Партия в преферанс - Татьяна Моспан

- Не беспокойся, разберусь. Как местность изучишь, выбери ориентир приметный, где мы могли бы встретиться. О времени я тебе сам скажу.

Они расстались.

Ладынин задумчиво глядел вслед уходящему Шигину. Он пока не сказал ему про имевшийся у него план бывшей усадьбы Пимена. С этим ещё разбираться хорошенько придется, что к чему.

Не было Вадиму сейчас пользы от непонятно что обозначающего чертежа. Местности он не знает и уяснить, что обозначают загогулины на бумаге, невозможно. Вот когда Колька или Славик определят место поиска, тогда бумага заговорит.

Он вспомнил, что когда Николай рассказывал про клад, упоминал про различные поверья и приметы, связанные с поиском сокровищ. Вадим понял, что тот по-настоящему верит во всю эту чертовщину. Умора, да и только! Колька всерьез говорил о напастях, которые непременно приключаются с кладоискателями, которые не соблюдают неписаных правил: чертяка начнет куражиться, дух-кладовик не отдаст зарытую в землю поклажу. "Уйдет клад в землю, и все, ничего не сделаешь".

Вадим сейчас думал об этом со смехом. Вот пусть Першин и договаривается с нечистой силой, а он, Вадим, и без этой мути обойдется, потому что не верит в бабкины сказки.

Другое по-настоящему беспокоило Ладынина: надо непременно раздобыть где-то план местности и подробную карту дорог. Удобнее всего добираться, конечно, на автомобиле, но машина - вещь приметная. Мало ли что случится, он слиняет, и все, ищи-свищи, а у "жигуленка" номер есть.

Вадим рассмеялся. Странно, только сейчас подумал о том, что их опять собирается четверо, как и при игре в преферанс. Предстоящее дело будоражило его. Чей ход окажется наиболее удачным?.. Тот, у кого на руках будет самая сильная карта. Пока, кажется, удалось обойти Славика, переманив на свою сторону его верного помошника. Костыль, чтобы облегчить душу, рассказал Ладынину про украденную у Першина икону.

- Ну и ну! - изумился Вадим. - Икону заграбастал, а теперь к монетам подбирается.

- Славик привык много стричь и мало кормить, - усмехнулся Шигин.

- Да, у парня точно губа не дура.

Вадим верил в себя и в то, что сумеет обыграть эту команду, потому что он - самый сильный игрок.

Авантюра, твердил ему осторожный внутренний голос. Вадим морщился и спорил с собой. Почему бы и нет?.. Попытка - не пытка. Что он теряет? Кстати, эта затея ничуть не хуже его участия в избирательной компании. И вообще, что в настоящей жизни не авантюра?.. В конце концов всегда можно умыть руки. Риск минимальный. Умный человек найдет возможность вывернуться.

Глава 12

- ...Раз, - начал игру Вадим.

- Пас, - поморщился Славик.

- Пас, - повторил Костыль.

- Два, - стал торговаться Николай и... проснулся.

Всю ночь Першину снился сон, будто он играет в преферанс со своими партнерами. Он проигрывал, он все время проигрывал.

Сегодня опять проснулся среди ночи с головной болью, опустошенный и измученный.

Он встал, не зажигая света, и потащился на кухню. Налил в бокал воды прямо из-под крана и стал жадно пить.

С тех пор, как приехал из Гагарина, прошло больше недели. Собирался вернуться туда дня через два, как обещал, но... Ничего не получилось, потому что запил.

Давно с ним не происходило такого. Каждый день ругал себя за слабость последними словами и продолжал пить. Хмельной подолгу сидел на кухне, разговаривая вслух. Последнее время он вообще привык говорить сам с собою.

- Глупо, как все глупо...

Николай облизал пересохшие растрескавшиеся губы и с отвращением осмотрелся. Груда немытой посуды в раковине, на столе - неопрятные крошки.

- Пора кончать с этим хлевом.

Он взял в руки тряпку и стал убирать со стола. Делать ничего не хотелось, но он с остервенением тер заляпанный стол. Потом мыл посуду, пока пот не прошиб.

- Вот так вот!

Он стоял под душем, смывая с себя грязь, пот и усталость. Струи воды, как всегда, принесли облегчение. Николай подставлял под холодный душ затылок. В голове заметно прояснилось.

Он сидел в стареньком кресле, вытянув ноги.

- Сегодня же уеду в Гагарин! - громко сказал вслух, словно отдавал себе приказ.

После душа захотелось есть. Николай знал по опыту, если появился аппетит, значит, поправляется. Сейчас он с омерзением думал о тех днях, что прошли, как в тумане.

- Ну и образина!

Он стоял перед зеркалом в ванной и рассматривал многодневную щетину. Бриться не хотелось, но он и мысли не допускал, что появится в таком виде на людях.

Провалялся, как последний кретин, обещал ведь, что вернется скоро, обещал! Что теперь про него тетя Люба подумает? А Вера? При мысли о Вере Николай поежился. Она только посмотрит на него, сразу поймет, чем он занимался все это время.

Ну и пусть! Он нервно ходил по комнате. Надо что-то делать, а не сидеть сложа руки. Николай достал дорожную сумку и с ожесточением стал кидать туда необходимые вещи.

Решил не дожидаться ночного поезда, а добираться до Гагарина на двух электричках, с пересадкой в Можайске.

- Вот, с Белорусского... - Он нашел мятый листок, где записал время отправления утренней электрички.

Из дома вышел рано и был на вокзале минут за сорок до отхода поезда. Пока ехал в метро, нервничал, но как только влился в гомонящую толпу пассажиров на шумной Белорусской, сразу успокоился, почувствовав себя при деле.

Народ в вагоне постоянно менялся, большинство людей ехало на дачу: с громадными сумками, разобранными велосипедами и всяким прочим скарбом. Люди смеялись, играли в подкидного дурака, закусывали, отгадывали кроссворды.

По вагонам нескончаемой чередой шли продавцы различного товара. Предлагали все: детские игрушки, носки, платки, иголки, свечи, средства для очистки всего, что пачкалось, конфеты, шоколадки, сушеные бананы, финики, инжир. И все это недорого, почти даром, с убытком для себя, убеждали разносчики товаров.

Николай соблазнился большой коробкой конфет и несколькими упаковками сухофруктов.

Надо было прихватить что-то из продуктов, чтобы не обременять людей, подумал он, но успокоил себя: на месте возьмет, сейчас, были бы деньги, все купить можно.

Он давно не ездил в электричках дальнего следования, и весь этот шум, такой непривычный и раздражающий, даже нравился ему.

Толстая баба с большой кастрюлей, укутанной в ватное одеяло, предлагала свой товар:

- Гор-рячие пирожки! С капустой! С грибами! С яблоками!

Кто-то просил милостыню, взывая к сочувствию граждан, кто-то пел задушевные песни, да так, что слеза прошибала. И опять, продираясь за нищими, нескончаемой чередой шли торговцы.

- Роскошное издание в твердом переплете всего за десять рублей, всего за десять! - надрываясь, орал продавец, перекрывая вагонный шум. - В магазине такая книга стоит двадцать пять рублей. Граждане, не упускайте свой шанс...

Граждане больше интересовались горячими пирожками, издающими соблазнительный запах.

- Интересно, откуда берутся такие дешевые цены на книги? - спросил сосед Першина, солидный мужщина в легкомысленной зеленой панаме. Ему было скучно, и он хотел с кем-то поболтать.

- А вы спросите у продавца, - стала поддразнивать его молодящаяся дамочка с корзиной яблок, из которой выпирало несколько прутьев. Два из них больно впилось Николаю в лодыжку.

- Так он мне и сказал! - охотно ответил тучный мужчина и поинтересовался: - А зачем вы на дачу яблоки везете?

Першин не услышал, что ответила дамочка. Прямо на него по вагону шел Костя Шигин. Николай едва успел прикрыть газетой лицо.

- Что вы дергаетесь, - сделала ему замечание дамочка, - но Першин ей не ответил.

Так, значит, без Доронькина здесь не обошлось. Видел его Шигин или нет? Николай боялся обернуться, чтобы не встретиться с глазами Костыля. В Можайске он последним вышел из вагона. Пока стоял на перроне, дожидаясь поезда, попытался отыскать в толпе Шигина. Но в таком многолюдстве это оказалось бесполезным занятием, Костыля нигде не было.

Ну и черт с ним , разозлился Першин, почему он должен кого-то опасаться?

В Гагарине Николай тоже внимательно оглядел перрон, но Костыль как в воду канул.

Улица, на которой жили тетя Люба с Верой, встретила его собачьим лаем и квохтаньем кур. Надрывно ревела чья-то корова, привязанная к забору.

Николай быстро дошел до знакомого домика с аккуратным палисадником. Калитка была распахнута настежь. Это почему-то сразу насторожило.

Дверь на веранду тоже была плохо прикрыта, и оттуда раздавались голоса.

- Да я тетку Любу так любила, так любила... - твердил чей-то нетрезвый женский голос.

- Катерина, не на свадьбе, домой пошли, - стал уговаривать её другой. Кому говорю!

- Отстань!

Дверь веранды распахнулась и на пороге показалась растрепанная Катя Доронькина, которую поддерживала незнакомая женщина.

- Здассте, - Доронькина пошатнулась, но с крыльца не упала. - Вера, закричала она, обернувшись назад, - какие люди пожаловали! Сколько лет, сколько зим, Колька Першин собственной персоной. Вот с кем я сейчас водочки тяпну.