Звездная пыль калибра 5,56 - Олег Шовкуненко

Бабах! Удар был такой сильный, что Луиза решила: дни ее сочтены. Сейчас вслед за грохотом падения последует хруст ломающихся костей, боль, мрак и смерть. В автокатастрофах всегда именно так и бывает…

А вот и не всегда! Широкие спортивные ремни безопасности цепко держали ее в своих объятиях, и, кроме тошнотворных ощущений, других неприятностей не последовало. Сознание, которое уже перестало болтаться, словно шарик на резиночке, подсказало девушке: «Ситроен» выдержал прыжок. Кошкой на мягких лапах автомобиль спружинил, слегка подпрыгнул и, цепко поймав дорогу, помчался дальше.

Все, что с ними произошло, выходило за рамки реальности. Моришаль думал о чуде, сотворенном Луизой, а девушка восхищалась мастерством и хладнокровием водителя. Не в силах выразить свои ощущения словами, они молчали. Возможно, эта тишина еще долго наполняла бы кабину автомобиля, если бы не новый удар, прозвучавший у них за спиной. Нет, грохот и скрежет не имел к ним никакого отношения. Огненно-красный «Ситроен» уверенно несся вперед, как и прежде послушный твердой руке своего пилота. Что же тогда? Луиза повернула голову, чтобы посмотреть назад.

– Допрыгались, гонщики хреновы! – Огюст выказал свое презрение и одновременно с этим объяснил происшествие: – Не им со мной тягаться.

Действительно, преследовавшей их автомашине не повезло. Приземление получилось фатальным. Амортизаторы не выдержали, и новенький «Вольво» со всего размаху плюхнулся прямо на брюхо. Что там с людьми, Луиза не могла знать, зато она совершенно ясно видела вывалившийся наружу мотор. Дымясь и шипя, он лежал в метре перед исковерканной машиной, словно отрубленная голова огнедышащего дракона.

– Они разбились? – Луиза скорее констатировала очевидный факт, чем спрашивала.

– Всмятку. – Капитан холодно глянул на свою пассажирку. – Война, знаете ли…

– Они погибли, а нас бог спас.

– Ну, если бог кого и спас, то это того пацана. – Моришаль наконец выехал на проезжую часть и смог слегка расслабиться. – С нами-то все понятно. Мой конь – настоящая спортивная машина. Люблю я это дело: скорость, пыльные дороги, броды и трамплины. Поэтому и подвеска у меня раллийная, и сиденья, и ремни тоже. Короче, мы должны были выдержать. И ничего здесь нет сверхъестественного. Ну а вот тот шкет возле лестницы… – Капитан запнулся и неподвижным взглядом уставился на дорогу. – Луиза, как вы это сделали?

– Не знаю. – Девушка не стала отпираться. Ответила она тихо, как бы заглядывая в себя, однако через мгновение в ней взорвался настоящий вулкан: – Капитан, вы же видели ребенка еще до того, как машина сорвалась вниз! Вы же могли затормозить! Почему вы не сделали этого?

– Тогда бы нас схватили.

– Ну и пусть. Что стоит моя никудышная жизнь по сравнению с жизнью ребенка?!

– Во-первых, не одна ваша. – Моришаль иронично хмыкнул. – Меня бы пристрелили прямо там, невзирая на десятки свидетелей. А во-вторых, хочу открыть одну тайну. Ваша жизнь, Луиза, стоит очень дорого. Так дорого, что, спасая вас, я, не задумываясь, принесу в жертву не только одного ребенка, но и себя самого, и всех жителей этого благопристойного города.

За такие слова капитан тут же удостоился взгляда переполненных ужасом глаз. Он мужественно его вынес и, придав своему голосу побольше металла, серьезно произнес:

– Простите за прямоту. Не хочу показаться вам зверем, но такова сложившаяся ситуация. Быть может, вы – единственная надежда всей нашей планеты.

Глава 12

Система спасения сработала безотказно. Пилотские кабины и отсек реабилитации еще до столкновения вырвало из корпуса истребителя и отбросило далеко назад. Перегрузка оказалась безжалостной, но Ян Микульский, стиснув зубы, даже не вскрикнул. Жизнь дорогого стоит, ради нее можно и потерпеть. Потерпеть пришлось не только перегрузку, но и мозгодробительные удары, которые за ней последовали. Притянутая гравитацией станции, спасательная капсула покатилась по асфальтовой мостовой, как старая консервная банка. Окутанная облаком дыма и фонтаном искр, она пробила остекление одной из витрин и с разгона влетела в помещение просторного офиса.

Ох, вот это попал! В голове разведчика стоял туман, но руки уже сами собой искали кнопку деблокирования фиксаторов. Капсула лежала на боку, поэтому, когда объятия мягких дуг ослабли, Микульский, словно тряпичная кукла, свалился на разогретое бронестекло.

Свободен. Руки-ноги целы. Так, что дальше? Глаза нашли шкалу внешних анализаторов. Белый сигнал. Значит, снаружи есть воздух. Быстрее туда, спрятаться и затаиться. Удар по одному из тумблеров, и спасательная капсула раскрылась. Пытаясь побыстрее выбраться, Ян забыл отстегнуть кабель от порта шлема. Штекер сидел очень прочно. «Головореза» рвануло назад, и он растянулся на полу, не сделав и полшага.

– Ну, что за сантименты, я сам поднимусь, – прорычал Ян, когда шестеро громил, одетых в зеленую армейскую форму, скрутили его по рукам и ногам.

Людям свойственно мыслить, чувствовать, задавать вопросы и отвечать на них. Это нормально, это само собой разумеется, этому никто не удивляется и этого никогда не замечают. Проблема наступает, когда все вышеперечисленные свойства тебе вдруг становятся не под силу. А если вдобавок к полному ступору на тебя вдруг надевают смирительную рубашку и тянут неизвестно куда под удивленными взглядами толпы, то тогда все… тогда ты доигрался! Пора сказать себе: «Привет, псих!»

«Я псих, я псих…» – пытался убедить себя рядовой Ян Микульский, когда его волокли по ярко освещенным коридорам шикарного бизнес-центра. Микульского сложно винить в подобном. Любой мог бы свихнуться, увидев на космической станции вместо ужасных морунгов обычных людей. Девушки в коротких юбках, солидные джентльмены в дорогих костюмах, техники в рабочих комбинезонах и, наконец, вот эти уроды, которые его тащат. Ян всегда недолюбливал их – наглых, самодовольных болванов из корпуса морской пехоты США.

Точно уроды! Мнение разведчика подтвердил грубый пинок, которым его отправили в кабину лифта. Два солдата остались наверху, а четверо зашли в лифт вслед за корсиканцем. Немыми изваяниями они перекрыли подступы к двери.

– Э, ну вы чего? Может, объясните, что происходит? – Микульский в очередной раз решил заявить протест.

В ответ все то же молчание и все те же высокомерные, насмешливые выражения лиц.

«Должно быть, они не понимают по-французски. Американцы все-таки. Да и вокруг сплошная Америка: надписи на английском, пару раз мелькнул звездно-полосатый флаг, да и рожи у всех… Made in the USA – одним словом. Как же с ними говорить? На интерлэви, что ли?»

Как выяснилось, вопрос оказался полностью неактуальным. Говорить с «головорезом» никто не собирался. Как только спуск прекратился, Ян снова ощутил стальную хватку тренированных рук.

Ах, вот вы, значит, как! По-хорошему не хотите? Ну что ж, будем по-плохому. Разведчик тут же переключил внутри себя невидимый тумблер, меняющий полярность его мировосприятия. Теперь все вокруг стали врагами. А что делают с врагами?

Микульский ждал этого момента. Как только створки лифта распахнулись, он повис на руках у двух охранников, а двух других угостил ударами своих тяжелых космических ботинок. Протектор подошв так и отпечатался на их надменных рожах. Бил поляк от души. Хваленые американские коммандос вылетели из лифта, как пробка из бутылки. Куда они там угодили, Яна не интересовало. Он в прямом смысле остался с двумя детьми на руках. Причем дети эти вдруг оказались неожиданно хилыми и беспомощными. Они едва удержались на ногах, придавленные весом своего негабаритного папаши. Ну, ничего, Микульский сейчас их потренирует. И не беда, что у разведчика связаны руки.

– Внимание! Тест на твердость черепной коробки!

Ян боднул левого противника, да так, что тот с закатившимися глазами осел на пол.

– Да… лбы у вас жидковаты. Не славянские, прямо скажу, лбы! А как насчет дыхалки? Что-что? Не могу разобрать. Какой-то странный свист при выдыхании. Говоришь, отойти? Мало воздуха? Можно и отойти.

«Головорез» позволил довольно помятому телу правого противника сползти по полированной стене. И чего это с ним? Его же не автомобилем, в самом-то деле, сбило, а всего лишь плечом. Правда, плечо это принадлежало самому Микульскому, и Микульский в этот момент был очень и очень зол.

Выскочив в коридор, Ян опешил. Высокий железобетонный туннель с тусклыми неоновыми лампами, под ногами ровный железный пол, словно автострада, расчерченный разноцветными линиями дорожной разметки. Отделка коренным образом отличалась от блеска полированного металла и сияния стекла, короче, от всего того, что разведчик видел лишь мгновение назад. Бункер какой-то. Миллионы тонн бетона навалились на человека, делая его мелким и ничтожным.

Куда бежать? Решая эту проблему, Микульский чисто автоматически, по-футбольному заехал по двум приходящим в себя мордам. Будете знать, суки, как задирать «головореза»…