Антигеймер - Вадим Денисов

Посидев ещё немного уже большой компанией, мы с мужиками стали собираться в обратный путь, время позднее.

— Не Смотрящие ли тебя нам послали? — смеялся Вудсток. — Устали так… Что-то тяжко в этот раз вышло. И тут ты на машине, надо же! Корреспондент! Это же просто праздник какой-то!

— Быстро доедем, — пообещал я.

Однако возле КПП пришлось остановиться для проведения оперативной воспитательной работы. Я глубоко в вопрос не вникал, не моё это дело. И упоминать в статье про «Альфу» я не стану, друзья всё-таки.

— С этим закончили, давай, продолжай рассказ, — попросил Герцог.

Но добавить к уже изложенному я ничего не успел. Только мы отъехали от перекрёстка в сторону Попадонецка, всего-то на километр, как Герцог, посмотрев на наручные часы, сказал:

— Давай немного постоим, Гунн. Тебя сроки не жмут, сможем?

— Ничего не жмёт, — легко отмахнулся я, пристраиваясь на обочине. — Всё равно, пока доберёмся, народ из редакции уже разбежится по домам.

Надо будет себе тоже наручные купить. Привык на смартфоне время смотреть, а тут сети нет. Где теперь они, смартфоны эти…

— Мужики, мне послышалось, что впереди какой-то треск был? — поинтересовался Полкаш. — Тревожненький.

Все сразу начали прислушиваться. Вроде тихо.

— А что с прапорщиком не так? — наконец спросил я.

— Знаешь, Гунн, сволочная тут была ситуация, — медленно начал Вудсток. — Детки земные прибывают, все толстенькие да беленькие, глупые. Слабые, порядков не знают. А прапор беспредельничает… Ладно, до поры он только сталкеров пощипывал, с этим и Волк справлялся. Однако в последнее время аппетиты у Игната возросли, и принялся он ценные посылки шмонать, проявился в полный рост. Дошло до того, что недавно пару артефактов подменил! Вообще без башки! Ты же с нашим банкиром знаком? Вот… Орка закопать его хотел. Прапор компенсировал, вроде бы одумался. А неделю назад опять за старое взялся, жадность его душит.

И накачанный альфовец затейливо выругался, без мата, но с явно ощутимой злостью. Жутковато хрустнули разминаемые пальцы.

— Вопрос ясен, — закруглил я тему.

К вечеру переменный дождь прекратился, природа облегчённо притихла, краски заката начали красиво расцвечивать местность. Птички какие-то запорхали, и не уже привычные мне вороны, а птахи поприличней. Повеселей видом. Даже не верилось, что вокруг кипят постоянные страсти, льются слёзы и кровь.

— Тихо! Внимание! — рявкнул Николай. — Большой объект, прёт вдоль дороги… Кусты трещат, слышали?

— Да это Зяба бегает, она далеко от КПП не отходит, местная ручная псевдоплоть, — успокоил я парней. — Её прапорщик Хромченко к вечеру погулять выпускает. Иначе Зяба бесится, потом приходится электроудочками усмирять. Работать не хочет, обижается. Никого не трогает, только в Зоне агрессивная.

— Фигассе! Вот же Хром, ну козлина… А почему раньше её не видели? — удивился Вудсток. — Падла, прапор, паразит какой! И не предупредил!

— Так мы ведь на ночь из деревни никогда не выходили, — спокойно напомнил Герцог. — Кто ж тут ночью ходит? Это сегодня повезло, что Гунн с машиной подобрал. Стёпа, ещё минут тридцать ждём, стемнеть не успеет.

Ждём так ждём.

Мужики уже успели оценить мой трофей как толковое приобретение. Похвалили, удивились. К описанию скоротечного заполошного боя на АТП ребята отнеслись с прохладцей, коротко сказав, что ошибок было сделано запредельно много, потом-де по полочкам всё разложат. Поучат на будущее.

Немного помолчали. Закат становился всё глубже, небо на западе постепенно заливало краснооранжевым.

— Эх, красота-то какая! — не выдержал я, открывая форточку пошире.

— Ничего красивого не вижу, — недовольно буркнул Полкаш. — Каждый раз, когда на рейд выпадает такая погода, происходит что-то хреновое.

— Ничего, Коля, мы ненадолго, — попытался успокоить друга закутавшийся в кожаный плащ Герцог.

— Ненадолго… Говорю же, верная примета, мужики! Валить надо.

Не знаю, как кто, а я никакой тревожности в окружающей обстановке не почувствовал.

Вот уже и Зяба перестала шуметь, домой тварь пошла. Псевдоплоть вообще быстро устает, вес у монстра огромный, кровеносной системе тяжело вовремя кислород подводить. Это я в деревне сталкеров узнал, в таверне «Черпак», там знатоков выше крыши, прямо справочники ходячие… Вот только практиков реальных мало.

— Гунн, ты бы поведал нам, пока суд да дело, о последних земных новостях, — попросил Вудсток, натягивая куртку.

Прохладно становится в салоне, а бензин на холостых оборотах жечь негоже, топливо очень дорогое. Неожиданно Герцог нехорошо хмыкнул. Скептически как-то, обидно. Однако я подвоха не увидел.

— Да вообще-то не особо знаю новости, — буркнул я.

— Телевизор не смотришь, — не спросил, а подсказал Герцог, всё так же улыбаясь.

— Не смотрю! — с вызовом бросил я. — Зомбоящик вреден! Я всё из Интернета узнаю.

— А фильмы?

— И фильмы на ноутбуке смотрю.

— Сидя креветкой?

— Зачем? Лёжа: на пузо, и вперёд.

— И как, по кайфу утюг на пузе держать? — уже не скрываясь, засмеялся Герцог.

И тут понеслось. Сам собой разгорелся у них старый спор-разговор. Как я позже понял, часть большой темы, в котором невольно пришлось принять участие и мне. Лишь спустя некоторое время сообразил, что всё проговаривалось специально. Для стимуляции понимания.

— А ноутбук? Скажи, что это не зомбоящик.

— Нет, Интернет — это совсем другое дело! — неожиданно поддержал меня Полкаш.

— Ну так пусть из Интернета новости расскажет! — охотно согласился Герцог. — Давай, Гунн, вываливай горяченькое!

Я конкретно замялся. Чего он до меня докопался?

— Не помню ничего толкового…

— Ага! Не помнишь? И то, что три месяца назад Филиппины чуть не смыло на хрен, тоже не помнишь? Огромный пожар в Чикаго мимо твоих ушей прошёл? «Дримлайнер» упал в Белоруссии — тоже не заметил? А орбитальная станция завалилась, хоть это ты помнишь?

— Я только своей страной интересуюсь, — отрезал я. — Что мне те Филиппины.

Герцог повернулся ко мне полностью, в сумраке салона огненно блеснули большие чёрные глаза.

— Стёпа, мне что, о последних российских катастрофах спросить стоит, не? — тихо поинтересовался он. — Чтобы ты заюлил основательно. Зачем врать? Просто ты не интересуешься новостями. Ни в телике, ни в Сети. Включаешься, и сразу идёшь на Фейсбук, оттуда на Одноклассники, потом ютьюб, следом — на сайт текущей игрушки, на зачавку погавкаешься маленько на форуме. А потом на трекере подвисаешь, где скачиваешь что-нибудь свежепиратское. Вот и весь твой Интернет… Конечно же, никакой это не зомбоящик — чисто просвещение! А телевизор ты давно выкинул на помойку, я прав?

— Выкинул! — зачем-то опять соврал я.

— Вот я точно выкинул! — сильно стукнув по спинке, горячо заявил Коля с заднего сиденья. — И новый не покупаю, уже два года.

— А я и верю! — Герцог, забыв, где находится, попытался вскочить и влепился лысой башкой в обшивку потолка салона. Машина снова ощутимо содрогнулась.

— Конечно же, верю! Люди вокруг разные, и у каждого права, это же святое! И если на улице, в магазине или госучреждении твои права всем по хрен, то уж дома-то никто пока не отымает, твори, реально, что хочешь! Овладело тобой навязчивое желание шмякнуть плазмой о стену — да на здоровье, выбирай, какие обои уродовать! Не хочешь радио слушать, топи дедову «Спидолу» в унитазе. И с книжками ты вправе по-резкому, в задницу их, если желание отпрыгнуть от чтива зудит. Кому какое дело? Мой дом — моя дикость! Газеты? Да всем облам знаменитая фраза из «Собачьего сердца» про советские газеты — как мёд на душу, вечная индульгенция! Можно вообще ничего не читать, великий писатель подсказал! Знал бы этот Булгаков, что он своей расхожей фразой натворил в веке двадцать первом…

Он говорил веско и грамотно, почти как преподаватель. Как-то не по-обловски. Да оно и понятно, Герцог на Рассаднике сидит дольше всех из присутствующих, за это время в его башке всё перевернулось. Если и не встало на место окончательно, то находится в фазе завершения процесса. Мне говорили, что после армии такое же замечают — на выходе встречаешь совсем другого человека.

Или тут что-то иное? Который раз замечаю, Герцог от остальных альфовцев чем-то отличается. Стержень другой.

— И что тут особенного?! — вскричал Полкаш, тоже едва не вскочив.

— Вы это, давайте-ка на улицу валите, спорщики горячие! — заволновался я. — Разобьёте мне машину к чертям!

— Моя плазма, что хочу, то и ворочу!

— Конечно же, твоя, — неожиданно тихо молвил Герцог. — А рассказывать об этом на хрена всем подряд, а? В последнее время в молодняк впёрло желание глупой яркости, липовой аскезы, непременно нужно объявить о своей ущербности публично, артистично и категорично: смотрите все — я этакий! Особый! Слышите меня, не? Я не смотрю ТВ, ибо Зло там еси Вселенское, не слушаю FM-каналы, потому как оболванка сплошная! Не верю начальникам и старикам. Вообще никому не верю! Худлитература умерла ещё в моём первом классе, а публицисты всё врут… Причём декларировать подобные благие отказы следует оглушительно громко, чтобы все знали, чтобы заметили! А как это сделать? Правильно, исключительно посредством Благой Сети — Единственной Оставшейся Отдушины, имя коей Интернет. И в самом деле, не к подъезду же выходить с плакатами и криками, соседская гопота быстро рога срубит, ещё и новенький смартфон — последнюю усладу — отожмёт… Интереснейшее явление! Как дети, ей-богу… Врёте без продыха.