Вызов принят - Табата Кисс

— это проще простого.

— Ты поможешь мне повысить оценку?

— Да.

Я делаю паузу, изучая ее лукавые глаза.

— Ты же не…… ревнуешь к этому потенциальному репетитору, который будет лизать тебе пятки, не так ли?

Она усмехается, но быстро отводит взгляд.

— Нет… К тому же, это послужит достойным оправданием, если нас когда-нибудь застанут вместе на публике.

Я быстро прихожу к этой идее, особенно если речь идет о более интимных занятиях в кабинете Элизы Пирс.

— И что ты хочешь взамен?

— Ну что ж… что ты готов мне дать?

— Все, что ты захочешь.

Она хихикает.

— Это опасная сделка, Джуниор Морган.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — говорю я, наблюдая, как она прикусывает нижнюю губу, и, жалея, что не я делаю это вместо нее.

— Я подумаю об этом. — Она снова выхватывает тест у меня из рук. — Я просмотрю это, чтобы понять, что ты делаешь неправильно. Тогда мы можем встретиться здесь завтра?

— Звучит заманчиво.

Она отворачивается и направляется к двери.

— Пока, Джуниор.

— Подожди… — Я преграждаю ей путь. — Поцелуй меня.

— Зачем?

— Потому что я тебе так сказал.

Она возмущенно поджимает губы, но все равно приподнимается на цыпочки. Я обхватываю ладонями ее щеки, когда она целует меня, и держу ее так долго, сколько могу.

— Пока, Элли.

Она долго смотрит на меня, прежде чем открыть дверь и войти в тихую библиотеку.

Как только она уходит, я тяжело вздыхаю, чувствуя, как мой неистовый стояк разрывает молнию на моей одежде.

Успокойся, парень!

Глава 14

Элиза

МОЙ ТЕЛЕФОН ЗВОНИТ, и я лезу в карман, чтобы проверить новое сообщение от Джуниора.

Мы выиграли. Увидимся через час.

На моем лице появляется улыбка, прежде чем я отвечаю ему.

Уже еду.

Я засовываю телефон обратно в карман и открываю дверь в комнату Джуниора.

Меня охватило предвкушение. Последние несколько часов я следила за счетом игры в интернете, борясь с желанием проверять его каждую минуту.

С самого начала преимущество то и дело менялось. Нам забили, потом мы забили, потом нам забили снова. Шансы на то, что я вообще буду здесь, были пятьдесят на пятьдесят.

Но я здесь. Не из-за шансов, не из-за глупого пари, которое мы заключили.

Потому что я хочу быть здесь.

Я прохожу по его комнате, испытывая легкое искушение порыться в его вещах. На столе беспорядок, бумаги разбросаны по всем углам, отягощенные использованными учебниками, а также его последним домашним заданием по математике.

Я плюхаюсь на его рабочий стул и вздрагиваю, когда что-то мягкое смягчает мое падение. Я тянусь за спину и достаю это, замирая, когда понимаю, что это плюшевый мишка, которого мы выиграли в игровом зале. Мягкий коричневый мех. Маленькие черные глазки. Я совсем забыла о нем, когда оставила в его фургоне после свидания.

Я кладу его на колени и придвигаю к себе его домашнее задание по математике. Меня переполняет гордость. Он проверяет свою работу и все такое. Должно быть, именно так чувствует себя тренер, когда нападающий наконец-то забивает гол с поля.

Я обвожу его карандашом, отмечая все ошибки, которые он допускает, чтобы знать, что обсудить с ним позже.

Но я пришла сюда не только для того, чтобы поправлять его домашнее задание.

Я ставлю свою сумку на его кровать и достаю туфли на высоком каблуке, которые спрятала на дне.

С каждым разом, когда я снимаю с себя одежду, мое сердце бьется быстрее. Джуниор очень четко объяснил, чего он хочет сегодня вечером, и я весь день фантазировала о том, как это осуществить. Честно говоря, я бы пришла сюда, даже если бы команда проиграла. Но я не собираюсь признаваться ему в этом.…

Я слышу, как открывается входная дверь, и мое сердце колотится еще быстрее.

Я достаю из сумочки красную помаду и наношу ее на губы, прежде чем забраться под покрывало.

Мое тело трепещет от нетерпеливого предвкушения, когда я пытаюсь представить, каким будет выражение его лица и что он сделает, когда увидит меня такой. Он сразу же сбросит обувь и прыгнет в постель? Сколько будет предварительных ласк? Полагаю, прошедшая неделя была для нас всего лишь прелюдией. Я была влажной и готовой уже несколько дней, и, судя по постоянной эрекции, которую, как он надеялся, я не замечу, можно с уверенностью предположить, что он тоже готов к этому прямо сейчас. Я хихикаю, гадая, был ли он таким же твердым, как скала, всю дорогу на автобусе обратно в кампус.

Дверь со скрипом открывается, и входит Джуниор, прижимая телефон к уху.

— Да, встретимся там, Тай. Только освежусь.

Его взгляд останавливается на мне, и он даже не удосуживается попрощаться, прежде чем повесить трубку.

— Знаешь… — говорит он, закрывая дверь пинком. — Я не всерьез говорил о том, что хочу тебя голую и на каблуках.

— Ты жалуешься?

Он смотрит на мои изгибы, слегка прикрытые покрывалом.

— Нет.

— Тогда заткнись на хрен.

Джуниор смеется и роняет сумку на пол.

— Сколько ты уже здесь?

— Несколько минут, — вру я. — Тебе нужно куда-то сегодня вечером?

— Нет…

Я смотрю на его телефон.

— Разве Тай не ждет тебя?

Он бросает его на свой стол.

— Тай даже не заметит, что меня нет, когда напьется.

— Ты уверен?

Он улыбается.

— А что? Тебе нужно быть где-то еще?

— Нет.

Он облокачивается на стол и скрещивает руки на груди. Его взгляд постоянно блуждает по мне, и я чувствую себя его добычей. Я словно в ловушке в логове льва, отсчитывающего мгновения до того момента, когда голод одолеет его и он набросится на меня.

С каждым вздохом я все больше волнуюсь, но он сдерживается, продлевая мучения и наблюдая, как я извиваюсь.

— Как прошла игра? — Спрашиваю я, притворяясь, что мне все равно.

— Это было… — Он вздыхает, и на его лице появляется знакомое коварное выражение. — Удивительно.

— Правда?

Он отталкивается от стола и подходит к изножью кровати.

— Да, я имею в виду… это было разочаровывающе.

— Почему?

— Мы не могли продержаться дольше нескольких минут, — объясняет он. — Я думал, что мы проиграли. Мы все так думали. Мы были уставшими и раздраженными и готовы были сдаться, но потом… твой папа полностью изменил это.

Я тут же жалею, что спросила. Последнее, о чем я хочу думать, это о моем отце, когда я голая и возбужденная.

— Ну, теперь все закончилось, верно?

— Он просто… — Глаза Джуниора загораются восхищением. — Он никогда не разочаровывался в нас. Как будто он знал, на что мы способны, еще до того,