Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий

При королях Саксонской династии, в том числе и при самом могущественном из них Оттоне I, собрания князей фигурируют в хрониках весьма часто, иногда по нескольку раз в год. Правда, в отличие от собраний князей второй половины XI в., которых мы уже частично касались выше, эти съезды не носили суверенного или ограничительного характера. В большинстве случаев они собирались для суда и расправы с противниками короля и для организации военных предприятий агрессивного или оборонительного характера.

В 944 г. Оттон I созвал собрание феодалов Лотарингии и Франконии для суда над изменившими ему трирским архиепископом, герцогом Конрадом и др.[305]. В 952 г. проводился общий съезд князей, на котором была оформлена вассальная зависимость короля Ломбардии Беренгария и его сына Адальберта от немецкого короля[306]. В период восстания Лиудольфа и Конрада Лотарингского собрания проводились еще чаще – раз в 953 г.[307], два раза в 954 г. Одно из собраний 954 г. было связано с организацией войны против венгров, другое с осуждением Лиудольфа и Конрада[308]. В 956 г. тоже было два собрания[309]. При Оттоне II государственные собрания носили такой же характер. В 974 г. он собрал князей для суда над герцогом Баварии Генрихом. Собрание вынесло решение о применении к мятежному герцогу церковной кары. Герцог капитулировал[310]. В 975 г. был созван большой съезд (magnum conventum) в Вельмаре[311]. Весьма характерным является собрание князей в 978 г., связанное с организацией похода против французов; пытавшихся отвоевать у немцев Лотарингию. По призыву короля собрались все князья со своими воинами и, если верить анналисту, предоставили себя в полное распоряжение монарха для организации военного похода[312]. Это показывает, что внешняя опасность сплачивала феодалов и способствовала, в данных условиях, государственному единству. Отмеченный случай единодушия феодалов для внешних акций не является единственным. В 1041 г. при угрозе нападения со стороны венгров, пытавшихся отвоевать захваченные у них немцами земли, феодалы снова проявили единодушие и сплоченность[313].

Это наблюдается и в захватнических военных предприятиях. В войнах с венграми, славянами, а также в агрессии на юг, в Италию, немецкие феодалы проявляли единство, вполне обеспечивавшее успех этих военных предприятий; это единство способствовало даже в некоторой степени внутреннему сплочению государства, предохраняло его на некоторое время от распада.

Но не всегда было подобное единодушие. Мы знаем случаи, когда немецкие феодалы во время нападения извне были заняты внутренними раздорами. В 954 г., когда в страну вторглись огромные полчища венгров, некоторые феодалы вместо борьбы с противником заключили с ним союз против своего короля и баварского герцога. По данным Флодоарда, союзниками венгров был мятежный сын короля Лиудольф и бывший лотарингский герцог Конрад[314]. Победить венгров на Лехе помогли, как известно чехи[315].

Перед походами в Италию короли обычно собирали оптиматов, чтобы заручиться их поддержкой[316].

В функции государственных собраний князей входили также вопросы внешней политики. В собрании князей король принимал послов и давал ответ иностранным государствам; здесь же он согласовывал вопросы о посылке послов в чужие страны, и в частности, к папскому престолу.

На собраниях князей производилось назначение на важные должности, а также предоставление ленов и инвеституры[317].

Во второй половине XI в. роль государственных собраний князей еще более возросла. Они становились органом княжеской власти и часто противопоставляли себя монарху. Это было результатом усиления крупных феодальных землевладельцев, стремившихся стать владетелями замкнутых территорий. При таких условиях король не мог не считаться с превосходством князей над своей властью. Эту истину откровенно высказал Генрих V в своем обращении к князьям: «Об организации похода против отца» (Генриха IV). «Нарушение чести государства значит больше, чем оскорбление моей личной чести. Ибо падение одной головы, пусть и самой высокой, возместимо для государства; попрание же прав князей – означает разрушение государства»[318]. Хотя слова эти сказаны с явной целью понравиться князьям, но истинное положение монархии и князей они вполне отражали[319].

Генрих IV в письме к аббату Гуго (1106 г.) обещал подчиниться воле князей и даже выдать в подтверждение этого заложников, лишь бы князья не лишили его престола[320]. Но и это не помогло.

При Генрихе IV и Генрихе V княжеские собрания происходили еще чаще, чем в прежние времена. Во многих случаях князья собирались самочинно и решали государственные дела самостоятельно.

В малолетство Генриха IV князья часто собирались на совещания и решали государственные дела, не считаясь с императрицей регентшей[321]. В 1066 г. магнаты под руководством Анно Кельнского провели собрание и предъявили королю ультиматум об отстранении от власти Адальберта Бременского.

Во время напряженной борьбы короля с папой Григорием VII князья, как отмечалось уже выше, решали государственные дела совершенно самостоятельно. Собрания 1076 – 1077 гг. (в Трибуре, Форхгейме) ставили себя выше престола и принимали решения о судьбе короля. Верховенство князей особенно проявлялось во время многочисленных междоусобных войн конца XI и начала XII века[322].

В первой половине XII века значение княжеских собраний еще более поднялось. В 1115 г. князья под руководством архиепископов майнцского и кельнского собрались в Кельне, чтобы объединить все свои силы для борьбы с королем[323]. В мае 1118 г., во время пребывания императора в Италии, знать снова собралась в Кельне под руководством папского легата и договорилась о борьбе с Генрихом V[324]. В июле этого года происходил такой же враждебный королю синод в Фритцларе. Здесь майнцский архиепископ отлучил Генриха V от церкви. Прелаты и присутствовавшие князья решили собрать в ближайшее время новый съезд в Вюрцбурге и вызвать на него для допроса императора, а в случае его неявки – поставить вопрос о лишении его престола[325]. Съезд в Вюрцбурге (1121 г.) принял решение о заключении соглашения с папой и об условиях этого соглашения. В случае отказа императора выполнить волю князей собрание угрожало принять более действенные меры[326]. Императору ничего не оставалось, как уступить князьям и согласиться на невыгодные условия соглашения с папой. В «привилегии императора» (1122 г.) указывается, что это постановление принято «по согласию и совету князей», имена которых при этом перечисляются (2 архиепископа, 5 епископов, 1 аббат, 4 герцога, 2 маркграфа, 2 пфальцграфа, 1 граф)[327].

При Лотаре III суверенитет княжеских собраний становится признанным и никем не оспариваемым фактом.

Кроме общих государственных собраний князей, происходили собрания феодалов по герцогствам. Они проводились под руководством герцогов или короля, прибывшего в данное герцогство. Особенно часто собирались саксонские феодалы, у которых были еще живы старые традиции племенных собраний. В период Саксонского восстания против Генриха IV собрания здесь являлись почти постоянно действующим и по существу полновластным органом власти, выражавшим общие интересы саксонских феодалов.

Когда саксонские герцоги были королями, они проводили два рода собраний – общегосударственные и областные герцогские. Об этих собраниях подробно рассказывает Видукинд[328]. Саксонские феодалы собирались не только для решения своих местных дел, но и для обсуждения дел общегосударственных, в частности вопросов престолонаследия. После смерти Оттона III они собрались в одном из королевских пфальцев, чтобы обсудить с оптиматами королевства дела государства (de statu rei publica tractantes)[329]. После смерти Генриха II они опять собрались в пфальце Верля и совещались о выборах короля и о других важных государственных делах[330].

Совещания князей в герцогствах свидетельствуют о том, что герцогства представляли собой своеобразные политические общности в германском феодальном государстве.

Обзор княжеских собраний и характеристика их компетенции показывают, что королевская власть в изучаемый период являлась не вполне суверенным органом. Высшая власть в государстве делилась между монархией и общим собранием князей. Подобная система выражала интересы крупных феодалов в двойном смысле: общеклассовые интересы осуществлялись королевской властью и общими действиями князей, особые интересы каждого магната проводились в жизнь посредством его личного участия в ведении общегосударственных дел.