Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

– Несчастная, что ли, – в задумчивости проговорила она.

Я аккуратно отвела руку сестры от своего лица. Весело фыркнула.

– Не говори ерунды, всё у меня в порядке.

– Точно?

– Конечно. – Я скинула с ног туфли и прошла мимо сестры в просторную гостиную. Остановилась на пороге, с настороженностью огляделась. – Ты одна?

– Одна, – вздохнула Альбина, проплывая мимо меня. Часы показывали полдень, а Альбина всё ещё ходила по дому в шелковом пеньюаре. Явно только недавно поднялась с постели. – Рома целыми днями где-то пропадает, появляется лишь к вечеру.

– Наверное, он работает, – осторожно предположила я.

– Наверное, – пожала Альбина плечами. Устроилась на мягком диване, поджав под себя длинные ноги, похлопала ладонью по местечку рядом с собой. – Садись, давай поболтаем.

Я не торопилась на её зов, прошлась по комнате, оглядывая модный интерьер. Сказала:

– Красиво. – Указала рукой на лестницу, что вела наверх. – Да ещё второй этаж.

– Там две спальни. И да, – согласилась Альбина, – квартира красивая. Рома не поскупился. Пытался произвести впечатление.

– На кого?

Альбина усмехнулась.

– Думаю, в первую очередь, на самого себя. А потом уже на всех остальных.

Я кинула на сестру внимательный взгляд.

– У вас всё хорошо?

Альбина удивленно вздернула брови.

– Да, всё хорошо. Как говорится: всё идет по плану.

– По какому плану? – не поняла я.

Аля взмахнула рукой.

– Господи, Настя, я же образно. Всё у нас хорошо. Как и было задумано. – Она принялась загибать пальцы. – Поженились, съездили в свадебное путешествие, квартиру в модном доме купили. Ты даже не представляешь, кто у нас в соседях, это я так, к слову. Теперь вот будем…

– Что? – перебила я, если честно, ожидая, что Альбина заговорит о возможном рождении ребенка. Ведь для чего-то люди семью создают, правда? А семья – предполагает рождение детей.

– Бизнес делать, что, – рассмеялась Альбина. – У Ромы грандиозные планы. Вот пусть он их и осуществляет. Моё дело стоять рядом и улыбаться его деловым партнерам. Мы, кстати, в конце следующего месяца в Германию летим. Там на кинофестивале будет представлена картина с моим участием, авангардное кино, а после встречаемся с Ромиными партнерами по бизнесу. Совмещаем, так сказать.

Я присела не на диван рядом с сестрой, а в кресло напротив. Тихонько вздохнула в сторону, раздумывая, что в ответ на услышанное сказать. Пробормотала:

– Молодцы.

– А у тебя как дела? Рассказывай, – затеребила меня Альбина.

– У меня? – Я немного удивилась такому интересу к моей жизни. Плечами пожала. – Всё хорошо, как обычно.

– Что значит, как обычно? Не выдумывай, Настя. Рассказывай!

– Да что рассказывать-то?

– Из-за чего, точнее, из-за кого ты постоянно занята. А ещё расстроена, бледна и худеешь. Обычно это говорит только об одном: девочка влюбилась. – Альбина лукаво мне улыбнулась.

А я, кажется, вспыхнула нездоровым румянцем. Принялась отнекиваться.

– Что ты выдумываешь? Ни в кого я не влюбилась.

– Ты говоришь это таким тоном, будто это преступление, – развела Альбина руками. – А тебе, между прочим, влюбиться жизненно необходимо.

– Почему это?

– Потому что это должно быть нормальное состояние в твоем возрасте, вот почему! – Альбина прищурилась, приглядываясь ко мне со всей внимательностью. – Настя, скажи мне честно, у тебя, вообще, когда-нибудь парень был?

– Конечно, был, – удивилась я. – Я же не синий чулок.

– И где он?

Я продолжала удивляться.

– Дома.

– Понятно. То есть, ты столько времени в Москве, и здесь ты ни с кем не встречалась?

– Аля, я учусь и работаю. Мне спать иногда некогда!

– И что? Я тоже работаю, но замуж же вышла.

– И я выйду, когда-нибудь.

– Когда-нибудь, – проворчала Альбина. – Жить надо сейчас, а не потом.

– И что ты предлагаешь? Броситься на первого-встречного?

– Нет, конечно. Выбирать надо с умом. Кстати, ты с Ильёй общаешься?

– С Ильёй? – Я невольно занервничала от этого вопроса.

– Он про тебя спрашивал, я дала ему твой номер.

«Замечательно», пронеслось у меня в голове.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Он тебе звонил?

– Нет.

– Значит, позвонит.

– Он остался в Москве?

– Да, учиться здесь будет. Рома снял для него квартиру недалеко от института. – Альбина сделала страшные глаза и понизила голос до загадочного шепота. – Представляешь, у них в семье странные порядки. Рома заявил, что учебы мальчику мало. За ним и без того серьёзный контроль, так ещё и работать устроили. Пусть, говорит, живет на свою зарплату. Родители оплачивают ему обучение, брат – квартиру, а остальное сам.

– Может, так и правильно, – осторожно проговорила я.

Альбина вдруг махнула рукой.

– Может быть. Я в чужую семью точно с советами не полезу.

Я на сестру посмотрела.

– Вообще-то, это теперь твоя семья.

Аля моргнула в растерянности. Потом проговорила негромко:

– Ну да, ну да.

В подарок от сестры я получила статуэтку, похожую на замысловатый тотем кубинской культуры, и яркое бикини. Настолько смелое, что только вынув его из фирменного пакета, я поняла, что никогда не осмелюсь его надеть. Да и где мне в нём щеголять, скажите на милость? А Альбина, будто уловив мои сомнения, категорично заявила:

– Тебе необходимо съездить в отпуск. Мне не нравится твоя бледность.

Я растянула губы в улыбке.

– Неплохо было бы, конечно, но пока этого в моих планах нет.

– Хочешь сказать, денег нет? – Сестра тут же махнула на меня рукой. – Я скажу отцу. Или Роме.

– А вот этого точно не нужно, – поторопилась заявить я, поднимаясь с кресла. – Смею напомнить, что это твой муж. А я ему всего лишь названная родственница.

– Глупости, – мурлыкнула Альбина, когда я наклонилась к ней, с намерением поцеловать в щёку.

– Спасибо за подарок, – проговорила я со всей искренностью.

– Совершенно не за что. Ты же моя сестренка. Я должна делать тебе подарки.

Я Але улыбнулась, а когда обернулась, неожиданно увидела в дверях Федотова. Он стоял и наблюдал за нами. Я, наверное, в один момент помрачнела. Мы встретились с ним глазами, он нисколько моим убийственным взглядом не впечатлился, улыбнулся, как чрезвычайно любимой родственнице. И сказал:

– Привет, Насть. Как дела?

– Лучше всех, – сообщила я. – Как раз доложила об этом твоей жене, а теперь отправляюсь в офис, готовиться к рабочему вечеру.

Федотову пришлось посторониться, когда я направилась из гостиной в холл. Он посторонился, но не настолько, чтобы я смогла его не коснуться, когда проходила мимо. Чиркнула локтем по его животу, но мы дружно сделали вид, что не заметили. Вот только он мне в спину поинтересовался:

– И где ты проводишь рабочие вечера? В ресторанах? – Улыбнулся широко. – С французами?

– С американцами. – Кивнула, подтверждая. – В ресторанах.

– Господи, Настя, неужели и среди иностранцев нет подходящего? – заинтересовалась Альбина.

– Для чего подходящего? – спросил Роман.

Я отошла к стене, чтобы сестра не могла меня видеть из комнаты, сунула ноги в босоножки. Федотов же продолжал стоять у входа в гостиную, только теперь развернулся и наблюдал за мной.

– Для любви, – удивилась Альбина.

– А, в этом смысле, – протянул этот изверг заинтересованным, проникновенным тоном. Мы стояли друг перед другом, я грозно уперла руки в бока, оценив его насмешливый взгляд. Потом взяла свою сумку, выкрикнула сестре слова прощания и вышла за дверь их квартиры. И только оказавшись на улице, смогла выдохнуть. Это что же, теперь так будет проходить каждая наша родственная встреча с Федотовым?

Я не спала ночами, вертелась с боку на бок, и думала… Говорила себе, что думаю о непростой, неожиданно сложившейся ситуации, но, признаться, думала я о муже своей сестры. Вспоминала его слова, улыбки, интонации, долгие, задумчивые взгляды, и всё внутри меня дрожало, тряслось и разжигало ненужную никому страсть. Я закрывала глаза и думала о нём, засыпала и просыпалась, думая о нём. Как мы встретимся в следующий раз, и что может произойти. Что-то страшное и непоправимое. Или то, что будет волновать меня следующие недели, месяцы, от чего я так и не смогу успокоить своё дурацкое сердце. О каких иностранцах Альбина говорит? Все мои мысли были далеки от любых мимолетных знакомств. Я смаковала каждую нашу встречу с Федотовым. Понимала, что это неправильно, ругала себя, но сделать ничего не могла. Оставаясь наедине со своими мыслями, думать могла только о нём. Поэтому и нужно было всеми силами избегать нашего возможного общения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})