Ярл Авалона (СИ) - Кисличкин Михаил

А вот Петя на вопрос «как дела», лишь нахмурился и пробурчал, что расскажет потом, но по его раздосадованному и даже злому лицу я понял, что дело плохо и с нашим сельским хозяйством намечаются проблемы. И даже догадывался, в чем их причина…

— Короче так, — решил я, когда мы все собрались в кают–компании на ужин. — Собранное оружие оставим на корабле под замком, пусть арсенал будет здесь. Трофеи и находки предлагаю сдать треянам оптом уже сегодня вечером. Все сразу: головы дракончиков, растительность, находки с корабля магов. Посмотрим, сколько за все это добро выручим. Закроем часть кредита, и заодно закажем вещи первой необходимости, хотя бы рации и квадроцикл с прицепом, плюс пополним немного боекомплект к пушке. Паша посмотрел — ста двадцати кандел на все должно хватить.

— Палка у магов уж больно красивая. Похожа на магический посох, прям как из компьютерной игрушки — возразил Олег. — Может, оставим пока, самим пригодится? Колдовать научимся…

— Возражаю, — помотал головой Макарыч. — Идея глупая. Эксперименты с магией без подготовки и инструктажа могут выйти боком. Да и… не наше это, мы технари, а не эльфы какие–нибудь. Командир прав, лучше продать.

— Пусть так, — не стал настаивать механик, видя, что остальные не спешат поддержать его идею. — Продаем всё, если так коллектив решил. Петь, а ты чего такой грустный? Случилось что? — перевел он взгляд на белоруса.

— Да, кстати, — добавил я. — Петр, а как у нас дела с сельским хозяйством? Удалось подыскать подходящее поле? Посадили что–нибудь?

— Поле нашли, — пряча глаза, ответил парень. — Посадили картошки, сотки три. И около сотки кукурузы, плюс лука и чеснока пару грядок…

— А еще? — спросил я, видя, как замолчал наш агроном.

— Всё.

— Не понял? — положив вилку на край тарелки с приготовленным на ужин гуляшом с макаронами Макарыч. — Парень, у тебя под рукой было сорок пять человек. Из них мужиков, правда, всего пятеро, но не суть. Вы ушли на целый день, до равнины здесь час с небольшим ходу. И за все это время вы вскопали и посадили только четыре сотки? По девять квадратов на одно рыло? Я понимаю, пока туда–сюда, пока обед сварили. Но все равно… Чем вы, мля, там занимались? Цветочки нюхали, шашлыки жрали под пивко?

— Так получилось, — отвел взгляд покрасневший парень. — Впредь прошу меня отстранить от руководства группой. И записать из агрономов… да хоть в палубные матросы! — отчаянно вскинул голову, выпалил белорус.

— Нахрена ты мне в матросах, Петь? — покачал головой Матвей. — Ты у нас не в этом спец. Каждый должен заниматься своим делом.

— Что–то тут не то, — скривила губы Юля. — Петя признавайся. Был саботаж?

— Я…я не буду про это говорить. Я не доносчик, — мрачно уставился в пол парень.

— Йокарный бабай, — хлопнул в ладоши Макарыч. — Так я и думал. Неисполнение приказа вышестоящего командира. Кто мля? Как раз хотел кого–нибудь перед сном показательно расстрелять, а тут и случай удобный попался.

Петя продолжал сидеть молча глядя вниз и лишь слегка повел плечами.

— Петр Геннадьевич, не будьте идиотом, — вступил в беседу Алексей из Брестмаша, провозившийся весь день в мастерской и в машинном отделении с Олегом. — Не надо терзаться моральными дилеммами, все очень просто. Ты не доносчик. Ты здешний лорд и офицер на Авалоне, как и мы. Мы тут твои лучшие друзья. Именно мы, а не они. Мы все должны держаться друг друга, чтобы не пропасть, это очевидно. Это перед нами у тебя есть моральные обязательства, а у нас — перед тобой. А они — пока что просто зависимое от нас стадо. Кроме того, они поклялись подчиняться и не выполнили приказ. Я понимаю, ты не служил и молод, но тут не армия и не зона. Тут дело принципа. Никто из «имущества» не имеет права игнорировать приказ офицера. Даже если офицер молод и не обладает авторитетом. Или ты скажешь, кто устроил саботаж, или мы больше не сможем иметь с тобой никаких дел, потому что ты нам не доверяешь. Я ясно выражаюсь?

— Егор Куниченков, — пробормотал, по–прежнему глядя в пол, Петр. — И саботажа как такого не было. Он не отказывался исполнять мои приказы, просто… просто смотрел на меня свысока как на пустое место. Я говорю — народ, поймите, надо поработать. А он цедит, этак презрительно, — не надрывайся петушком, начальник, не гони, от работы кони дохнут. С такой усмешечкой, глумливой, знаете… и по плечу норовил похлопать. Я их уговаривал, но… Он с девушками шутил, а они смеялись. Надо мной в том числе. Не то, чтобы откровенно, но…

— И, конечно же, никто не копал огород, — мрачно сказал Матвей. — Тебя как командира просто послали на три веселые буквы.

— Трибуналу все понятно, — кивнул Макарыч.

— Нет почему, копали. Две женских артели честно работали, — совсем раскраснелся Петя и казалось, что он сейчас заплачет. Они по большей части все и сделали, остальные лишь символически поучаствовали… Я вас прошу, вы в это не вмешивайтесь. Я сам Егору морду набью, я просто растерялся. Только, пожалуйста, не заставляйте меня больше никем командовать. Я не могу быть командиром, не мое это!

— Знаешь, если бы дело было в армии, я бы сказал, что это твои проблемы, парень, — помолчав, сказал майор. — Таких командиров, над которыми стебутся подчиненные, никто не любит, их начальство в том числе. Но Алексей прав, мы не в армии и должны быть все заодно. И, стало быть, твои проблемы касаются всех. Сегодня послали тебя, завтра пошлют или обстебают Юлю или Нину. Командир, я за самые строгие меры, — серьезно добавил майор. — Расстрел или изгнание этого Егорки.

— Расстрел, — это перебор, — привстала с места Юля.

— Согласен, — поддержал ее Матвей. — Люди испугаются, конечно, но и озлобятся. Больше вреда, чем пользы.

— Можно выпороть на конюшне, как деды завещали, — развел руками Макарыч. — Правда, конюшни пока нет, но для хорошего дела что–нибудь придумаем.

Я внимательносмотрел на майора и не мог понять, всерьез он говорит или нет. Похоже, что все–таки нет. Но в его способности расстрелять перед строем этого Егорку я почему–то нисколько не сомневался. Только это и в самом деле было пока контрпродуктивно.

— Ты ставил им нормы выработки, Петь? Хоть какие–нибудь? — уточнил я.

— Да. Я планировал сегодня вскопать и засеять минимум десять–двенадцать соток.

— Ха! Я один сотку за три часа вскопаю, — хмыкнул Макарыч.

— Там целина. Земля очень трудная, — возразил Петр.

— Неважно, — отмахнулся я. — Задача была поставлена и не выполнена. Все мужики, кто позволял себе отпускать шуточки и прохлаждаться, завтра идут под команду Игната на каменоломню. И пусть там выполняют двойной усиленный план.

— Так у меня женщины в основном…

— Пусть те из них, кто сегодня прохлаждался, копают завтра за вчера и за сегодня. По сотке с каждой минимум! А тем, кто вчера с Петей работал как следует — завтра норма в полсотки и выдадим из камбуза по две банки кофе и лишние два килограмма сахара на артель. Если усиленная норма завтра штрафниками не будет выполнена — на выбор: перевод в камнетесы, несмотря на пол или изгнание. Завтра провинившимся артелям еды на завтрак и обед не выдавать, пусть работают весь день впроголодь. Перед строем я на утреннем разводе выступлю сам и доступно объясню, за что им такая кара и кого они за нее должны благодарить. Говоришь, женщины смеялись шуточкам Егора? Посмотрим, что они ему скажут, когда останутся из–за него на день без еды, сладкого и с двойной нормой выработки. И вот еще — сколько у нас всего артелей?

— Пятнадцать, — ответил майор.

— Тем артелям, где нет косяков, выдадим пока по четыре условных канделы. И список вещей, которые они могут заказать у треян, включая спиртное. Распечатки товаров и цен Паша уже приготовил, мы сегодня с ним принтер заказали и опробовали. Пусть вечерком народ у костров посмотрит и покумекает. На четыре канделы, конечно, особенно не разгуляешься, но такая зарплата будет еженедельной, плюс премии, можно будет подкопить. Кто работает и выполняет план, тот должен получать награду. Залетчикам — пустая каша без мяса, лишение чая и сахара, усиленные нормы и никаких кандел, причем за грехи одного спросим со всей артели. Пока так. Если потребуется, введем более крутые меры. Есть возражения?