Не проси моей любви (СИ) - Светлана Рыжехвост

которые определяются чужими чувствами. Я не знаю, что толкнуло Глеба на… На это. Ссора с любимой женщиной? Скорее всего. Вероника ведь обвиняла его в измене. Вот он и воплотил ее страхи в жизнь.

А я… Я всего лишь хотела узнать космос на вкус. На цвет и запах. Я просто хотела ощутить, каково это — лечь с любимым. И теперь я это знаю. И с этим знанием мне предстоит жить.

Он уснул. Не могу представить сколько прошло времени. Не засекала. Просто лежала рядом и впитывала, добирала то, что смогу сохранить в памяти. Добирала то, что могу унести с собой. Украсть. Тепло, запах, текстуру кожи. Мягкость и гладкость волос, слабую улыбку и тяжесть руки, переброшенной через плечо. Едва ощутимый мятный аромат дыхания и разгладившуюся складку между бровей. Когда он спит, он будто сбрасывает десяток лет.

Но я больше не могу здесь оставаться. Я не готова к рассвету. Посмотреть ему в глаза, обсудить это неправильную ночь. «Ты же понимаешь», скажет он. «Я понимаю», кивну я. «Забудем», произнесем мы в унисон. Но это — не то. Совсем не то. Я — не забуду. Это со мной навсегда. Мое счастье, мое клеймо, моя метка. Мое проклятье. Моя неправильная ночь.

Быстро собираю вещи, так же быстро и бесшумно собираюсь. Папа будет в ужасе. Он будет кричать о падении нравов. И заварит чай. Слабый чай с мелиссой. А потом предложит стереть мне память. Он может.

Удивительно, но когда папа приезжает, эта травушка появляется вместе с ним. Как будто он привозит ее с собой, хоть и отрицает это.

Прежде чем захлопнуть за собой дверь, я на мгновение замерла. Вдох-выдох, давай, Мари Тома. Пора закрывать.

— Я люблю тебя, — выдохнула я и захлопнула дверь.

Глава 13

Открывая дверь, я молилась, чтобы папа уже спал. Затаив дыхание, я осторожно вошла, прикрыла дверь и щелкнула замком. Фух, вроде не разбудила.

Быстро и бесшумно повесив пальто и скинув сапоги, я проскользнула в душ. И замерла перед зеркалом. С той стороны на меня смотрела совсем другая, непривычная Мари Тома. Безуминка во взгляде, румянец и припухшие от поцелуев губы.

Раздевшись, я тихо чертыхнулась — по всему телу цвели метки. Сейчас лишь слегка розоватые, они обещали к утру налиться цветом. Я могла бы гордиться тем, что мой волк меня пометил. Вот только… Этот волк не был моим.

Приняв душ, я завернулась в халат и выскользнула наружу. Где уже горел ночник.

— Где ты была? — папа, без единого следа сна, смотрел прямо на меня. — Кто тебя привез?

— Такси. Меня привезло такси, — устало ответила я.

Плотнее запахнув халат, я отвела взгляд в сторону и тихо попросила:

— Давай спать?

— У тебя ключицы в странных пятнах.

Папа так выделил тоном «странные пятна», что становилось предельно ясно — ничего странного он не видит.

— Успокой меня и скажи, что ты была не со своим бывшим женихом, — папа занервничал и акцент в его речи усилился.

— Я была со своим начальником.

— Это, — папа запнулся на мгновение, — это моветон, Мари. Или у вас отношения?

— У него есть отношения, — отрезала я. — Но не со мной.

Папа только тяжело вздохнул и сказал:

— Я выйду на балкон, подышу.

— Он застеклен, — нахмурилась я.

А папа раздраженно сказал:

— Это просто повод, Мари. А ты могла бы взять вещи и сходить в ванную комнату переодеться.

Коротко кивнув, я дождалась пока он скроется за балконной дверью и схватила из шкафа белье и пижаму. Пижаму я выбрала самую смешную, ведь нельзя ругать своего ребенка, который одет в розовую одежду?

«Тем более, что ругать меня бессмысленно — я и сама все понимаю», подумала я, когда вновь вышла из ванной.

Папа к тому моменту уже сидел на краю надувного матраса и очень укоризненно смотрел на меня.

— Будешь кричать?

— Разве я когда-нибудь кричал? — поразился Андрэ Тома. — Да и что на тебя кричать, Мари. Ты взрослая девочка и сама должна все понимать. Мама писала мне о твоей больной любви к однокурснику. Она, к слову, была очень обеспокоена тем, что вы начали работать вместе.

— Болезненной, — поправила я папу. — Не больной.

Но он просто пожал плечами и спросил:

— А разве есть разница? В твоем случае, как мне кажется, никакой разницы нет. Ложись. В России есть хорошая пословица — утро вечера светлее.

— Мудренее, — вздохнула я.

— Мудренее, — согласился папа.

Он погасил ночник и лег. А я последовала его примеру.

Вот только сон не шел. И до самого утра я проворочалась с боку на бок. В итоге, когда усталость взяла свое и я провалилась в короткое забытье, зазвонил будильник.

А через пять минут, когда я почти решилась опоздать на работу, позвонила Еська и нездоровым тоном выспавшегося человека сообщила, что моя крошка пежо уже стоит во дворе. А еще вывалила на меня подробности свидания с Володей.

— В общем, — подытожила подруга, — спасибо, что толкнула меня в правильном направлении. Когда твоя матушка приезжает? Я написала для нее картину — собака в персиках.

— Собака в персиках?

— Она любит собак и персики, — логично напомнила мне подруга. — Что у тебя нового? По голосу слышу, что про наш с Володей поход в ресторан мне придется рассказывать еще раз. Но знаешь, смотреть как твой мужчина бьет другому мужчине морду — увлекательно. Я набросала пару скетчей, думаю, получится хорошая картина. А может и серия картин. Так что ты делала ночью? Послушалась моего совета и зажигала с Драгошем?

— Да, — коротко ответила я.

— Шучу-шучу, — рассмеялась Еська и резко осеклась, — что?!

— Да, я развлекалась с ним. А потом сбежала, пока он спит. То есть, дождалась пока он уснет и сбежала.

— Офигеть, Золушка ты моя, — ошеломленно выдохнула Еська.

— Да какая я Золушка, — отмахнулась я. — Про меня сказок нет, только высокорейтинговое видео на особенном сайте. Есь, мне на работу собираться надо.

«А я даже не представляю, как буду смотреть Глебу в глаза», пронеслось в голове. И мысль, уехать с отцом во Францию стала как никогда актуальной. Там и этот, перспективный молодой колдун. Опасаясь моего отца, он будет сдувать с меня пылинки, закроет в самой высокой башне и… И с этой башни я и шагну. Колдуны невыносимые собственники и контрол-фрики, в чем, собственно, и кроется основной конфликт моего дотошного отца и свободолюбивой матери.

«Лучше набросать резюме», пришла более зрелая мысль. «Нельзя бегать от проблем всю жизнь».

Хотя сменить работу это тоже побег. Но, быть может, Драгош решит сделать