Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Однако эта политика попустительства имела свои пределы. Государственные земли в Италии находились не только в руках римских граждан. На основании постановлений сената и народного собрания большая часть этих земель была роздана в исключительное пользование союзным общинам. Другие участки заняли — законно или незаконно — латинские граждане. Комиссия взялась, наконец, и за эти владения. По формальному праву отобрание земель, попросту занятых негражданами, было, несомненно, допустимо; надо полагать, столь же допустимо было также отобрание государственных земель, переданных италийским общинам согласно постановлениям сената и даже народного собрания; государство, передавая им эти земли, отнюдь не отказывалось от права собственности на них и, по всей вероятности, уступало их общинам, как и частным лицам, сохраняя за собой право отобрать их обратно. Однако от этих союзных и подвластных общин поступали жалобы, что Рим нарушает существующие и не потерявшие своей силы договоры. Сенат не мог просто оставить эти жалобы без внимания, как жалобы римских граждан, интересы которых были нарушены комиссией. С юридической точки зрения жалобы общин могли быть и не лучше обоснованными, чем жалобы граждан. Но в одном случае дело шло лишь о частных интересах римских граждан, в отношении же латинских владельцев вставал вопрос, целесообразно ли с политической точки зрения наносить столь существенный ущерб их материальным интересам. Рим рисковал при этом еще более оттолкнуть от себя столь важные в военном отношении латинские общины; они и без того были достаточно озлоблены вследствие юридического и фактического ущемления их различных прав (I, 755 и сл.). Решение вопроса зависело от умеренной партии. После гибели Гракха эта партия в союзе со сторонниками погибшего трибуна отстояла реформу против олигархии. Только она, объединившись с олигархией, могла теперь установить пределы реформе. Латины обратились к самому влиятельному члену этой партии, Сципиону Эмилиану, с просьбой защитить их права. Он обещал им это, и главным образом благодаря его влиянию 25 народное собрание постановило в 625 г. [129 г.] отнять у аграрной комиссии судебную власть, а решение споров о том, какие земли являются государственной собственностью и какие частной собственностью, передать цензорам, или же — в качестве заместителей последних — консулам, которым эти функции принадлежали на основании общих законоположений. Эта мера являлась не чем иным, как приостановкой в мягкой форме дальнейшей раздачи государственных земель. Консул Тудитан, нисколько не сочувствовавший гракховской реформе и не склонный заниматься сомнительным и опасным регулированием земельных отношений, воспользовался случаем и уехал в иллирийскую армию, оставив возложенное на него дело невыполненным. Комиссия по разделу земель продолжала существовать; однако, поскольку судебное разбирательство вопросов, касающихся государственных земель, было приостановлено, она была обречена на бездействие.

Партия реформы негодовала. Даже такие люди, как Публий Муций и Квинт Метелл, порицали Сципиона за его вмешательство. В других кругах не ограничивались одними порицаниями. Сципион объявил о своем намерении в один из ближайших дней сделать доклад о положении латинов. Утром этого дня он был найден в постели мертвым. Совершенно несомненно, что этот 56-летний здоровый и сильный человек, который еще накануне выступал с публичной речью и вечером ранее обыкновенного удалился в свою спальню, чтобы подготовить свою речь к следующему дню, пал жертвой политического убийства. Незадолго до того он сам публично говорил о готовящемся покушении на его жизнь. Чья преступная рука задушила ночью лучшего государственного деятеля и лучшего полководца своей эпохи, осталось неизвестным. Историку не подобает ни повторять сплетен и слухов, ходивших по городу в связи с этим, ни наивно пытаться восстановить истину на основании такого рода данных. С уверенностью можно сказать лишь одно: виновник злодеяния принадлежал к сторонникам Гракхов. Убийство Сципиона было ответом демократии на кровавую расправу, учиненную аристократией у храма богини Верности. Власти не стали вмешиваться в это дело. Народная партия, справедливо опасаясь, что ее вожди — Гай Гракх, Флакк, Карбон — виновны ли они или нет, будут запутаны в дело, всеми силами противилась назначению следствия. Аристократия утратила в Сципионе человека, который был для нее столько же союзником, сколько противником; она тоже была не прочь замять дело. Народ и люди умеренных взглядов были в ужасе, особенно Квинт Метелл. Он не одобрял выступлений Сципиона против реформ, но с ужасом отшатнулся от таких союзников. Он велел своим четырем сыновьям нести на костер носилки с останками своего великого противника. Похороны были совершены наспех. Последнего представителя рода Сципионов, из которого вышел победитель при Заме, вынесли из дома с закрытой головой, чтобы никто не мог видеть лица умершего. Пламя костра вместе с останками великого человека уничтожило и следы преступления. В истории Рима встречаются люди более гениальные, чем Сципион Эмилиан, но никто из них не может сравниться с ним по высокой нравственности, полному отсутствию политического эгоизма, благороднейшей любви к родине. Вряд ли кому из них суждена была более трагическая роль. Он сознавал чистоту своих намерений и свои незаурядные дарования, но вынужден был сложа руки смотреть, как на его глазах гибнет отечество, и отказываться от попытки спасти его, так как понимал, что все подобные попытки могут лишь усилить зло. Он был вынужден оправдывать такие дела, как злодеяние Назики, и в то же время отстаивать дело убитого против его убийц. Тем не менее он мог сказать себе, что его жизнь не прошла даром. Ему — во всяком случае, в такой же мере, как инициатору закона Семпрония, — римский народ был обязан приростом до 80 000 новых крестьянских участков. Он же и задержал раздачу государственных земель, когда эта мера уже принесла всю ту пользу, какую могла принести. Правда, в то время даже благонамеренные люди считали, что настала пора прекратить эту раздачу. Однако тот факт, что даже Гай Гракх не настаивал на раздаче земель, которые должны были быть розданы по закону его брата, но остались не розданными, ясно показывает, что Сципион в основном выбрал правильный момент для своего вмешательства. Обе меры проведены были в борьбе — первая против аристократии, вторая против партии реформ; инициаторы обеих мер поплатились за них жизнью. Сципион участвовал во многих сражениях и вернулся на родину невредимым, чтобы пасть там от руки убийцы. Но и в своем мирном жилище он так же погиб за Рим, как если бы пал под стенами Карфагена.

Раздача земель закончилась; начиналась революция. Революционная партия, располагавшая в лице комиссии по разделу земель своего рода организованной верхушкой, имела еще при жизни Сципиона по разным поводам стычки с правительством. Особенно много хлопот причинял сенату Карбон в бытность его народным трибуном в 623 г. [131 г.]. Один из лучших ораторов своего времени, он провел закон о тайной подаче голосов в народных собраниях, поскольку она не была еще введена раньше. Он же внес характерное предложение разрешить народным трибунам домогаться вторичного избрания на ту же должность на следующий год. Таким образом, он надеялся законным путем устранить препятствие, послужившее ближайшей причиной неудачи Тиберия Гракха. План этот потерпел тогда крушение вследствие противодействия Сципиона. Однако, спустя несколько лет, как видно, уже после смерти Сципиона, предложение Карбона снова было внесено и прошло, хотя с некоторыми ограничительными оговорками 26 . Но главная цель партии заключалась в возобновлении фактически прекращенной деятельности коллегии по разделу земель. Вожди партии серьезно обсуждали вопрос, не следует ли предоставить италийским союзникам права римского гражданства и таким образом устранить с их стороны противодействие реформе. Агитация велась главным образом в этом направлении. В ответ на это сенат побудил в 628 г. [126 г.] народного трибуна Марка Юния Пенна внести предложение о высылке из столицы всех лиц, не имевших права гражданства. Это предложение было принято, несмотря на противодействие демократов, особенно Гая Гракха, а также несмотря на волнения, вызванные этой жесткой мерой в латинских общинах. В следующем, 629, году [125 г.] Марк Фульвий Флакк, будучи консулом, внес предложение об облегчении гражданам союзных общин получения права римского гражданства, а тем, кто этого права не получит, разрешить апеллировать на приговоры по уголовным делам в римские комиции. Однако его почти никто не поддержал. Карбон успел за это время перейти в другой лагерь и сделаться ревностным аристократом. Гай Гракх отсутствовал, он находился в должности квестора в Сардинии. Предложение Флакка было отклонено, оно натолкнулось на сопротивление не только сената, но и граждан; последние не были склонны распространять свои привилегии на еще более широкие круги. Флакк удалился из Рима и принял главное командование в войне против кельтов. Своими завоеваниями по ту сторону Альп он тоже подготовлял почву для широких замыслов демократии. Вместе с тем он избавлялся от неприятной необходимости воевать против италийских союзников, которых он сам подстрекнул.