Я на тебе (не) женюсь - Диана Рымарь

вообще без разницы…

– У тебя ребенок ушел непонятно куда с вещами, тебе плевать? Что ты за отец!

– Она не ребенок, – покачал он головой. – Шаболда, вся в мать… Яблоко от яблони, знаешь такое выражение?

Артур поморщился и поспешил вон из квартиры. Спустился к машине.

Задался вопросом – куда еще она могла пойти.

Эва что-то говорила про подруг, но он их не знал. Пошла к одной из них? Или спряталась на работе?

Он решил попробовать последний вариант.

Позвонил горничной-бригадиру и по совместительству тете его невесток, Киры и Миланы.

– Здравствуйте, Зинаида Венедиктовна, – начал он вежливо.

– Привет, Артур. Ты что-то хотел? Говори побыстрее, пожалуйста, у меня дел невпроворот.

– Скажите, Эва на работе? – спросил он чуть подрагивающим голосом. – Я знаю, у нее сегодня выходной, но вдруг…

– Была в гостинице, да. Уволилась, – припечатала его новой информацией родственница.

У Артура в голове все смешалось. Эве же так сильно требовались деньги.

– Как уволилась? – тут же начал он возмущаться. – Почему? Она не могла уволиться. Не сейчас!

– Артур, только не говори мне, что Эва уволилась из-за тебя! – всегда вежливый, даже ласковый голос Зинаиды Венедиктовны вдруг сделался жестким как высушенный в духовке хлеб. – Отличная была горничная, рукастая, работящая. Где я ей найду замену? Вы и без того по совершенно непонятной мне причине уволили нескольких, понабрали неумех, их еще обучать и обучать. С кем прикажете работать? Самой бегать по номерам прибирать? Я при всем желании не успею…

– Она не говорила, куда собирается? – перебил он ее резким голосом.

– Мне почем знать? Огорошила увольнением и ушла!

На этом Артур положил трубку.

Почувствовал такую тяжесть, будто ему на плечи взгромоздили мешок с цементом. Тяжесть и полнейшее бессилие.

– Куда она делась? – прошипел он, с чувством пнув колесо машины.

Глава 20. Куда она делась

Купив билет на поезд, Эва уселась на свободное место в зале ожидания ЖД вокзала.

Поставила на соседнее сиденье свой рюкзак и старенькую дорожную сумку. Вещей с собой взяла немного – сменную одежду, куртку потеплее, обувь, какая была. А много у нее и нет. По крайней мере, такого, что стоило взять в новую жизнь.

Еще сложила с собой купленные Артуром витамины для беременных. Ему они без надобности, а ей ой как пригодятся. Обратно все равно не сдаст, ведь в аптеках возврат не принимают. Эва решила, что хотя бы это он своему ребенку должен, пусть уже никогда его не признает.

Вспомнив про Артура, она горько засопела, ущипнула себя за ногу, чтобы не разрыдаться прямо на вокзале. Еще чего не хватало. Не хотела сидеть с зареванным лицом, привлекать внимание людей.

Ждать предстояло еще долго, а трястись в вагоне вообще почти двое суток, ведь путь ее лежал в далекий-предалекий Питер.

У Эвы там жила тетя – двоюродная сестра мамы.

Эва видела ее два раза в жизни. Еще маленькой, когда они с мамой ездили ее навестить, и в семнадцать лет, когда тетя приехала в Анапу со своим мужем и попросилась несколько дней пожить в их квартире, пока они на отдыхе. Видно, хотела сэкономить на жилье.

Мама к тому времени давно отправилась в мир иной, а папа наотрез отказался пускать к себе родственницу. Эва тогда чувствовала себя гаже некуда из-за поступка отца. Она очень извинялась перед тетей, хотя ее личной вины не было.

Тетя ее обняла, успокоила, сказала, что ничего страшного и они найдут на время отпуска другое жилье. А еще спросила – не хочет ли Эва поступать в Питере.

На тот момент она уже успела подать документы в институт в Анапе, собиралась на заочное отделение. Ни о каком Питере и не мечтала. Рассказала тете о том, что собирается работать в рекламном бизнесе, что в Анапе развиваются туристические агентства, есть поле для деятельности.

Тетя похвалила ее за стремление и обронила фразу, что если Эва все же решится учиться в Питере, то она поможет устроиться. Даже сказала, что у нее есть свободная комната. Оставила племяннице свой номер телефона и уехала.

С тех пор они ни разу друг другу не позвонили.

Эва сама не решалась беспокоить практически незнакомую ей женщину, а тетя не звонила тоже.

Прошло больше четырех лет, и вот Эва решилась воспользоваться предложенной помощью. Она позвонила тете, но та оказалась недоступна. Однако Эва все равно решилась ехать. Рассудила просто – тетя когда-то да включит телефон, так? Кроме того, у нее был адрес.

Вполне возможно, тетя не очень-то обрадуется появлению незваной гостьи. Но ведь не прогонит?

Эва очень надеялась, что она тогда предложила ей поддержку не ради красного словца, хотя и не была до конца в этом уверена. Все же она женщина, так? Может быть, войдет в ее положение. А сама она не будет обузой, очень постарается быть полезной в хозяйстве, ведь все умеет.

К тому же Эва не собиралась оставаться у тети на постоянку. Хотела попроситься пожить лишь первое время, пока не устроится.

Питер – огромный город, ну неужели для маленькой Эвы там не найдется места? Горничные нужны везде, рекламных агентств там и подавно пруд пруди, а она – почти готовый специалист. Где-то да устроится.

У Эвы было еще шесть месяцев до того, как родится малыш, и за это время она собиралась выгрызть у этого мира для себя работу получше и какой-то угол, пусть съемный.

Безумная затея? Еще какая! Свалиться на голову родственнице, которую едва знаешь. К тому же в незнакомом городе.

Кому-то это покажется глупым, да что там наверняка почти всем, кому расскажешь.

Эва сама не знала, как решилась на подобное путешествие, но назад дороги уже не было.

Здесь ее ничего не держало, да что там – даже ночевать этой ночью ей было бы уже негде.

После того как Артур ткнул ей в нос отрицательным тестом на отцовство, она больше не видела смысла оставаться у него. Не стала ждать, когда прогонит, ушла сама.

А в ушах так и стояли его слова: «Я должен поверить словам шлюхи?»

Она для него – шлюха, и никто больше. Как после такого оставаться, на что-то надеяться?

У Эвы до сих пор горели щеки от его слов.

В тот момент ей стало так смертельно обидно, да к тому же стыдно, что хоть на стенку лезь.

Шлюха и есть…

Зачем она зашла в тот люкс? Ведь сразу поняла, что он ее туда просто заманил. Надо было сказать ему пару