Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В итоговой строке Сергей увидел цифру и несколько удивился:
— Это в долларах? Целых пятьсот сорок тысяч?
— Да. И это не предел. Ладно. Хватит на сегодня. Пойдемте, пройдемся.
Они вышли из пансионата и по крутой дорожке спустились в долину. Михаил наклонился к Сергею и шепнул ему на ухо: «Наташа твоя — это просто сокровище! Вот так, уметь быть незаметной, не навязывать себя — талант». Сергей согласно кивнул и взял жену под руку: «моё!»
Даже с первого взгляда это место располагало к себе. Казалось, тут находилось все, что только может понравиться человеку: морская волна, полирующая мелкую гальку, покатые зеленые горы вокруг, речка в зарослях осоки, симпатичные двухэтажные дома в садах, деревья и кусты, цветы и газоны. Но главное — тишина. И вот это: никто никуда не спешил.
Когда-то давно этот участок земли купил про запас один человек. Так, на всякий случай, чтобы не спустить ненароком шальные деньги. Потом он стал строить и благоустраивать — так и увлекся. Позже дома пошли на продажу. Но хозяин, будучи человеком своеобразным, продавал дома не каждому, а только тем, кто ему приглянулся. Бывало, что и в убыток отдавал, ходили слухи, кому-то даже и даром. Так здесь нашли тихое пристанище отставные силовики и журналисты, ушедшие на пенсию профессора и начальники, уставшие от войн предприниматели и военные. Вроде бы разных людей, их объединяло одно: они решительно покончили с прежней жизнью и, как бы это сказать… доживали век в тишине. Так что получилось нечто вроде комфортной богадельни или дома престарелых. Отличало это место от дома призрения отсутствие казенщины и какого-нибудь насилия над людьми. Наоборот: всячески поощрялись личные пристрастия и таланты. Приезжали сюда и дети отставников. Некоторые на лето в отпуск, а кто-то и навсегда. Так здесь образовалась некая община, объединившая схожих по духу людей.
Кроме домов постоянных жителей, стояли тут и гостевые дома на разный вкус: от фешенебельных многокомнатных коттеджей со штатной прислугой до простых домиков на две-три койки. Хозяин не страдал от жадности, поэтому работать у него стремились многие местные из окрестных селений и ухаживали за гостями, как за родными.
Здесь, в этом приморском поселке рождалась новая генерация. Никакой фени, грубости, пошлости. Они умны, начитанны. Времена тарантин и дон карлеонов кончились. Настало время умниц. У них не криминальные разборки, здесь война духовная — и они в авангарде. У дурачков истерики, наркотики, алкоголь, жадность, а у них — живые идеи. Они — внуки коммунистов и дети обнищавших военных и кагэбэшников.
В недавние времена нашу страну безбожно грабили, а народ спаивали и одурманивали. Воры всех мастей делились на две категории: одни сколачивали капитал, чтобы с ним уехать за границу. Вторые находили за границей себя и планировали устроить рай в России. Они обнаглели, они громко заявляли о своих успехах, забывая одно: Россия — это подножие престола Божиего. А Бог не благоволит к ворам и растлителям.
Воры, сами того не желая, выращивали в недрах народа новое поколение, которое отрицало мнимые ценности безбожников. Их главным принципом стали апостольские слова: «Если с нами Бог, то кто против нас!» Трезвые, спокойные, вооруженные великой идеей, они ничего не боялись. Умереть за Христа, за Православную Россию считалось у них большой удачей. Только Спаситель охранял их, и умирать редко кому удавалось.
Говорили они тихо, полушепотом — это заставляло окружающих ловить каждое слово. И слово это несло в себе небывалую значимость.
На нижней террасе, весь в розовых кустах, стоял новенький белоснежный храм со сверкающим куполом. Михаил постучал в дверь дома священника. На порог вышел седой старец и улыбнулся молодым.
— Отец Виктор! — воскликнул Сергей и упал ему в ноги. — Благословите.
— Бог благословит. Да ты, Сережа, с молодой женой! А почему без венцов на головах?
— Мы с Наташей собирались после отдыха на море к вам ехать.
— А получилось, что я к вам приехал, — улыбнулся старец. — Теперь здесь служу. Мишенька меня сюда в новый храм пригласил. И с начальством епархиальным сам договорился. Так что на моем прежнем корабле с твоим, Сергей, иллюминатором теперь новый молодой капитан. Так. Обвенчаем вас обязательно.
— И свадьбу справим! — кивнул Михаил. — Да такую, чтобы всем запомнилась. Я уж постараюсь.
3. Жизнь под венцом
Мой рассеянный взорПо небесным просторам летает,А ведь вроде бы тот,Кого жду, к кому думы стремятся,Не с неба должен явиться.
Идзуми-сикибу, Х векПока мы хорошие
Их венчание было пронизано лучами солнца и небесным сиянием. Венцы над головами сверкали, словно золотые. Их поздравляли священник и друзья, небеса и земля. Радуги вспыхивали то рядом, то вдали. В бирюзовом небе кружились белые голуби и чайки, стрекозы и бабочки.
За длинным столом до глубокой ночи не смолкали здравицы и тосты, песни и музыка. Пенистой рекой лилось шампанское и молодое вино. Дети прыгали вокруг новобрачных и тянули к ним ручонки. Казалось, они все успели посидеть на коленях смущенного жениха и очаровательной невесты.
В те дни они жили как в раю. Любовь окутывала их облаком теплым, как парное молоко, и светлым, как восходящее солнце. Им улыбалось сверкающее море, нежила теплая голубая волна, золотило кожу солнце, веселило пение птиц, кутали кашемиром трепетные сумерки, согревало пламя ночного костра, а светлячки кружились вокруг пульсирующим хороводом. Земля робко гладила босые ступни. Душистый воздух услаждал гортани, слегка опьянял и кружил головы. Травы и цветы воспаряли им свои пряные ароматы, а небеса снисходили к ним тихим благословением.
«Это потом придут серые будни… Это позже окружат нас болезни и скорби, — думал Сергей. — Стальным холодом войдут в сердце печаль и одиночество. А сейчас! Сегодня!..»
— Сегодня я буду тебя баловать, как ребенка, как маленькую девочку — говорил он Наташе. — Сегодня ты будешь слушать только радостные слова, кушать вкусное и пить сладкое. Я постараюсь быть с тобой таким ласковым, каким никогда еще не был.
— Мы будем любить друг друга крепко-крепко! — говорила она Сергею.
— … Пока мы хорошие!
— …Пока мы любимые!
На рассвете они вместе вычитывали утреннее правило. Бежали на берег, держась за руки, замирая, входили в покойную прохладную морскую воду. Согреваясь, бегали вдоль берега, похрустывая галькой. Забирались высоко в горы. Туда, где прохладный воздух напоминал газообразный хрусталь, а снежные вершины гор казались нереально близкими — только руку протяни. Они стояли лицом к лицу — и между ними не было ничего, кроме горячего дыхания любви. Они становились друг к другу спинами — и расстояние возрастало до тридцати шести тысяч километров. Они снова обращались лицом к лицу и тогда Сергей говорил:
— Я хочу от тебя детей, много, много.
— И я тоже от тебя, — эхом отзывалась она, — много, много.
— Пусть первой будет девочка, похожая на тебя.
— Или мальчик, похожий на тебя.
Затем они спускались вниз, в сонных поселках покупали фрукты и домашнее вино. Ездили в Туапсе и Геленжик — перекусывали в открытых ресторанчиках, бродили по набережной и аллеям парка.
На рынке… на роскошном южном рынке обходили богатые духмяные ряды. Пробовали янтарные сливы и лиловую черешню, плоскую вяленую чехонь и огромных бордовых раков, горячие хачапури с терпким овечьим сыром и пироги с душистой сладкой клубникой, студенистый розовый варенец с поджаристой корочкой сверху — и закатывали глаза от наслаждения и сыто по-кошачьи урчали. Всюду им было весело, интересно. Они щедро и бездумно рассыпали вокруг сияние любви — и люди, и собаки с кошками, и птицы — отзывались доброй взаимностью.
Конечно же… конечно, это их веселило сладкое вино из райских садов. Они в радостном опьянении раздавали шутки, улыбки, цветы, фрукты — всем, кто оказывался рядом, кто нечаянно входил в сияющее облако венчальной благодати, сошедшей на них с небес.
— Как прекрасен этот Божий мир!
— Какое счастье — дарить любовь и быть любимым!
«…Пока мы еще хорошие…»
«…Пока мы еще любимые!..»
Теплыми вечерами они возвращались на морской берег и, взявшись за руки, провожали солнце. Мирно шелестела утомленная волна, над золотистой водой беззвучно реяли чайки. Перед ними торжественно пылал необъятный пурпурный закат. На темнеющем небе одна за другой зажигались яркие звезды, на фиолетовый бархат ложилось бриллиантовое колье Млечного пути. В наступающей тишине откуда-то издалека доносился затихающий смех детей, лились протяжные, чуть грустные песни.
Ее ладошка таяла в мужниной руке, а сердце замирало, когда он шептал ей на ушко:
- Патерик Печерский, или Отечник - Сборник - Религия
- Созерцатель - Александр Петров - Религия
- По ту сторону одномерности. Сердце и разум в христианстве - Дмитрий Герасимов - Религия
- Житие преподобного отца нашего Иллариона Великого - Блаж Стридонский - Религия
- Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский - Вениамин Федченков - Религия
- Хоровод Ангелов - Рудольф Пассиан - Религия
- Простые слова - Адин Штайнзальц - Религия
- Искатели счастья - Александр Петров - Религия
- Евангелие от Луки - Майкл Уилкок - Религия
- Борьба каждого мужчины - Стивен Артерберн - Религия