Руигат. Рождение - Роман Злотников

Вообще, внешность людей Киолы представляла собой смешение всех расовых признаков, еще более усиленное тем, что каждый киолец имел возможность варьировать свои внешние параметры, начиная от цвета глаз и заканчивая оттенком кожи. В принципе изменить можно было все – разрез глаз, форму носа, рост, ширину бедер, но большинство придерживались определенных рамок, позволяющих при любой вариации все-таки узнавать друг друга. Так что в том, что стоящая перед ним миниатюрная курносая киолка сейчас довольно сильно напоминала японку, не было никакой неожиданности. Видимо, ей просто захотелось выглядеть так…

– Хочешь попробовать?

– Да, конечно! – Щечки девушки раскраснелись, и она с жаром кивнула. – Только я вряд ли сумею так ловко подцеплять кусочки этими твоими смешными палочками.

– Не волнуйся, я покажу тебе – это несложно, – пообещал Ямамото.

Это действительно оказалось для нее совсем несложно. Адмиралу пока трудно было сказать, насколько далеко люди Киолы продвинулись по пути внутреннего совершенствования (в том, что они продвинулись, не было никакого сомнения – столь мягких, эмоционально-искренних и неконфликтных людей он еще не встречал), но вот телесного совершенства они уже достигли. Японец чувствовал это и по тому телу, которым одарил его Беноль. Оно явно было выносливее, сильнее и обладало куда более развитой координацией, чем его прежнее. Не говоря уж о таком бонусе, как наличие всех десяти пальцев на руках. Хотя оно все равно оставалось человеческим телом – никаких особенных способностей он за собой не чувствовал… Так что палочками для еды киолка овладела довольно быстро. И принялась с аппетитом поглощать выданную «кубом» вторую чашку сякэ тядзукэ. А Ямамото сидел рядом с ней на теплом, нагретом местным светилом камне и исподтишка любовался ею. Она была такой юной и непосредственной…

– Благодарю тебя, – улыбнулась девушка, покончив с едой и аккуратно вытерев рот ладошкой, отчего у адмирала защемило сердце – этот жест напомнил ему Тиёко… Ямамото на мгновение замер, а затем внезапно решился.

– Ты уже обещала кому-нибудь сегодняшнюю ночь? – спросил он.

Киолка удивленно воззрилась на него:

– Нет, но…

Адмирал протянул руку и осторожно взял в свою ладонь ее маленькую ладошку.

– Прошу тебя, отдай ее мне. Клянусь Аматэрасу, ты никогда не пожалеешь об этом.

Девушка удивленно моргнула:

– Кем клянешься?

– Аматэрасу – богиня, покровительница моего народа, – пояснил Ямамото.

Девушка несколько мгновений недоуменно и даже слегка настороженно смотрела на него.

– Ты какой-то странный. Непонятный. Ты что, с Острова?

– Да, – кивнул удивленный Ямамото. Откуда она могла знать о Японии?.. А девушка как-то встрепенулась и, отступив на шаг, покачала головой:

– Нет. Прости, но я пока не готова провести ночь с человеком с Острова.

Улыбка адмирала стала немного грустной. И киолка это почувствовала.

– Прости, – снова произнесла она, – но это так… – И вдруг спросила: – А это правда, что вы там… ну… – похоже, то, что она хотела узнать, с одной стороны, очень ее смущало, а с другой, вызывало жгучий интерес, – сами ловите рыбу?

Адмирал поначалу растерялся, а затем до него стало доходить, что они говорят о разных островах.

– Извини, – осторожно начал он, но, по-моему, мы не поняли друг друга. Я живу… жил на острове под названием Хонсю. А о каком острове спрашивала ты?

Киолка уставилась на него с прежним недоумением, потом звонко рассмеялась:

– Ты действительно странный! Ты точно не с Острова? О нем же все знают. Он же один такой. То есть, конечно, есть множество других островов, но Остров только один. Неужели ты ничего о нем не слышал?

Ямамото покачал головой:

– Нет. Расскажи мне.

– Ну, я сама о нем не очень-то много знаю, – неуверенно сказала девушка. – Просто там собираются все, кто не смог найти себя. Кому не удалось отыскать себе дело. И вообще всякие странные люди. У них довольно экстравагантные привычки. Говорят, что многие из них не пользуются «кубами» и «цилиндрами». Что они рубят деревья и сами строят себе хижины. Что ловят рыбу и делают из нее пищу… – Тут девушку слегка передернуло, но она тут же взяла себя в руки. – Нет, я не утверждаю, что все это правда. Я никогда особенно не интересовалась Островом. Но так говорят… А ты точно не оттуда?

– Я же сказал, что я с Хонсю, – задумчиво отозвался адмирал. Вот оно как… Значит, в этом раю есть свои изгои. Интересно…

– Эй… – Легкая девичья ладошка накрыла его кисть, отвлекая от вихря мыслей, завертевшихся в голове. – Раз ты не оттуда, то я, пожалуй, могла бы подарить тебе эту ночь. Если ты еще не передумал… и если ты действительно обещаешь мне, что я ее никогда не забуду.

– Да, – благодарно улыбнувшись, ответил Ямамото, – я обещаю тебе это. Можешь быть уверена…

* * *

До Острова адмирал добрался только через три дня, которые по большей части провел у «окна» – так назывался общедоступный терминал Всепланетной информационной сети, существование которой ему открыла Ители, как звали его юную подругу-киолку, оказавшуюся, кстати, не такой уж и юной. На самом деле Ители было двадцать восемь местных лет, что в пересчете на земной календарь давало более сорока, поскольку и длительность суток здесь также отличалась от земных… Но и выглядела киолка, да и вела себя лет на пятнадцать-семнадцать. Впрочем, как выяснилось, подобное положение дел было для местных вполне обычным; здесь жили долго, счастливо, радостно, а «к богам» уходили по большей части не от болезней, а потому, что уставали жить, или потому, что считали себя подготовленными к «следующей жизни», ну и так далее…

Он действительно постарался в ту ночь так, что Ители пришла в восторг.

– Ты чудесен! – утром заявила она ему. – Я хочу заявить на тебя свои права. Ты не против?

Ямамото, улыбаясь, помотал головой. Его слегка покоробило выражение «заявить свои права», но он уже понял, что ясные и понятные заявления из прошлой жизни на Земле здесь могли означать нечто иное, едва ли не противоположное, поэтому давно решил никак не реагировать даже на то, что дома непременно счел бы оскорблением, а то и вызовом, пока не разберется, что же действительно ему желали сказать.

– А знаешь, – задумчиво произнесла Ители, – я в какой-то момент испугалась тебя… ну, когда ты так резко, даже грубо перевернул меня на спину и вошел. Клянусь, это было по-настоящему страшно. Дико. Необузданно! – Тут она рассмеялась и поцеловала его. – Но в этом и оказалась самая прелесть…

А затем они отправились к ближайшему «окну», где Ители записала его в свой профиль как постоянного возлюбленного. Все это время Ямамото Исороку стоял рядом, с интересом наблюдая за ее действиями.

– Странно… – Ители удивленно наморщила лобик. – Твой профиль зарегистрирован в Сети всего двадцать дней назад. Ты менял имя?

Японец в ответ улыбнулся. Он вообще понял, что на Киоле улыбка является лучшей реакцией. Пожалуй, в этом киольцы были гораздо ближе к людям Востока, хотя господствующим типом внешности при всем имеющемся разнообразии здесь все-таки являлся западный. Причем скорее скандинавский, или, как говорили немецкие союзники, арийский тип…

Ители рассмеялась:

– Прости. – Я не поняла, что ты желаешь оставить это личной тайной.

– А что еще ты можешь узнать обо мне из этого «окна»? – мягко спросил адмирал.

– А, ты заметил? – снова рассмеялась Ители. И на этот раз смех звучал шаловливо. – Ну да, в моем профиле написано, что я – профессиональный поисковик. И это правда Я уже двадцать лет этим занимаюсь и создала себе имя в среде поисковиков. – Она с недоверием воззрилась на него: – Нежели ты ни разу не слышал обо мне?

Ямамото улыбнулся и обнял ее.

– Ах ты обманщик! – снова рассмеялась Ители. Она вообще смеялась много и с удовольствием, как, впрочем, и все киольцы. А Ямамото начал лихорадочно прикидывать, как ему потихоньку, не вызывая удивления у новой подруги, овладеть открывшимися возможностями. Подумать только, целых двадцать дней он живет на этой планете, где никто никогда и не думал ничего от него скрывать, и только сегодня – совершенно случайно! – обнаружил, что многие ответы на мучившие его вопросы лежали буквально на расстоянии вытянутой руки…

Доступ в Сеть большинство киольцев получали через небольшой терминал, который носили либо на руке, в виде браслета, либо на груди, в виде кулона. Хотя были и более экзотические варианты – серьги, кольцо, продетое в нижнюю губу, ноздрю или пупок. Место расположения личного терминала могло быть произвольным, потому что изображение каким-то образом проецировалось прямо в глаз, а звук приходил во: внутреннее ухо. Фантазию пользователей ограничивало лишь то, что информацией, которую человек считал закрытой, самостоятельно решая, что именно признать таковой, личные терминалы обменивались с «окном» по специальному каналу, требующему физического контакта терминала и «окна». Потому приспособления в виде серег или колец, вставленных в нос или губу, были не слишком распространены – их носили в основном те, кто принципиально отрицал в отношении себя любую закрытость…