Метро 2033. Тени Пост-Петербурга (сборник) - Андрей Дьяков

Надежда сродни отражению в воде. Вот она есть, и вдруг внезапно пропадет, подернувшись рябью сменяющихся событий. Стремительно исчезая, она все же оставляет после себя еле ощутимый аромат, теплится где-то в глубине сознания, и спустя некоторое время на спокойной глади уснувших эмоций вновь проявляется ее изменчивый образ. В такие мгновения приходит удивительное чувство обретения чего-то давно потерянного. Чего-то, что в любой момент можешь потерять снова. И так без конца.

Глеб оглянулся напоследок на руины «Раската», с сожалением думая о погребенном приемнике, но душа его трепетала от радостного открытия: «Мы не одни…»

Надежда – странное чувство.

Глава 9

Семеро одного не ждут

Природе потребовалась какая-то пара десятков лет, чтобы вернуть себе территории, освоенные когда-то человеком. Человеку понадобилась пара часов, чтобы разрушить и потерять все завоевания, все достижения тысячелетий. В короткое мгновение он стер все, поддавшись одному из самых опасных пороков человеческой души. Алчности. За многовековую историю из-за нее горели города, гибли цивилизации. Но человека это никогда не останавливало. Он методично вскармливал, взращивал и лелеял свой главный порок, не желая признавать свою вину… не умея делиться… но научившись завидовать… Алчность застила глаза человеку в тот памятный день. Алчность будет оставаться рядом с обглоданным трупом человечества до тех пор, пока еще теплится жизнь в норах метро.

* * *

Скатившись за горизонт, уставшее светило оставило прибрежную акваторию залива в распоряжение ее ночных обитателей. Стылый воздух прорезали вопли оголодавших хищников, вышедших на охоту. Сегодня уклад их нехитрой размеренной жизни нарушили объявившиеся в лесу чужаки. Непривычно пахнущие, еще более непривычно передвигающиеся на двух конечностях и совсем уж нагло прущие сквозь давно поделенные охотничьи угодья. Чужаки, одним словом.

Десять неприметных фигурок осторожно продвигались по лесу под покровом ночи. Шествие замыкал субъект, заметно отличавшийся от остальных выдающимися габаритами. Периодически он останавливался, оглядываясь назад, и настороженно водил дулом станкового пулемета вдоль придорожных зарослей.

– Не пойму никак… – Дым скривил физиономию. – Вроде как тухлятиной несет.

– Воняет… – согласился Ксива. – Будто сдох кто.

И правда, сквозь фильтры все сильнее пробивался запах гнили. Глеб поморщился и постарался вдыхать через раз. Не получилось. От тошнотворной вони замутило.

– Командир, глянь, что там по карте? – Шаман пристально всматривался вперед.

Кондор расстегнул планшет.

– Парк «Сергиевка». Тут еще пометка от руки дорисована: НИИБ…

– НИИ биологии. – Таран, не обращая внимания на вонь, бодро шагал по узкой асфальтированной полосе. – Скоро просека должна быть, а слева на пригорке – институтский корпус.

– Ну, это по карте. – Ксива нервно озирался. – Не факт, что за столько лет там…

Боец замер на полуслове. Лес обрывался внезапно, открывая взгляду довольно неожиданное зрелище. Широкая просека действительно тянулась поперек дороги, выходя справа к берегу Финского залива, а слева упираясь в остов древнего строения. Таких руин Глеб изрядно навидался за время недолгого путешествия. Но не они привлекли внимание путников. Все пространство просеки сплошь усеивали странные образования – серо-желтые, высотой с ладонь стручки с узкими шляпками, сочащимися коричневой слизью. Они заполняли собой все пространство – от одной лесной кромки до другой. На мгновение Глебу даже показалось, что мерзкие отростки еле заметно шевелятся.

– Mutinus caninus, без сомнений. – Девушка присела, разглядывая необычную находку вблизи.

– Чего?

– Грибы такие. Несъедобные. Один в один как на картинке. Только побольше чуть-чуть.

– Грибы? – Ксива присел рядом. – Не знал, что ты этим балуешься.

– Усохни. Я не виновата, что в нашей семье всего одна книга была, и та – энциклопедия о земной флоре. – Ната продолжала изучать вонючих уродцев, заполонивших поляну.

– А они, случаем, не галлюциногенные? Может, толкнем пару кило «огрызкам»?

– Дай тэбе волю, Окунь, ты бы и душу свой продал! – Фарид заулыбался.

– Ну, смотря за сколько… – Окунь подмигнул приятелю. – Значит, это от грибов такая вонь…

– Они так размножаются. – Ната пнула ближайший гриб носком ботинка. – Привлекают запахом мух, основных разносчиков спор.

– Гадость какая. – Ксива поморщился.

Таран тем временем прошел вперед по асфальту, разглядывая грибницу.

– Хорошо, если мухи. Вот только сдается мне, что…

Словно в подтверждение его догадки, над грибницей поднялась легкая дымка. Над просекой медленно нарастал неприятный гул. Предсумеречный воздух помутнел от мириад мельчайших насекомых.

– Болотные дьяволы, – обреченно выдохнул проводник.

Бойцы вопросительно уставились на сталкера. Тот медленно пятился, не в силах отвести взгляд от сгустившегося над поляной полчища москитов. Глеб опомнился первым. Выскочил на дорогу и, увлекая наставника за собой, припустил к противоположной стороне леса. Остальные бросились следом.

– Это уже даже не смешно! – басил на ходу Геннадий. – У меня дежа-вю или мы снова бегаем?! Это не поход, а сплошной марафон!

Бойцы пересекли границу леса, только теперь заметив потерю. Обернувшись, они увидели сектанта. Ишкарий все еще стоял на противоположной стороне просеки и мелко трясся, завороженно следя за роем опасной мошкары.

– Чего встал, идиот! Беги сюда! Быстро!

Брат Ишкарий не реагировал. Только взор его опустился на молельную книжку, невесть откуда появившуюся в дрожащих руках.

Таран рванулся было обратно, но из-за спины послышался строгий окрик:

– Не смей! – Рука Кондора опустилась на плечо.

– Мне без разницы, я и так уже укушенный!

– Не смей! Их там миллионы. В момент высушат! – Боец вцепился в Тарана обеими руками. – Ты слишком важен для отряда, чтобы рисковать из-за этого… недоумка.

На поляне тем временем происходило нечто странное. Ишкарий стянул противогаз, покорно сложил руки и принялся истово молиться. Голос сектанта с каждым мгновением креп и становился увереннее:

– Да восславится «Исход»! Да восславится добродетель твоя! Да не убоится сын лона твоего скверны земной! Да обойдут стороной напасти и лишения слугу твоего, ибо верую в тебя, «Исход»! Верую в избавление! Истинна вера страждущего!

Сектант продолжал говорить, и пространство вокруг него невероятным образом оставалось чистым. Глеб с удивлением наблюдал за тем, как сектант медленно бредет по дороге сквозь облако москитов. Вокруг Ишкария, словно нимб святого, образовался и не исчезал ореол пустого пространства, отчего-то ставшего непреодолимой преградой для опасных насекомых.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});