Кисло-сладкое - Татьяна Александровна Грачева

еще две, чуть поменьше, разлетались в стороны: к шее и плечу. Опять ласточки.

Выключив телефон, Соня перевернула его экраном вниз и снова развернулась к реке. Глубоко вдохнула морозный воздух, зажмурилась от удовольствия, почувствовав прилив сил. Теперь она сможет противостоять воспоминаниям. Она сильная и самодостаточная. Кем бы ни был для нее Марк, теперь он – прошлое.

Всего через три дня после поездки заболел Тимур. Юля не упустила возможности напомнить, что это все их чёртовое Лаго-Наки виновато, хорошо, что она не поехала, а то дом превратился бы в лазарет.

Ещё утром, собираясь в школу, Тимур избегал объятий, а получая традиционный поцелуй перед уходом, проявил чудеса эквилибристики. Умудрился так подставить щеку, что Соня попала куда-то в пушистый висок. Накануне он переживал из-за четверки по литературе, разнервничался так, что не мог уснуть, бродил по коридору и получил от Веры Андреевны нагоняй: нечего топтать шарф и будить фамильных призраков.

Недомогание Соня не распознала, а ночью Тимура накрыло высокой температурой. Никакими жаропонижающими она не сбивалась, пришлось вызвать скорую. Любая, даже пустяковая, болячка у Тимура начиналась с высокой температуры, однажды случились судороги, оставившие в Соне страх на всю жизнь. У Юли такого никогда не было. Тимур ужасно боялся врачей, даже в десять лет не давался и увиливал от любой процедуры. Пришлось зажать его как следует и силой оголить ягодицу. Кричал он так, что заглушил радио, а соседи уверились, что с этой странной семейкой лучше не иметь дело. Ночами они кого-то режут.

Выдержав испытание иголкой, Тимур сконфуженно извинился перед врачом. Свой страх перед белым халатом он не мог побороть и ужасно этого стыдился. Соне было неловко перед бригадой скорой и одновременно до слёз жаль сына. Пока Кирилл удерживал Тимура во время укола, она стояла в углу, совершенно сливаясь со стеной, и сжимала дрожащие руки.

Юлька болела редко, а вот Тимур в детстве постоянно попадал в больницу. Эта регулярность не приучила его ни к шприцам, ни к таблеткам. Завидев иголку, он белел до обморока и впадал в истерику. Соня до сих пор помнила, как однажды они вызвали скорую, а потом толпой гонялись за четырехлетним Тимуром по комнатам «дворянской усадьбы». Поймал врач, грубо схватил, перекинул через колено и безжалостно одним махом всадил длинную иголку в низ спины, явно попал не в предназначенную для экзекуции ягодицу, Тимур завизжал, но было уже поздно. Шприц опустел. Соня ревела вместо Тимура, он же был напуган до икоты. После этого заикался почти полгода, не отпускал мать от себя ни на шаг и все время переспрашивал, куда она идет, даже когда она просто вставала с дивана.

Учился Тимур с удовольствием и даже с каким-то остервенением. После плохих оценок заболевал не впервые. Четвёрки подкашивали его, делая беззащитным перед коварными вирусами. Страшно было представить, на что способна тройка, а двойка, видимо, приравнивалась к выстрелу в упор. Вот и в этот раз четверка за чтение наизусть послужила толчком к болезни.

За окном притаилась полноценная ночь, все спали, кроме Сони и Тимура. Хотя болел сын часто, она никак не могла привыкнуть к этому страху. А вдруг упустит какую-то жуткую болезнь? Вдруг решит, что обычная простуда, а это окажется что-то смертельное? Каждый раз её трясло, словно в лихорадке, этот страх иссушал, лишал сна и порождал чувство вины. Опять она пропустила начало заболевания, где-то недоглядела и попустительски не заставила надеть шапку.

Уже в пятый раз Тимур рассказывал злополучное стихотворение, планировал завтра пойти в школу и пересдать на пятёрку. Соня обтирала его влажным полотенцем, ждала, когда подействует укол, и терпеливо повторяла:

– Четверка – хорошая оценка и уж точно не стоит твоего здоровья.

– Я могу лучше.

– У тебя все равно выйдет пятёрка в четверти. Одно стихотворение не играет роли.

– Я запнулся и букву «г» назвал «гх». Она это терпеть не может. Даже не дослушала, сразу посадила, хорошо, что не влепила мне пару.

Соня пощупала лоб, приложила ладонь к своему лицу. Кажется, температура начала снижаться.

– Завтра ты все равно не идёшь в школу.

– М-а-ам?

– Т-и-им?

– У меня даже не болит ничего.

– Всего час назад на тебе можно было яичницу жарить и сушить мокрые рукавицы. Спи уже. Я еще немного посижу с тобой.

Тимур протяжно вздохнул.

– Давай завтра посмотрим. Если я буду огурчик, ты меня отпустишь.

– Завтра и посмотрим, – она наклонилась, коснулась губами лба сына, – спи, солнышко, я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.

Тимур широко зевнул, предпринял попытку укрыться покрывалом, но Соня не позволила. Покачала головой. Приглушив свет на настольной лампе, пересела на кресло рядом с кроватью. Достала телефон, чтобы посмотреть, сколько прошло времени после укола. Надо же, почти час, до звонка будильника осталось всего ничего. Наверное, ей лучше перенести утренний сеанс. Какая из неё массажистка после бессонной ночи? Заснёт стоя, хорошо, если сверху на клиента не ляжет.

Беспокойство за Тимура немного утихло, ушло куда-то в подполье совести, оставив чуть горьковатый привкус. Тимур еще не спал, но уже впал в дремотное состояние. Как только у него снизится температура, она тоже сможет уснуть.

Листая ленту в инстаграме, Соня наткнулась на видео Марка, точнее, его зверинца. Женщин и детей в его профиле не обнаружилось, видимо, домашние питомцы и были его семьёй. А может, он просто предпочитал скрывать личную жизнь, или это было условием какой-нибудь рекламной компании. В кадр попала его рука, с откровенной нежностью поглаживающая шерсть собаки. Соня пролистала короткий ролик, не досмотрев до конца. Зашла в сообщения и, не раздумывая, написала:

«Почему ты приехал в Краснодар? Тогда, в семнадцать».

Отправив, поймала взглядом цифры 5:37. Он, естественно, спит, если, конечно, не обитает в другом часовом поясе. На ответ она не рассчитывала, всего секунду спустя после отправки пожалела об импульсивном поступке, но удалить не успела. Марк прочитал.

«Привет. Почему не спишь?»

«Я тебя разбудила?»

«Нет. Так почему?»

Соня придвинулась к Тимуру, пощупала его влажный лоб и облегченно выдохнула. Температура немного снизилась.

«Сын заболел, караулю температуру, – подумав, добавила: – Простуда. Надеюсь, ничего критичного».

«Понятно. Выздоравливайте. Спать, наверное, хочешь?»

Соня пожала плечами, прислушалась к ощущениям. Спать ей точно не хотелось.

«Уже нет. Часа в два хотелось. А ты почему не спишь в пять утра?»

«У меня четыре».

«У тебя?»

«В Римини».

Соня нахмурилась. Судя по всему, это название города, только ей это ни о чем не говорило. Она уже хотела залезть в «Гугл», но Марк снова написал.

«Успела погуглить, двоечница?»