Журнал Наш Современник 2006 #7 - Журнал Современник

Закономерное стремление к справедливому мировому порядку, территориальной стабильности и гармоничным межгосударственным отношениям привело в ходе исторического развития к рождению многообразных форм государственных объединений. Современные мировые тенденции развития рынков труда и капитала обусловливают всё большее значение общемирового уровня управления социальными, политическими и экономическими процессами.

Организация Объединённых Наций, зародившаяся в 1944 году в Думбартон-Оксе по инициативе государств антигитлеровской коалиции, является международным объединением государств, приобретающим после разрушения в 1989-1991 гг. двублоковой системы международных отношений всё более явственные черты надгосударственного образования.

Если 26 июня 1945 г. на конференции Сан-Франциско Устав ООН подписали представители 50 государств, то на 1 января 1997 г. членами ООН являлись уже 176 государств.

Территориальная политика ООН и всех её учреждений, их подход к рассмотрению территориальных проблем предопределены Уставом ООН, указывающим в ст. 2 среди принципов, на которых строится деятельность членов Организации, что:

“3. Все члены Организации Объединённых Наций разрешают свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир, безопасность и справедливость;

4. Все члены Организации Объединённых Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения… против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства…”1.

Эти принципы получили своё раскрытие в специальной Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 г. Декларация, в частности, подтвердила обязанность государства воздерживаться от угрозы силой или её применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства или в качестве средства разрешения международных споров, в том числе территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ. Территория государства не должна быть объектом военной оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение положений Устава ООН.

Территория государства, согласно Декларации 1970 г., не должна быть объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или её применения. Никакие территориальные приобретения, являющиеся результатом угрозы силой или её применения, не должны признаваться законными.

Международные споры разрешаются на основе суверенного равенства государств и в соответствии с принципом свободного выбора средств мирного разрешения споров.

Однако реальная политика зачастую резко отличается от деклараций. Реакция Генеральной Ассамблеи, и особенно Совета Безопасности ООН, на международные кризисы часто была и остаётся пристрастной, что позволяет говорить об укоренившемся в её деятельности двойном стандарте. Особенно ярко это стало проявляться после 1991 г., когда с уходом с международной арены СССР усилились попытки со стороны США законсервировать ситуацию однополюсного мирового порядка. Союзникам США прощалось всё, “непослушным” политикам и государствам в упрёк обращалось также всё и по малейшему поводу. Так, резолюции Совета Безопасности ООН N 757 от 30 мая 1992 г., N 787 от 16 декабря 1992 г. и N 820 от 17 апреля 1993 г., установившие, а затем и усилившие режим санкций против Союзной Республики Югославии, принимались в предвзятой спешке и были формой давления на православных сербов. Лидеров боснийских сербов Р. Караджича, Р. Младича, Плавшич, Краишника обвинили в совершении преступлений против человечности, закрыв глаза на этнические чистки со стороны мусульман и хорватов, особенно когда последние изгнали сербов с территории Сербской Краины. Демонстративно не замечали органы ООН и событий, происходивших в Афганистане после вывода оттуда советских войск.

После наступления военных формирований движения “Талибан” в сентябре-октябре 1996 г., взятия ими Кабула новый президент Афганистана Бурхануддин Раббани был вынужден с горечью констатировать: “С деятельностью ООН в регионе получается интересная ситуация. При малейшем обострении обстановки механизм Объединённых Наций вдруг перестаёт работать. Когда вмешательство ООН становится необходимо, её эмиссары исчезают. Так происходило и во время штурма Джалалабада, и после взятия Герата, и после разгрома войск Восточных провинций, и после падения Кабула”2.

Вывод Б. Раббани был суров и однозначен: “Я считаю, что трагедия случилась во многом по вине ООН. Талибы ворвались в представительство Объединённых Наций, повесили скрывавшегося там Наджибуллу, пострадали сотрудники ООН, однако серьёзной реакции не последовало”3.

Таким образом, лозунг прав человека и общечеловеческих ценностей в конце ХХ в. стал прикрытием попыток интервенций и разрушения.

Николай РЫЖКОВ СУВЕРЕНИТЕТ ПО-ПРИБАЛТИЙСКИ

Прибалтийские изгои

В августе-сентябре 1991 года три прибалтийские республики “стараниями” Горбачева без всяких условий и обязательств вышли из состава Советского Союза, а в декабре этого же года, уже с “помощью” Ельцина, Кравчука и Шушкевича, была разрушена единая и великая Держава.

В данной главе я не намерен останавливаться на внутриполитической жизни этих трех, теперь уже “суверенных”, государств. Моя цель — показать отношение нынешних властей Прибалтийских республик к таким вопросам, как реальное положение русских в их “демократических” странах: гражданские права русскоязычного населения, притеснение и практическое уничтожение русского языка, а также поднадзорное и постоянно находящееся под угрозами положение Русской Православной Церкви.

Однажды утром в 1991 году 25 миллионов наших соотечественников проснулись в совершенно других государствах. За пределами своей исторической родины оказались не только 18 миллионов русских, но и 7 миллионов граждан остальных стран СНГ. После разрушения Союза русские, как самый многочисленный народ, были разделены более чем другие народности СССР.

После распада единой страны во многих государствах на постсоветском пространстве прокатилась волна националистического угара, враждебного отношения к русским. Это вызвало тенденцию возвратной миграции русских, в основном квалифицированных рабочих и инженерных кадров, в Россию. Заводы и фабрики в бывших республиках Союза остались без специалистов, да и по развитию культуры русские занимали не последнее место.

В наиболее трудной ситуации оказалось русское население в Прибалтике. Я прекрасно понимаю, что распад сложного в этническом отношении государства приводит к откату назад и во взаимоотношениях между народами, но все же постоянно задаю себе вопрос: почему именно здесь, среди определенной части населения, и особенно в среде политических руководителей, существует такая непримиримая ненависть к русским и вообще к представителям другой национальности?

Ответ на него весьма непрост. Думаю, продолжительность такого периода ксенофобии зависит, прежде всего, от двух факторов — от уровня цивилизованности и степени развития национальной культуры этих народов, а также, как производное от первых двух, — от уровня политического мышления их руководителей.

Не надо забывать, что прибалтийские национальные государства довольно молоды, поскольку местный этнос получил власть только в результате Октябрьской революции, а конкретней — из рук немцев, после заключенного с большевиками Л. Троцкого (Бронштейна) в марте 1918 года Брестского мира. В зачаточном состоянии находилась и национальная культура. Например, грамматика литовского языка была впервые издана только в 1920 году. До этого этнические жмудины (именно они были почему-то объявлены в конце XIX века литовцами) записывали свои мысли кто как мог — кириллицей или латинскими буквами: в первом случае — по правилам грамматики русского языка, во втором — польского или немецкого.

Власти новых независимых государств Прибалтики при поддержке национальной интеллигенции, отвергая высокий уровень цивилизованности современного общества, практически осуществляют возврат к его объединению по племенному, языковому признаку. Не умея, да и не желая решать возникающие социально-экономические проблемы, но опасаясь справедливого гнева обворованных и быстро нищающих народов, они отводят этот гнев от себя и направляют его против “инородцев”, “некоренных”, “нетитульных”, иноязычных. И такой жертвой прежде всего стали русские — фактически превратившиеся в бесправное национальное меньшинство. Политическое руководство России, боясь быть обвиненным в намерении “возродить империю”, практически оставило своих соотечественников на произвол судьбы. Этот принцип невмешательства развязал руки наиболее ярым национал-радикальным силам в прибалтийских республиках, поэтому сейчас там повсеместно наблюдается преследование людей по национальному, языковому и религиозному признаку.