Похищение - Валерий Генкин

- Величайший художник предупреждает, что он плевать хотел на ваши советы. А если с Марьей что-нибудь... Передайте мадам Екатерине, что я подавлю в себе от природы присущие мне сдержанность и осмотрительность, а также с немалым трудом воспитанное почтительное отношение к женщине и уничтожу ее вместе с папашей и всеми бледными варгесами и розовыми наргесами.

- Ай-яй, я, пожалуй, оставлю вас на время. Вы должны отдохнуть, вас ожидает ответственная миссия. Однако - молчу, молчу, молчу. Пусть это будет приятным сюрпризом, роскошным подарком, достойным, впрочем, столь выдающегося человека. Я не побеспокою вас до конца полета.

- Пусть меня побеспокоит стюард. Если мне не дадут человеческой еды, ответственная миссия окажется под угрозой.

Наргес, пятясь, вышел, а Рервик вновь залез в гамак и погрузился в мрачные размышления. К действительности его вернул визг тормозов. Корабль задрожал, качнулся и замер [Конечно, это против правил. По логике научно-фантастического мира Рервик должен был старательно прикидывать, как далеко от Леха умчал его Наргес, и выбрать из соседних планет две-три наиболее подходящих. Скажем, ту же Малую Итайку и Голубую Сколопендру. Скорее, думал бы Андрис, эти мерзавцы свили гнездо на Сколопендре - место глухое, редконаселенное. И тут для приобщения читателя, приваживания и привязывания к построенной модели - вскользь сообщить о кое-каких подробностях тамошней жизни. Скажем, дома у них этакие, из затвердевшей пены, жители передвигаются на одноколесных велосипедах с фотонной тягой, а важные всепланетные дела решают бросанием кубика, осуществляемым специально для этих целей избранным сколопендрянином. Невредно мазком-другим дать представление о конструкции и скоростных возможностях спейс-корвета, умыкающего Андриса. Гиперпространственный двигатель... Прокол римановой складки. Дюзы, клюзы. Отдать концы. Рубить бом-брам-стеньгу. И никаких тормозов, тем более скрипящих. Боже сохрани. Так что визг тормозов следует считать неуместным, а потому отмененным]. Рервик стал вслушиваться. Топот тяжелых ботинок. Отрывистые голоса - по-видимому, команды. Вскрик - не женский ли? Андрис подошел к двери и замахнулся кулаком - стучать, но в эту минуту дверь отворилась.

Вошли двое - стюард и другой, в той же форме, но огромного роста, на голову выше и вдвое толще Андриса, который и сам был мужчиной крупным. Стюард молча подал Рервику широкую ленту и показал на глаза. "Средневековые штучки",- пробормотал Андрис, завязывая узел на затылке. Амбал убедился, что повязка прилегает плотно. Потом взял Андриса за локоть и повел. Пахнуло сыростью.

Двадцать ступенек вниз по трапу. Ветер, редкие капли дождя. Под ногами мягко. Каблуки вдавливаются в землю. Рервик проволочил ногу - похоже, трава. Шли не более получаса. Наконец каблуки застучали по камню, пропали капли, исчез ветер. Несколько поворотов, лязг запоров. Негромкие реплики встречных. Лифт, спуск, снова коридоры. Нежное движение воздуха, сладковатый запах духов, нет, не духов, пожалуй. Смолы? Ноги ступали по чему-то упругому.

Остановка. С пленника сняли повязку.

Андрис был в помещении, отрезанном от мира разного рода портьерами, ширмами, экранами. Складки материи уходили далеко вверх, сходясь в глубокой полутьме. Под ногами толстый пурпурный ковер. Там-сям, без видимого порядка, низкие белые столики, подушки. С каждой стороны камина, большого, тяжелого,светец с курящимися пахучими палочками. Конвоиры исчезли. Рервик был один. На ближайшем столике он обнаружил поднос, подгреб пару подушек, сел и приступил к делу. Отвар из очень толково смешанных овощей и трав, орехи вестуты в соленом тесте, печеные бананы с медом. Не успел Рервик сытым жестом отодвинуть стакан кисловатого сока, оставившего нежное послевкусие на языке, как явился юноша в белом мундире и убрал поднос, пятясь и кланяясь. Рервик поднялся. Из-за ширмы показалась высокая женская фигура. Одновременно стал ярче свет люстры.

- Рада видеть Андриса Рервика у себя. Там, на Лехе, нам не удалось познакомиться. Это не моя вина, а скорее беда - ведь именно для знакомства с вами я прилетала на родину. Стыдно признаться, но цель знакомства виделась мне не совсем бескорыстной.

Да и может ли сам Рервик надеяться на бескорыстное отношение?

Его слава, увы, делает такую надежду призрачной...

Грубая лесть в сочетании с пленительными манерами обескуражили Рервика. Он сделал попытку прервать Салиму, но она царственным жестом предложила ему сесть рядом и продолжала:

- По роду занятий мне часто приходится бывать на Лехе, и каждый раз сложные, противоречивые чувства наполняют мое сердце. Родина. Для изгнанника это слово значит не в пример больше, чем для полноправного гражданина. Много чужого, враждебного народилось там за эти годы. Странное, оскорбительное шутовство охватило всех и вся. Карнавал без конца и без края. Признак духовного здоровья народа, скажете вы. Полнокровный смех, жизнерадостные развлечения. Отброшен страх перед властью. Да, да, это так. Но вместе со страхом пропали и внутренняя собранность, напряженность, энергия... Вместе с ограниченностью и жаждой повиноваться ушли жертвенность, самоотверженность, целеустремленность. Оборвалась трагическая струна, натянутая некогда в сердце всякого лехиянина. А величие и трагедия идут рука об руку. Возьмите историю...

- Не хочу,- решительно сказал Андрис.

- Чего вы не хотите?

- Послушайте, я желаю знать, зачем меня погрузили в корвет и притащили в эту пещеру Монте-Кристо. Кстати, вас все равно найдут в этой берлоге.

- Как вы прямолинейны, Рервик! Вы не дали мне докончить. Я хочу лишь убедить час, что не так все прозрачно в прошлом моей родины, как вам представляется. Отец - не монстр, не был им никогда. Его сердце кровоточит. Он, как и я и как - я уверена - вы, хочет одного - справедливой оценки всего содеянного им и при нем. А поскольку вы - лучший режиссер нашего времени собираетесь включить историю Леха в контекст огромного полотна, посвященного уродливым проявлениям власти, мы хотим, чтобы вы знали правду. Ведь справедливость требует, чтобы были выслушаны обе стороны, не так ли?

- Я бы выслушал сообщение о том, где находится Марья Лааксо.

- Очень близко от нас. Мы рассчитываем на ее содействие.

- Что, что?

- Эта в высшей степени благоразумная женщина поможет вам без предвзятости рассказать правду об отце.

- Когда я ее увижу?

- Как только я уйду.

- Так уходите!

Такого Салима, видимо, не ожидала. Она резко поднялась и тут же снова села, но не рядом с Рервиком, а поодаль. Помолчав, она сказала:

- Вам здесь будет удобно, надеюсь. Сейчас вас проводят в вашу комнату. Если будет нужда в чем-либо - кроме свежего воздуха и неба над головой,обращайтесь к Наргесу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});