Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

Остается Октанг Урайн. Но как?! Как, поведай мне, о Намарн Всеведущий, как может Октанг Урайн стоять за Пелнами, штурмующими Наг-Нараон, если он сейчас пребывает в мрачнейшем из ведомых мирозданию узилищ, в глубинных подземельях Игольчатой Башни?"

Глухой к близящемуся шуму битвы, Герфегест бросил взгляд на вершину Игольчатой Башни. Там, под куполом из удивительно прочного и вместе с тем безупречно чистого хрусталя, горел огонь маяка. Игольчатая Башня – причина многих побед и сегодняшнего несчастья Гамелинов – по-прежнему производила впечатление нерушимой твердыни.

"Нет, нет и еще раз нет. Октанг Урайн не мог покинуть свое узилище и он не может влиять на события в подлунном мире из-под Игольчатой Башни.

Элиен, величайший из Звезднорожденных, заточил его туда десять лет назад, чему они с Харманой были свидетелями. Там его место до скончания времен.

Но кто же тогда направил волю Тай-Кевра к сегодняшнему безумию?"

Три часа назад Хозяин Гамелинов выслушал сбивчивое донесение начальника одного из дорожных караулов – того самого, который вместе со своими воинами расстрелял неприятельских нагиров в районе Ледовой Бухты. Начальник уверял, что видел умопомрачительное чудовище с красными щупальцами, которое поглотило живых Пелнов. А вслед за тем – и тело одного из нагиров.

Еще одна подробность – тот, застреленный, который был поглощен, словно бы «высосан» щупальцами твари, показался одному из лучников женщиной. «Женщиной?» – переспросил тогда Герфегест. «Да-да, крик боли был женский. И, определенно, несмотря на мужские доспехи, э-э-э… округлость зада была вполне немужская.»

Последнему обстоятельству Герфегест поверил сразу. «Округлость зада» – то, что никогда не ускользнет от наметанного глаза бывалого лучника.

И что же осталось от этой женщины с выразительной округлостью зада? Да ничего особенного. Нагрудник да шлем, снятые ею с убитого Гамелина. В них – немного крови и несколько клочков кожи.

Далее. Когда они с Харманой осматривали Лоно Игольчатой Башни, что они там увидели? Снова – ничего особенного. Пустые доспехи Тай-Кевра. И нелицеприятные сгустки на стенах Лона, в каковых сгустках Хозяйка Гамелинов опознала соки человекорастения.

И последнее. Тай-Кевр прибыл в Наг-Нараон с женщиной. Весьма странной молодой женщиной, которая очень понравилась Герфегесту-мужчине и вызвала отвращение, граничащее с тошнотой, у Герфегеста-праведника. Последний раз оба Герфегеста видели ее сегодня утром в Беговом театре на состязаниях колесниц. На пир Тай-Кевр пришел один. Не приходится сомневаться: именно спутница Тай-Кевра была застрелена сегодня между небом и землей в Ледовой Бухте.

Додумывать пришлось в движении – Пелны ворвались на гребень стены.

«Следовательно, – Герфегест парировал удар вражеского меча и сразу вслед за тем пустил в темноту пару „крылатых ножей“, – и Тай-Кевр, и его подруга были поглощены этим загадочнейшим растением, более походящим на чудище морских глубин.»

Герфегест с наслаждением погрузил клинок в бедро раскрывшегося Пелна.

«И совокупились – в некотором сомнительном, противоприродном смысле – в Лоне Игольчатой Башни. Откуда и проистекли все наши беды», – Герфегест резко дернул Харману за руку, заставив ее уйти вбок. Там, где только что стояла Хозяйка Гамелинов, звякнул о камни и выбросил сноп красноватых искр наконечник метательного копья.

«Мог ли Тай-Кевр до такой степени ненавидеть нас, Гамелинов, чтобы пожертвовать собственной жизнью во имя сокрушения нашей мощи? Нет!» – Герфегест захлопнул дверь, которая вела в башню, примыкающую к боевой площадке со стрелометами.

В дверь одна за другой постучались четыре стрелы. И еще две. «Хрен вам! – злорадно ощерился Герфегест. – Тот лучник еще не родился, который угонится за Ветром.»

Хармана была жива и она все еще была рядом с ним. Герфегест чувствовал влажноватую прохладу ее ладони в своей разгоряченной руке. Дверь не продержится и сотни ударов сердца. Надо уходить вглубь крепости.

– Скажи, Хармана, тебе не кажется, что, несмотря на все свои ухищрения, несмотря на великолепную подготовку и все прочее, у Тай-Кевра не было ни малейшей надежды выжить сегодня во время нападения на Наг-Нараон?

Хармана насмешливо фыркнула.

– «Кажется»! Да я в этом глубоко уверена! Он был просто обречен повстречать свою смерть.

– Но зачем тогда Тай-Кевр пошел на эту авантюру? – Герфегест едва не поскользнулся на отполированных подошвами ступенях.

– Он не шел, – теперь Хармана была совершенно серьезна. – Его вели.

– Умница! – Герфегест, позабыв обо всем, наградил Харману поцелуем.

– Его вели! – воскликнул он, когда их уста вновь разъединились. – И ты знаешь, кто его вел?

– Доподлинно – нет. Но догадываюсь.

– Вот именно.

Хармана и Герфегест пришли к мрачному предположению. Настолько мрачному, что ради его проверки стоило переступить через кодекс чести и все установления Благородных Домов.

15

Со стороны гавани доносился нарастающий шум битвы. Но здесь, у Северных ворот Наг-Нараона, пока еще было спокойно. Двое Гамелинов нетерпеливо мялись на посту, переступая с ноги на ногу. Они знали, что им суждено погибнуть. И, скорее всего, им выпадет честь погибнуть последними.

По воле Властелина Элай был одет как и подобает чрезвычайному гонцу Гамелинов. В пурпурный плащ с белоснежной каймой, в мягкие, но исключительно прочные сапоги и черный матерчатый колпак, полностью скрывавший лицо.

Стража Наг-Нараона уполномочена проверять чрезвычайных гонцов по содержимому их футляров. Печать и подпись коменданта были в полном порядке. С текстом письма они не имели права знакомиться и, будучи верными служаками, не знакомились.

– Принесла тебя, браток, нелегкая, – сочувственно сказал Элаю один из стражей на прощание. – Хвала Намарну, если разыщешь Хозяина живым и невредимым.

Как и подобает чрезвычайному гонцу, Элай ответил им бесстрастным молчанием. Не к лицу доверенной персоне болтать с простыми латниками. За это могут и на файеланты разжаловать – веслами ворочать.

16

Хармана и Герфегест покинули своих людей в самую отчаянную минуту, обрекая себя на вечный позор в глазах любого благородного воина Алустрала.

Они ушли от звонкого хаоса битвы прочь и направились туда, где находилась святая святых Игольчатой Башни, по сравнению с которой Лоно было лишь безобидной и никчемной игрушкой.

Но путь свой они начали все-таки с преддверия Лона. Там, в коридоре, правая стена которого была изуродована черным провалом и где сегодня произошло столь много судьбоносных событий, Хармана и Герфегест остановились.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});