Ведунья. Проклятая любовь (СИ) - Gusarova

— Ви йест мои крэпосьтные слюги, — продолжал паясничать Валера, пока ребята покатывались с его ужимок, держась за животы. — Йа про вась сэйчас запишю... Ой.

Он замер над дневником, поднял бровь, перстень вывалился на страницу. Настя сердито сцапала его, чтобы отобрать, но Валера остановил её:

— Nasty, погоди, отдай! — и перехватил украшение.

Он был взволнован. Настя поняла — Валера что-то нашёл. Она склонилась над страницей. Зорин навел рубиновую поверхность брюшка скарабея на бумагу, и Приблудова ахнула, увидев завитки старых чернил.

— Серёж, свет включи, пожалуйста! — она махнула Баянову.

И, когда стало ярче, ребята смогли разобрать проявившиеся через рубин записи. Читать взялся Зорин.

— «30 декабря 1856 года.

Намедни тятя пожаловал мне ещё парочку духов. Весьма кстати. Старые теряют расторопность».

— Духов? — не поняла Настя. — Может, крестьянских душ?

— Настён, по-моему тут как раз о духах. Он ж был маг, — подсказал Серёга.

— Тоже так думаю, — кивнул Валера и продолжил:

«12 января 1857 года.

Sator Arepo tenet opera rotas. Замечательно, поистине замечательно и действенно. Я в восторге, да и тятенька мною горд! Ай-да Григорий.

14 января 1857 года.

Любопытно, можно ли сделать так, чтобы летать с обогревом? Виданное дело, чтобы ветру было холодно. Тяжко быть колдуном на родине зимою.

23 января 1857 года.

Заходила Марфутка Столетова. Они с тятей долго чаёвничали и вели беседу с глазу на глаз. Ха-ха! Тятя полагает, что я лыком шит, а я обернулся сверчком да подслушал из-под пола. Говорили обо мне, да о сватовстве к Аграфене. Тятя сватал. Неслыханно, чтобы отпрыск графского рода женился на крестьянке, да и не бывать свадьбе! Марфа тятеньке отказала, видите ли, Грунька тоже потомственная ведьма, и у них свои порядки наследования. Стыдоба. Гнать бы их в пекло или плетей отвесить.

17 февраля 1857 года.

Летал полями, да лесами, шалопутничал, куролесил. Разметал девкам сено из стогов. То-то было веселья! Видел Аграфену. Чудо, как хороша. И она меня приметила, хоть был ветром. Не любовь ли?

19 февраля 1857 года.

Приснился Груньке в лучшем виде. Не углядел в ней досады. Считает меня пригожим, сон — пророческим. Доволен, даже можно считать, счастлив.

20 марта 1857 года.

Тятенька отъехал в Невгород. На радостях закатил званый вечер с танцами и девками! Десятерых опосля обратил русалками-мавками — пущай у ручья живут, гостей забавляют. Выслушал пять прошений о приворотах, четыре о наведении порчи. Удовлетворил всех. Ай-да Григорий Афанасьевич!

29 марта 1857 года.

Марфутка являлась ко двору, отцу донесла о русалках. Гневался страшно. Велел разчаровать обратно. Я воспротивился, русалки гостям пришлись по нраву, крестьянками были гаже. Тятенька назвал мерзавцем и грозился обратить козлом на неделю. Пришлось покориться.

3 апреля 1857 года.

Летал к Марфе с Аграфеной. Девка хороша, что одолень-трава! Чую, влюбился. Предстал перед нею, как есть. Испугалась. Сбежала, но из-за дерев выглядывала, интересуется. Счастлив.

20 апреля 1857 года.

Полдня за мной гонялся Аграфенин женишок на коне. Силился поймать и то ли святой водой облить, то ли к чертям спровадить. Скудоумный. Завёл его в поля подальше и закрутил воронкой. Чтоб неповадно было.

25 апреля 1857 года.

Аграфена все ещё скорбит по Прохору. Наше дело — ждать. Виктория любит терпеливых!

26 апреля 1857 года.

Сотворил заговор на след. Проверить действенность, так сказать. В селении Грибово загнулись трое крестьян. Удовлетворён эффектом.

27 апреля 1857 года.

Заговорил Аграфенин след на любовное томление. Решил больше не ждать, хочется любить, и любить немедля!

2 мая 1857 года.

Сама пришла ко мне в поле. Была со мной долго, целую вечность. Чувство такое, что мне всё по плечу! Влюблен, как собака. Аж самому жутко делается. Ужель тоже приворожен? Страшная сила, страшное влечение. Все помыслы о Груньке.

5 мая 1857 года.

Побеседовали с тятенькой на предмет моей женитьбы. Тятенька был взъярен моим самодурством, велел расторгнуть приворот и откреститься от мысли об Аграфене. Вспылили. Обернулись оба ветрами, вылетели в поле, там я тятеньку и развеял. Досадно, могло ведь и по иному выйти. Перстень Соломонов мой теперь и имение тоже.

20 июня 1857 года.

Посватался к Аграфене, поднес ей Соломонов перстень. Грунька рада до безумия, и я счастлив. Марфа союз наш не одобрила, но не отказать же ей тому, чьего наследника носит её дитятко? Смирилась, ведьма. Я сильнее её, боится. Перенёс Груньку в поместье. Негоже ей по лесам прятаться.

23 июня 1857 года.

Закатил бал с девками, гаданиями, прыжками через огонь. Привороты, известно, тоже были. Двое решили устранить неугодных. Услужил всем. Посадил ещё пяток мавочек на дубы вдоль ручья. Очарование, поют так нежно, жалостно. Душа радуется.

24 июня 1857 года.

Имел беседу с Аграфеной. Видите ли, ей не пришлось по вкусу моё празднование Купалы! Да как она смеет, дворовая девка! Только моё к ней большое чувство и желание обрести сына помешало размести её во прах. Не понимает, с кем пререкается, простолюдинка.

30 сентября 1857 года.

Долго был в отъезде. За то время Грунька всех моих русалок и духов распустила. Дрянная девка. Наделаю новых.

2 октября 1857 года.

Аграфена добреет с каждым днём. Зелье, что я ей подмешиваю в кофей, работает на славу. Брюхо растёт, сынок толкается. Непоседливый, сразу видать, Берзарин!

16 октября 1857 года.

Марфа приходила проведать дочь. Раскрыла мой хитрый замысел с зельем. Бранилась долго, выдул её взашей. Грунька со мной не говорит. Но ничего, образумится!

30 ноября 1857 года.

Опять склочная баба, тёща моя, приставала со свадьбой! Сказал, женюсь, когда Грунька от бремени разрешится! Не хозяин ли Григорий Берзарин слову своему?

29 декабря 1857 года.

Под Новый год навел сухоту на кое-кого по личной просьбе кое-кого. Кое-кто успешно издох, кое-кто мне уплатил кругленькое. Ничего выдающегося, но доволен. Ай-да Григорий, пёсин сын!

7 февраля 1858 года.

Аграфена разродилась девкой. Отобрал перстень, выгнал вон на мороз. Расстроен. Должен был родиться сын.» Вот мерзавец!

— А? — встрепенулась Настя и тут заметила, что к ним очень тихо подсел Памятов.

Старичок решил не перебивать Валеру. Он сидел и слушал его с горящими восторгом глазами.

— Мерзавец, говорю! — объяснил Зорин. — Сволочь этот мой предок, сказать нечего!

— Эт точно, — согласился Серёга. — Дальше давай.

— Кхм.

«8 февраля 1858 года.

Аграфена с перстнем сотворила неладное. Беру его — силы будто меньше. И будто от меня она уходит через него. Не возьму в толк, в чём тут дело. Пробовал ветром стать — не случилось. Духи разлетелись, в голове мутно. Пролежал целый день. Не легчает. Прокляла, видать, ведьма.

10 февраля 1858 года.

Пришла сама, без ребёнка. Выглядела иссохшей старухой, ясно прокляла, стерва. Ярилась, угрожала, страшное говорила. Скверно мне, сам был зол. Не было мочи развеять её, пришлось приказать дядькам расстрелять и у ручья схоронить. Перстень выбросил в ручей. Чую, погибель моя близка.

15 февраля 1858 года.

Горю. Душу будто черти жрут. Видится тятя, увещевает, кличет».

Всё.

Зорин проморгался и потёр лицо.

— Жесть, — констатировал Серёга. — Просто жесть.

— Ага, — пришибленно согласилась Настя. — Теперь я понимаю Аграфену.

— Друзья мои, это невероятно, — подал голос Михаил Ильич. — Вы открыли новые страницы биографии Берзариных! Я в неоплатном долгу перед вами. Валерий, могу смело сказать, вы абсолютно точно обладаете силами своего рода!

— Я польщен... — крайне мрачно пробормотал Зорин. — Только откуда я взялся? Если первенцем Григория стала дочь?

— Вот именно! — заметил Памятов. — Я предполагаю, что у последнего графа, а он имел множество романов, до Аграфены родился наследник, о котором он не ведал! И, скорее всего, в Невгороде. Графья частенько бывали у тамошней знати!