Продвинутые сексуальные советы для девушек - Синтия Хеймель

И почему, ну почему ты допустила, чтобы твоя собака растолстела? Ты тщательно следишь за собой, так почему ты подвергаешь бедную Джинджер возможности артрита, проблем с сердцем, с почками, ранней смерти? У тебя что, нет чувства сострадания и ответственности?

Не удивительно, что ты не нравишься мужчинам.

Решающая проблемы

* * *

Дорогая Решающая проблемы:

Моя лучшая подруга по собственной инициативе стала моим диетологом. Скажем, говорю я с ней по телефону и ем кешью.

«Что ты ешь?» — спрашивает она.

«Кешью», — отвечаю я.

Ты что, с ума сошла? Ты знаешь, сколько там жиров?»

«Они пожарены без масла».

«Все равно ты в данный момент потребляешь около трех тысяч калорий!»

Сначала я ничего не говорила, потому что, буду откровенной, я немного пухлая, и я думала, что она, возможно, права, напоминая мне об этом. Но потом я начала худеть. Какое-то время она меня поддерживала. Но однажды она сказала: «Ты теряешь в весе недостаточно быстро».

Это ведь уже неправильно, да? Разве не предполагается, что люди должны худеть медленно? Даже если иногда это только два фунта в месяц.

Так что теперь она снова за свое, И я все еще ничего не говорю, потому что она в целом хороший человек, у которого так же мало самоуважения, как и у меня (никакого). Я думаю, что, если закричу на нее, то она просто рассыплется на кусочки или никогда не будет со мной говорить.

Но желание закричать растет.

Латка

Дорогая Латка!

Крайне грубо напоминать подруге о ее лишнем весе, особенно в лицо. За спиной — это уже совсем другое дело. Даже если бы ты весила шестьсот фунтов и у тебя в квартире не оставалось бы места для мебели, подруга не должна говорить, пока ее не спросят. Только тогда она может дать себе волю.

Тем не менее тебе не надо орать на нее, можешь сделать так, как советуют в журналах. Скажи что-нибудь ласково, но прямо, как, например: «Мне не по себе и я чувствую себя оскорбленной, когда ты упоминаешь мой лишний вес. Я буду очень тебе благодарна, если ты не будешь больше этого делать».

Или ты можешь подколоть ее. Предложи ей снять рекламу о похудании, о том, что она с каждым днем все больше и больше похожа на Калисту Флокхарт.

Она поймет намек.

Решающая проблемы

* * *

Дорогая Решающая проблемы!

Пару дней назад мы обедали в кафе, и моя подруга заметила одного из моих кумиров, создательницу моей любимой юмористической передачи.

Я была в ужасе. Эта женщина — эта потрясающая, веселая женщина была усеяна логотипами Шанель с ног до головы. В буквальном смысле. У нее были серьги Шанель, галстук Шанель, куртка от Шанель с логотипами на карманах, стеганая сумка от Шанель, туфли с логотипами, и апогеем всего были велосипедки от Шанель!

Велосипедки от Шанель.

Все мои иллюзии в один момент разбились вдребезги.

Потом я подумала: «Шоу этой женщины уже несколько лет не были успешными, пара ее последних шоу провалились. Поэтому она и пытается найти утешение, смело смотреть на ситуацию, показать людям, что она все еще может позволить себе выглядеть так, как будто то, что она носит, по цене равно дому с тремя спальнями».

Но все равно я беспокоюсь, я обескуражена. Почему человск с таким богатым внутренним миром обвешивает свое тело большими металлическими пересекающимися С?

Шокированная

Дорогая Шокированная!

Ты поняла все наоборот. Дело не в том, что от этой женщины отвернулась удача и она решила навешать на себя Шанель, а наоборот, коварная Шанель была причиной ее краха.

Это классический случай того, что эксперты в области моды называют «заражением Шанель». Никто толком не знает, как оно действует, но кажется, что слишком много связанных с Шанель предметов, надетых на тело человека, вызывают апатию, сухость во рту, у человека двоится в глазах и его переполняет чувство самодовольства. Если носить Шанель близко к мозгу, как, например, серьги, это служит причиной потери от двадцати до сорока баллов уровня интеллекта.

Думаю, я могу точно описать, как этот ужасный синдром появился у твоего кумира. Она создала одну-две юмористические передачи, это означает, что у нее не было своей собственной жизни. Она проводила восемь дней в неделю, двадцать часов всутки, сидя за столом и придумывая шутки. А это вызывает отчаяние. Потом она передавала свои шутки по сети ответственным лицам, мозги которых размером с горошину, и они настаивали, чтобы она изменила свои шутки и сделала их несмешными. А это превращает отчаяние в горе.

Когда у тебя нет жизни и ты несчастна, ты начинаешь покупать разные вещи. Кто-то сказал твоему кумиру, что Карл Лагерфелд, дизайнер Шанель, гений. Что вполне возможно. В его показах мод много инновации. Но американские покупатели не покупают инновацию. Oни покупают статус. Они покупают безобразные стеганые сумки. Они покупают дерьмо, покрытое логотипами.

Твой кумир купила все, что смогла найти, и это разрушило ее мозг. Ты ведь ей поможешь? Пошли свое пожертвование в фонд пострадавших от Шанель в Америке….

Решающая проблемы

* * *

Дорогая Решающая проблемы!

Я абсолютно нормальная, хорошо сложенная женщина. Абсолютно не толстая. Даже стройная. Правда стройная. Как соломинка. Даже в чем-то долговязая.

Ну ладно, я чуть-чуть толстовата. Но не совсем. Десятый размер в джинсах Donna Каган, двенадцатый в Calvins (что практически заставило меня купить вместо них Donna, но, надо признаться, Calvins намного более лестные). Но единственная ситуация, когда я чувствую себя носорогом в платье, целым «Саабом», это когда я иду в Barneys или Bergdorfs.

Я вхожу. Я присматриваю себе вещи. Я нахожу милую блузку на распродаже. Я беру ее в примерочную. Я сую руку в рукав. Может быть, немного тесновата, в том смысле, что рукав обчягивает мое предплечье, как колбасная кожура, ну да ладно. Я начинаю застегивать блузку, чувствую, что она маловата в районе бюста, но ничего. Я смотрюсь в зеркало. Пуговицы скашиваются набок, и блузка расходится, а мои руки становятся похожи на обтянутую веревкой ветчину. Я выгляжу так, как будто я попыталась втиснуться в одежду моей племянницы, а моей племяннице одиннадцать лет. Я плачу. Я прихожу домой и залезаю с головой под покрывало.

Я вообще перестала мерить платья, которые застегиваются на спине. Есть ли в мире большее унижение, чем необходимость просить сопливую изнуренную продавщицу снять с тебя платье через голову.

ОК, вот что я хочу знать, и я хочу знать это сейчас же: неужели все женщины с размером больше десятого — или сорок четвертого, или как там еще эти чертовы дизайнеры соблаговолят это называть — обречены носить домашние платья в цветочек или покончить с собой?

А я скорее покончу с собой, чем пойду за покупками в Lane Bryant или Kmart (на самом деле однажды я действительно пошла в Lane Bryant, и мне ничего не подошло. Все было слишком большим). Так что вот я теперь, до сих пор под одеялом, одетая в Yohji Yamamoto четырехгодичной давности. Это был последний год, когда я могла позволить себе Yohji, в котором никогда не бывает распродаж. Мне нравится этот Yohji, потому что от него создается впечатление женщины французского лейтенанта, что мне в то время казалось привлекательным. Но сейчас, когда я появляюсь в компании, люди ударяют себя по лбу и злословят по поводу Мэрил Стрип.

Я бы все отдала за то, чтобы как-нибудь вечером прогуляться в куртке, которая будет обтягивать талию, а потом расширяться, как та Romeo Gigii, которую я купила восемь лет назад (к сожалению, моя кошка использовала эту куртку в качестве подстилки при родах).

Почему никто во всем мире моды не понимает, что даже слегка крупноватые (хотя вовсе и не крупноватые) девушки тоже хотят выглядеть стильно? Почему не бывает сорок шестого размера или даже сорок восьмого, или, какого черта, пятидесятого? Почему пусть даже громадиые девушки не могут выглядеть милыми, модными и шикарными? Почему и толстушки, если хотят, не могут надеть миленькую баску?

И не советуй мне перестать обращать внимание на стиль.

Я не забуду о нем, и ты не можешь меня заставить. С моей стороны это, может быть, конечно, поверхностно, глупо и в стиле восьмидесятых, но я трепещу, когда вижу красивые рукава или обалденный отворот.

Просто скажи мне, где их достать.

Стефани К.

Дорогая Стефании!

Можно винить СМИ. Журнал InStyle недавно постановил, что у Мэрилин Монро был шестнадцатый размер, и она была толстой! Мэрнлин Монро! С вами все в порядке? (Правда, после того, как они приправили статью оценочными прилагательными, они закончили ее словами о том, что все могут иметь такой размер, какой хотят, но этого было слишком мало и слишком поздно.)