача химии — это добыть философский камень. Но главное — она знает, что если она будет это знать, то только тогда сестры по разуму назовут ее диалектиком — тем, кто жизнь изучает во всем многообразии, изменчивости и противоречиях.

Напомню, что я утверждаю вещи, доступные любому, связанному с конкретным делом, человеку. Многие дела и раньше, а сегодня почти все, невозможно сделать в одиночку. Но когда дело делается сообща, возникает необходимость в руководителе, в управлении этим делом.

Очень неглупая мысль: вся жизнь человека — борьба! В борьбе нападают и защищаются. И если взглянуть на жизнь человека, в общем, в принципе — то вся она является одной сплошной защитой. От голода и холода, от врага и уголовника, от болезней и беспомощности в старости, от интеллектуальной недоразвитости и даже от пустого времяпровождения досуга. Как много ума надо, чтобы догадаться, что эти защиты людям выгоднее всего осуществлять сообща? Но раз дело делается сообща, то нужны те, кто управляет им — органы управления.

Вот здесь надо немного понять, чем занимаются органы управления, что людям от них надо, ЗАЧЕМ они. Они общее дело делят между всеми, кто его делает. Но этого мало, мало быть специалистом и знать, как разделить и как указать каждому, что именно тому делать. Органы управления ОБЯЗАНЫ проследить, чтобы каждый исполнил то, что ему поручено. Иначе не получится общего дела, в нашем случае — дела защиты людей. Скажем, дело защиты от уголовника требует, чтобы каждый не убивал и не присваивал себе собственность других людей («частную собственность» — по марксистам). Но если есть те, кто убивает и ворует, то дела защиты не получается. Поэтому САМИ ЛЮДИ ОБЯЗУЮТ свои органы управления ПРИМЕНЯТЬ НАСИЛИЕ к тем, кто в общем деле не хочет участвовать.

Русская артель, избирая артельщика, обязывала его избить до полусмерти любого члена артели за неподчинение ему. И ведь это были не традиция и не придурь — артель собиралась, чтобы заработать как можно больше денег сообща и в сжатые сроки. Организовывал артель в работе артельщик. Если кто-то не подчинится ему, то сорвет результаты труда всех остальных. Приказ избить — был гарантией, что срывов ни у кого не будет, ведь и потенциальная жертва давала на это насилие согласие. Причем избивал не артельщик, а сама артель по его приказу. (Локк — хорошо, Платон — замечательно, но почему бы Сергею Георгиевичу не почитать, скажем, Мельникова-Печерского?) И что же нам теперь, по логике марксистов, артелью считать только артельщика? Или считать, что артель — это орган насилия?

Поэтому я и прошу читателей понять и принять, что наше государство нужно нам единственно затем, чтобы защитить нас в случаях, когда мы в одиночку или малыми сообществами себя защитить не можем, или нам это не выгодно делать. Но раз мы защищаться будем сообща, то состоять наше государство должно из нас и органов управления нами. Это ответ на вопрос что такое государство. И именно этим государство являлось всегда.