Эпохи Айры. Книга первая - Аксинья Лукриянова

обучение десятки лет. Дай мне еще пару недель! Ты нужен мне здесь!

Взгляд стальных глаз встретился с фиолетовыми зрачками Хранящей. Леденящий холод скользнул по телу Цефеи, но она, поежившись, не отвела взгляда. Тонкие губы эльфа изогнулись в злой усмешке.

— Через три дня я должен уехать, — повторил он, — но я вернусь через две недели.

Цефея, едва сдержав негодование, отвернулась. Нередко Эниф был жесток и упрям, но эти качества сочетались с твердостью и настойчивостью, что часто приводило к желаемым результатам. Хранящая уговорила себя не злиться на наставника и принять его помощь с благодарностью, забыв о насмешках и обиде.

— Три дня — короткий срок… — задумчиво протянул он. — За это время нам нужно многое успеть. Поэтому я обещаю тебе, что за три дня ты устанешь больше, чем за недели тренировок. — Пообещал Эниф. — Я намерен выбить из тебя страх любым способом.

Цефее нелегко было представить еще более изматывающие тренировки, но Эниф все же превзошел себя. Говоря о желании «выбить страх любым способом» наставник не приукрашивал. Следующим утром тренировка проходила в большей оживленности, так как Эниф, не щадя Цефею, сражался с ней в полную силу. Он не замечал ран и не обращал внимания на ее просьбы остановить бой. Эльф бился яростно, распыляя гнев в Цефее колкими замечаниями и хлесткими ударами обжигающей плетью голосов. К концу тренировки руки, спина, плечи Цефеи украшало множество кровоточащих, болезненных ран. Вечером они краснели, опухали и превращались в болезненный синяк, пульсирующую боль которых Цефея ощущала даже во сне.

С окончанием первой тренировки, Цефея, не помня себя от усталости и боли, с трудом легла в кровать. Мысли не покидал образ разъяренного Энифа, выкрикивающего замечания и приказы. Растерявшись, Цефея от беспомощности расплакалась. До утра она так и не смогла остановить поток слез, беспрерывно скатывающихся с ресниц. В эти тяжелые дни Рубин оказался единственной поддержкой для Хранящей. Он приходил к девушке каждый вечер, промывал ее раны растворами трав и щедро смазывал шрамы пахучими снадобьями.

— Не говори ему о том, что я плакала, — молила Цефея, вытирая слезы. — Мне не хочется, чтобы Эниф думал, будто я опустила руки.

— Хорошо, я не стану ему говорить. — Согласился он, терпеливо обматывая руку девушки бинтом.

— Почему Эниф так жесток? — спрашивала Хранящая, не надеясь получить, ответа.

— Он хочет, чтобы ты подчинила себе мысли и чувства. — Подсказал Хранящий, закрывая ящичек с мазями. — Нет, не нужно смущаться. Эниф, также как и я и ты, прекрасно знает, о каких чувствах идет речь…

Цефея, опустив взгляд, кивнула.

— Ты знаешь, что иногда мы с Энифом тренируемся вместе. Он всегда был сильнее меня, однако в последние недели голоса стали подчиняться мне неохотно… — с улыбкой признался Рубин. — Но я всегда помню о долге. Это придало мне прежнюю уверенность и вернуло силы. Я служу Файро — в этом заключен смысл моей жизни. Быть может, тебе стоит найти смысл для своей?

Рубин с нежностью коснулся руки Цефеи и девушка, вздрогнув, застыла.

— Ты надежда Айры. — напомнил Рубин. — Мне больно смотреть как Эниф истязает твое тело, но, увы, я должен признать необходимость подобного метода. Он твой наставник. Это твой выбор. Однако, я удивлен. Почему ты не пользуешься недавно приобретенным даром? Ты видишь голоса, я это знаю.

Никогда прежде Цефея не утаивала от Рубина свои способности и потому его осведомленность смутила Хранящую. Опустив взгляд, девушка некоторое время не находила слов для ответа.

— Выходит, Эниф знает? — неуверенно спросила она.

— Нет, я не стал говорить ему об этом. Ты его ученица, вы сами должны устанавливать отношения. Я не буду вторгаться в ваши дела. Но я должен тебя предупредить… — Рубин, широко улыбнулся Цефее, — …если ты желаешь сохранить эти способности в тайне, тебе придется как можно тише выходить ночью во двор. Или же вовсе покончить с наблюдениями за голосами.

Всю жизнь Рубин придерживался простого правила: никогда не вмешиваться в чужие судьбы. Он оставался сторонним наблюдателем, но всегда был готов поддержать. Несомненно, если его просили, Хранящий безоговорочно, отложив все дела, помогал нуждающемуся. Рубин заменял жалость — состраданием, бесполезные действия — разговором по душам. Он был терпеливым лекарем тела и разума, выжигающий страдания без остатка. Цефее было известно об этой особенности, но теперь, ощущая поддержку Рубина, день ото дня принимая его помощь при обрабатывании ран, избранница Рагнарека ощущала, как в отношении друга возрастает ее благодарность и прежняя привязанность, основанная на уважении, лишь крепчает. Много времени Рубин проводил в компании Цефеи. По ночам Хранящая долго не могла уснуть, мучаясь от ноющей боли зарастающих ран и эти долгие часы скрашивались беседами с другом.

Эниф, напротив, с каждым днем распылялся все сильнее. Последнее занятие, оказалось непосильным для Цефеи. Словно сорвавшийся с цепи пес, эльф набросился на Хранящую, нанося ей множество ударов голосами. Ловко выхватывая из воздуха пряди голосов, он направлял их к Цефее. Хранящая, растерявшись, схватилась за клинок, но спустя несколько минут признала сколь бесполезным может быть тяжелое оружие в руках неопытного воина. С трудом отбиваясь от ударов наставника, девушка неосторожно пропустила один из голосов, и тот обжег ей бок, оставив на белоснежной коже Хранящей темный след. Скрипнув зубами, Цефея прижала руку к ране и поставила блок, останавливая очередной выпад Энифа.

— Дай мне пару минут. — Попросила девушка, но Эниф был непреклонен.

Пульсирующая боль в боку, обожженные голосами запястья и тошнотворное чувство усталости заставили Цефею забыть о своих страхах. Будто отворив ларец с заключенными в нем чувствами, Цефея превратилась из сдержанной и осторожной Хранящей в расчетливого охотника. Клокочущая ярость ударилась каменным сердцем о ребра и мышцы всего тела налились небывалой твердостью. Блаженная судорога протянулась по телу, впуская в каждую клеточку рук и ног тысячи разрядов. Мозг, как губка, жадно впитывал каждый звук, стремительно погружаясь в тишину. Там, среди безмолвия, переливами звучала мелодия Айры. Сияющие струны голосов вспыхнули перед глазами Цефеи. Налившиеся силой руки Хранящей, повинуясь непреодолимому желанию наказать Энифа за дерзость, подозвали несколько нитей. Вовремя отпрянувший в сторону наставник, на долю секунды допустил возможность ее победы: за неуловимое мгновение девушка, с грацией дикой кошки вскочила на ноги и выпрямилась. Демоническая ловкость овладели ее телом. Фиолетовые зрачки, блуждая по поляне, остановились на стройном силуэте Энифа. Девушка улыбнулась, подозвала голоса и, выпуская один заряд за другим, начала бой. В ладонь наставника скользнули десятки потоков. Началась смертельная схватка, в вихре которой невозможно было разглядеть лиц и фигур сражавшихся. Хитрые ловушки, которые расставляла Цефея, натягивая нити под ногами