Эффект Гоблы. Книга 1 - Елизар Ветров

Дэи, но прямой связи точно нет.

– Мы отвлеклись... нижний мир постепенно стали заполнять существа, которых впоследствии стали называть эльфами, гномами и людьми. Но тысячелетия благоденствия сменились трагедией всемирного масштаба.

– В один момент появились несчетные Орды зеленых существ, что насиловали женщин, разрывая их внутренности, убивали всех, кто попадался им на глаза, оскверняли алтари. Пришлые народы объединились перед лицом экзистенциальной угрозы, и… не смогли полностью уничтожить зеленый вал. Народы заклинали Горна помочь им, но тот молчал, и больше не являлся призванным расам.

– И куда он делся!? Почему оставил своих детей, что доверили ему свои жизни и души. Какое-то ссыкло получается. а не первобог, – послышался недоуменный голос.

– Никто из смертных и даже богов этого точно не знает. Но… есть легенда, что орду зеленокожих вел Шэк – сын Дэи и Горна, который родился с уродствами, и жаждал разрушить все, что создал его отец.

– Как так, у гоблинов есть свой бог, о котором мы ничего не знаем?, – вскинулась со своего места Дэя.

– Дорогая, что тебя так взволновало? Коллективная вера или неверие свойственны всем разумным без исключения. А гоблины, без сомнения, разумны, – подала голос Люмия.

– Отличная байка на ночь. Но что насчет богов? Как их столько нарожалось?, – подал голос бородатый коротышка.

– Как только большая группа существ начинает верить во что-то или кого-то, и создает в физическом мире прообраз, запускается процесс обожествления, если можно так выразиться.

– А насколько большой должна быть группа?

– Никто не знает. Это зависит также от силы веры последователей.

– Молодые боги, что первым вы увидели, когда ощутили себя живыми?

Снова по залу прокатилась череда возгласов, клацаний и брани. Встал дородный мужчина с проседью в густой бороде.

– У всех было что-то свое. Но каждый увидел пред собой первых последователей и примитивный алтарь.

– Да-да, вполне-вполне, – будто закивал неведомый наставник, – Сила веры и алтарь сделали свое дело.

– Только вот проблема в том, что большинство из вас – это никчемные создания, которые заполонили нижний и верхний миры. Куда ни плюнь, попадешь в божка, – резко прокричал голос, – Вас стало слишком много, и баланс катится в пропасть. Богиня Дэя слишком усердно воскрешала смертных букашек, а вот темный пантеон совсем обленились.

С разных уголков зала послышались возмущенные голоса.

– Тихо-о-о-о-о-о!, – пронеслось громогласно по залу, – Это не предмет для обсуждения. Это реальность. В нижнем мире стало слишком густо от разных тварей. Поэтому я разрешаю богам убивать друг друга в нижнем мире, охотиться на последователей, и всячески снижать численность смертных букашек, – прорычал голос, – Что до тебя, Дэя… ты лишишься части своих сил и не сможешь какое-то время призывать новых последователей.

В зале повисла звонкая тишина, что через минуту была разорвана в клочья гулом голосов.

– Что ты за хмырь, чтобы бросаться такими заявлениями, иди ты в анналы истории со своими разрешениями, – вопил какой-то карлик, что сидел справа от Дэи, – Пусть я и молодой бог гномов, но у меня есть права, которые…, – остановился на полуслове тот.

Вдруг его голова стала резко увеличиваться в размерах, глаза вылезли из орбит, повиснув ужасной гирляндой на тонких красных проводках. Рот застыл в гримасе боли, а через мгновение голову, как спелый арбуз, просто разорвало кровавыми ошметками, щедро окропив соседей.

Дэя застыла от шока, и даже не ощущала, как по ее щекам скатываются капли крови, а на голове образовалось небольшая горка ошметков известного происхождения.

– Я. Не спрашиваю. Вашего согласия. Это последнее такое собрание, – цедил сквозь зубы Старейший, – Уверен, вас станет в разы меньше, и баланс снова восстановится.

В зале воцарилась гробовая тишина.

***

Дэя сейчас стояла в стороне от других богов и старалась не показывать той бури эмоций, что поглощали ее естество. Она сводит концы с концами, слабеет от года к году, и мало того, что ее не поддержали, так еще и ограничили. Но намного важнее было немыслимое происшествие – на ее памяти ни один бог не погиб. Да еще и как, Старейший просто размозжил голову бедолаге. Брр.

Костяшки утонченных пальчиков сейчас побелели от напряжения, но на лице сохранялось благостное выражение, чтобы не попасть под опалу могущественного существа.

– Черт бы побрал этого… и свору божков. Я должна быть чуть ли не главным божеством в пантеоне, а меня так унизили, – мысленно вопила Дэя, – Как мне теперь поддерживать проклятье и брать души на это?

– Ну что, дорогая, теперь тебе придется разумнее тратить свои силы? Может, тебе помочь с инвентаризацией?, – хитро улыбнулась подошедшая Люмия.

– А на тебя, как я посмотрю, представление никак не повлияло? Откуда ты только эти словечки берешь?, – зло пробормотала Дэя.

– А я из темного пантеона, если ты не знала. Так что представление, как ты выразилась, мне понравилось. Я уже давно чувствовала, что скоро настанет наше время, – вдохновенно проговорила Люмия, – А что до словечек… да был у меня один любимчик – ученый из коллегии. Ох и много он мудреных слов мне нарассказывал.

– Охх, зачем я спросила… сейчас опять будет история про арахнофила, которого ты попользовала, а потом снесла башку.

– Хах, ты недалека от правды, но ученые такие хиляки, как я убедилась. Больше таким не даю… шанса прикоснуться к великой мне.

Легкая трель оповестила всех богов о том, что начинается новое слушание, и Дэя не знала, чего еще ждать от неизвестного арбитра.

***

Я сидел на своей любимой ветке, и смотрел на интересное представление – в лагере царил контролируемый хаос. Люди бегали между палатками, орали какие-то гортанные фразы, а в промежутках собирали свои вещи. Все это сопровождалось окриками командиров.

– Мда, похоже бандиты все же решили наконец свалить, посчитав место проклятым, – ухмыльнулся я, – Но где мне теперь брать подопытных для тестов проклятья?

В правой части лагеря сейчас команда людей с лопатами закапывала, скорее всего, своих товарищей. На земле лежали, плотно замотанные в ткань, трупы. Пока другие собирали вещи, эти активно работали лопатами. Над аналогами саванов уже резвились вовсю мухи, как бы намекая на несвежесть тел.

В