Сага смерти. Мгла - Андрей Левицкий

– Топливо через минуту кончится. Максимум через две. Что делать будем?

– У тебя ствол, – процедил он, напряженно глядя вперед. – У меня тоже. По тридцать патронов у каждого. Еще «калаш» у нас…

– И два рожка к нему, – подтвердил я. – И все, больше ничего нет. Вообще, понимаешь?

– У меня еще граната.

– Да, и нож, знаю. А за нами – три тачки, в каждой по пять монолитовцев. Пятнадцать сектантов, Никита, против двух рожков и двух пистолетов!

– И гранаты.

Я со злости чуть не стукнул его кулаком по башке, удержало лишь то, что напарник на большой скорости вел многотонный бронированный вездеход по дороге, состоящей в основном из ухабов, и мог запросто вылететь на обочину.

– Сейчас они нас догонят, напарничек.

Он лишь мотнул головой в ответ, и тут же воскликнул:

– Дома́, Химик! Дома впереди! Там город, наконец-то!

– Мы уже давно городскую черту пересекли, зоркий ты наш, – сказал я, распахивая дверцу.

Покрепче ухватившись за скобу, встал на подножке – ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Броневик ехал по окраинному заводскому району, мимо выщербленных стен, завалов цемента, чахлых деревьев и рельсов с одинокими вагонами. Сжимая «файв-севен» стволом к небу, я кое-как повернулся, припал к покатому боку кабины. Поднял оружие, собираясь открыть огонь по лобовому стеклу первого джипа, но в последний момент передумал и нырнул обратно.

– Давай свою гранату!

Никита наклонился, почти прижавшись грудью к рулевому колесу, чем-то щелкнул под приборной доской и достал округлую «грушу».

– Что ты хочешь делать?

Схватив ее, я сунулся за сиденья, к люку.

– Сейчас наверх вылезу, услышишь взрыв – сразу тормози и выворачивай поперек дороги. Там кусты впереди, постарайся так встать, чтобы зад возле них оказался. Я брошу гранату в первый джип и стану по ним стрелять. Если повезет – первый перевернется, и задние в него врежутся. А не повезет… Короче, как встанем – сразу в салон беги, только автомат не забудь. Я тоже туда. Закупориваемся и, пока они пытаются внутрь прорваться, выползаем из люка, который в днище. Между колесами… попробуем в те кусты нырнуть незаметно и сразу ходу отсюда. Спрячемся между домами…

– Во бред! – рявкнул он, не отрывая взгляда от дороги впереди.

– Знаю, что бред! Но другого выхода нет у нас, понял? Всё, давай.

Раньше сразу за кабиной была короткая шахта, где на платформе стояла турель с пулеметом, управляемым из кабины. Ленты к нему давно закончились, да и подъемный механизм вышел из строя, теперь бесполезное оружие лежало в салоне.

Раскрыв дверцу, я залез на платформу, сдвинул люк и выбрался наверх. Броневик мягко покачивался, на обочинах мелькали деревья и кусты, за ними были дома. Ветер чуть не снес меня с крыши, я распластался на холодном металле, сжимая пистолет в одной руке, а гранату в другой. Главное – не слететь, когда Никита разворачиваться станет. Прополз немного, кое-как приподнялся на локтях, посмотрел: до джипов с полсотни метров. Стекла тускло-свинцовые, что там внутри происходит, не видно. Значит, сначала граната, потом – держаться покрепче, чтоб не сбросило при развороте, и как только встанем – выпустить по ним весь магазин. И сразу обратно, люк над собой закрыть… Бредовый план, прав напарник. Ни черта у нас не выйдет. Я приподнялся повыше, отвел назад руку…

И увидел, как три черных джипа быстро уменьшаются в размерах – они тормозили.

В первый миг я не поверил своим глазам. Ведь это у нас топливо заканчивается, не у них! Почему они… Поднявшись на колени, стал оглядываться, пытаясь понять, что заставило преследователей отступить. Вроде ничего необычного вокруг…

Развернувшись, я сунул голову в люк и заорал:

– Пригоршня, они встали!

– Без тебя вижу! – гаркнул он. – А у нас стрелка на нуль легла, вмертвую. Все, мы тоже, считай, встали. Лезь назад давай.

Джипы остановились посреди дороги, в одном открылись дверцы, наружу выбрались три плечистых мужика в черных комбезах. Постояли, глядя нам вслед, и полезли назад. Первая машина развернулась, ее примеру последовали остальные.

Впереди на дороге блеснули молнии – электра. Закрыв люк, я метнулся в кабину и упал на сиденье, поджав ноги. Преимущество «Малыша» в том, что многие аномалии, смертельные для человека, он может на скорости преодолеть. Только это и позволяло нам раскатывать по Зоне, хотя, конечно, не по всей – вокруг ЧАЭС, к примеру, или в некоторых других местах аномалий слишком много, чтобы проехать по ним даже в броневом вездеходе. Да и район Радара в машине не очень-то пересечешь. Но по обычной территории, которую сталкер-пешеход преодолевал, допустим, за сутки, постоянно кидая перед собой гайки и замирая от каждого шороха, мы прокатывались часов за пять. Это отнюдь не делало всю Зону доступной для нас, но давало большие преимущества. Хотя вообще-то Зона на три четверти – сплошная область непроходимости, вернее, непроездимости. Нам-то ездить позволял пробиватель пространства, возможность сокращать путь через пузыри, но обычным транспортным средствам передвигаться здесь куда сложнее, потому-то их в Зоне так мало.

Электра была совсем близко. На полу кабины именно для таких случаев расстелены резиновые коврики, но я все равно поджал ноги, продавив задом сиденье. Напарник свои копыта пятьдесят второго размера тоже поднял, хотя руль, обтянутый толстой резиной, не выпустил.

«Малыш» проехал по электре, как асфальтовый каток по медузе, – раскатал ее, раздавил энергетическое ядро аномалии. Треск, за окнами скользнули молнии, тусклые зигзаги зазмеились по лобовому колпаку – и аномалия, разрядившаяся на многотонную машину, осталась позади.

Я опустил ноги, отдал напарнику гранату. За лобовым колпаком поблескивала грязь. Дорога шла между оградами из бетонных плит и стенами ангаров. Стояла холодная весна, на деревьях только-только проклюнулись первые листья, по ночам температура падала до нуля.

Броневик постепенно замедлял ход.

– Вон! – Пригоршня крутанул руль, направляя машину к раскрытым воротам большого железного ангара. – Туда нам. Давай, родимый, давай! Не тормози, немного осталось, еще чуток, милый…

Прежде чем выветрились остатки топливных паров, Никита успел въехать в ангар и поставил броневик на ручной тормоз в начале пологой горки, которая заканчивалась обширной ямой в земляном полу.

– Всё? – спросил я, выпрыгивая на подножку с «файв-севеном» наизготовку. – Доездились. Говорил тебе: менять его надо было, на стволы менять и боезапас!

Пригоршня в ответ что-то пробормотал, но я не стал слушать, схватил наш последний автомат, АКМС со складным прикладом, спрыгнул и побежал к дыре в стенке.

В ангаре было тихо и тепло, из-под далекого потолка свисали полотнища воздушной паутины. Вокруг ямы – горы перемешанного с песком сухого цемента, между ними кучи жестяных листов и досок. Судя по всему, здесь много лет никто не бывал.

– Ну что? – донеслось из кабины.

Я осторожно выставил в дыру ствол, затем высунул голову, осмотрелся. С одной стороны вдоль дороги тянулись рельсы и стояли ржавые вагоны, с другой высилась бетонная ограда завода. Пришедший в упадок окраинный городской район был давным-давно заброшен.

– Все портится со временем, но с разной скоростью, – сказал я, отворачиваясь.

– Что там? – повторил напарник, выглядывая в приоткрытую дверцу.

Вновь забравшись на подножку «Малыша», я ответил:

– Уехали. Кровосос их знает почему. Развернулись и уехали. Никого вокруг нет, вообще. Пусто и тихо.

Пригоршня завозился в кабине, скрежетнул чем-то, потом тоже вылез на подножку. Мы переглянулись через лобовой колпак и не сговариваясь посмотрели вверх. Воздушная паутина – лохматые мягкие простыни, сотканные из белесых нитей, – образовывала горы и долины низко над нашими головами. В ней поблескивали черные капли размером с кулак. Непроницаемо черные – они казались дырами в пространстве, ведущими во вселенную вечной ночи. Слезы мрака, вот как мы назвали их, когда увидели впервые. Никита поднял руку, осторожно сунул в одну слезу палец – тот исчез, будто в банке чернил.

– Не надо, – сказал я.

– Да они безопасные.

– Не знаем мы этого. В тысячу слёз засунешь палец – и ничего, а на тысячу первый его там кто-то откусит. Или сожжет. Или кислотой разъест. Или он просто исчезнет… прекращай, короче.

Он опустил руку. Положив автомат на сиденье, я спрыгнул и медленно пошел прочь от броневика, прислушиваясь.

В ангаре и вокруг стояла тишина, не слышно ни щебета птиц, ни шороха, ни шелеста – ничего.

– Слушай, что это за городишко такой? – спросил напарник. – Никто ничего не говорил ни о каких городах в этом районе.

– А ты много знал людей с севера Зоны? Он почесал лоб.

– Не-е. Болотник вроде здесь бывал. И Бегун хвастался, что как-то проходил мимо, еще до того как со Свободой связался. Ну и Лохматый, по-моему…

– Ну и почему так мало людей отсюда? – уточнил я.