Рыцарь Шестопер. Новый дом - Фёдор Соколовский

Вот потому и забрезжила в голове идея: «Вдруг эту святыню может увидеть только подобный мне перерожденец? А то и воспользоваться ею сможет только он? Гирчин тоже может о подобном знать и внимательно следит за моей реакцией на все увиденное. И тогда можно сделать определенный вывод: я ему нужен позарез. Или хотя бы до той поры, пока он не убедится в отсутствии артефакта в этой пещере и на близлежащей территории. А это, как ни крути, огромный козырь в моих руках!»

Естественно, что догадка-предположение могла оказаться миражом. Они здесь оказались чуть ли не случайно. Будь они давно в баронском замке, власнеч и не знал бы, что творится в его «личной» пещере, да и со временем не узнал бы. То есть обстоятельства изменились резко и неизвестно по чьей вине или злому умыслу. Но проверить, а потом и воспользоваться таким козырем следовало обязательно.

Глава пятнадцатая

Неприятности продолжаются

Затянувшийся ужин окончился, когда стало темнеть. Небо оставалось почти чистым от облачков, зато ветер усилился. Наверное, по этой причине даже сам власнеч не сразу услышал отголоски далекого воя. Но как только услыхал, вскочил на ноги и побежал на возвышенность, которая располагалась над пещерой. Потом так же живо вернулся и начал отдавать распоряжения, касающиеся грядущей обороны:

– Постарайтесь затащить лошадей в пещеру! И хотя бы половину прохода заставьте лесинами с сучьями! Пошевеливайтесь!

А так как рыцарь оставался рядом, проверяя навешанное на себя оружие, пояснил только для него:

– Опасность приближается с той стороны, куда ушел Марач. Несколько странно, если он решил вернуться, хотя конечный итог того стоит. И если это он с подмогой, то уверен в наличии святыни. Причем опасность немалая, раз умертвия, не решаясь напасть, просто предупреждают меня воем.

Вой и в самом деле довольно быстро приближался, озадачив и Шестопера:

– Они что, бегут? Или убегают? Не лучше ли и нам отступить в чащу?

– Хм! Если они и в самом деле так быстры, то нам от стычки и в чаще не скрыться. Так что предпочтительнее здесь сражаться. И поляна удобная, и в пещере спрятаться можем.

– А вдруг этот Марач раскопает заваленный тобой второй выход и ударит по нам с тыла? Или вообще отыскал еще и третий проход в лабиринты?

– М-да! Тогда несладко нам придется, – скорбно скривился власнеч, хотя тон его оставался чуть ли не радостным. Наверное, в предвкушении боя он испытывал азарт. – Но ты не робей, справимся!

Согласно кивнув, Грин этак невинно поинтересовался:

– А хоть в какой стороне замок Гармашей находится? Мало ли что…

Пришлось выдержать полный иронии взгляд, но ответ все-таки последовал:

– Вон там, строго на северо-запад. День пешего пути.

А тут и вой многоголосый раздался из лесной гущи так близко, словно одно умертвие находилось метрах в сорока – пятидесяти. Тотчас по команде власнеча наемники и баронет юркнули в пещеру. Да и рыцарю он посоветовал:

– Встань неподалеку от входа, чтобы быстрей меня в случае опасности заскочить внутрь. И зазря не геройствуй, береги свою умную голову.

С мечом на изготовку Грин послушно встал, где ему указали, весь обратившись в слух и зрение. Несколько мешали начинающийся уклон и сгущающиеся сумерки, но все-таки метров двадцать леса в нужном направлении просматривалось. Он сразу понял: умертвий несколько, не меньше четырех. И все они как бы полукругом преследуют двигающуюся именно сюда опасность.

А потом послышался отчетливый треск. И топот! И враз насторожившийся власнеч сделал два шага в сторону пещеры.

Тогда как у Василия непроизвольно отвисла челюсть от увиденного: к ним боевой колонной по одному, раскрываясь постепенно веером, словно над ними единое командование, мчались… зубры! Здоровенные, косматые, с опущенными для атаки рогами, они, словно танки, сшибали на своем пути малый подлесок, срезали нижние ветки более массивных деревьев и ломали походя копытами толстенные корни, выступающие над землей.

Конечно, Райкалину довелось видеть зубров в Беловежской Пуще, но эти превосходили своих измельчавших потомков чуть ли не вдвое. Если столкнуться человеку с такой горой плоти, так от него и мокрого места не останется. Никакие доспехи не спасут. Ну и не факт, что колдовство в сражении с ними поможет.

Тем не менее Агап не слишком спешил за пятящимся к пещере Шестопером. Двигаясь словно на прогулке, кудесник стал метать в зубров клубочки сизого дыма. Вроде и небольшие, с мужской кулак, и летели они не быстро, и мягкими на вид казались, но их воздействие на животную плоть было невероятным. У грозных царей леса попросту отказывали передние ноги! Гигантские туши зарывались рогами в грунт, их филейные части взмывали вверх, а потом вся эта гора мышц, мяса, копыт, шерсти и кожи падала вниз. И земля от этих падений явственно содрогалась.

Рев! Грохот! Треск! Взбешенное мычание!

Как минимум десяток животных так и не смогли подняться. Не потому что ноги поломали или шеи свернули, а потому что передние конечности их совершенно не слушались.

А между тем к поляне мчались, обходя своих частично парализованных товарищей, еще около десятка зубров. Дымные шарики у Гирчина, похоже, закончились. Поэтому он в несколько прыжков достиг входа в пещеру, юркнул в оставшуюся щель и скомандовал:

– Заваливай!

Тотчас наемники обвалили часть заготовленной стенки и живо стали проталкивать туда же и отдельно заготовленные лесины.

– Зачем? – не удержался от вопроса Василий. По всему видно, подобные туши не могли протиснуться внутрь никоим образом.

– Этот Марач тот еще фрукт, – охотно удовлетворил его любопытство колдун. – И хуже всего, что он друид. От этих бриттов чего угодно можно ожидать. Так что скорей всего он за зубрами иную хищную живность запустит. Вот помяни мое слово… Посторонись! – скомандовал он воинам, которые загораживали ему щели между лесинами.

Не успел он договорить, как шумно дышащие, беснующиеся от бега мохнатые туши отпрянули назад, выстроились полукольцом перед пещерой, а на поляне появились истинные хищники. Медведи! Пять взрослых злобных особей!

Причем косолапые не ревели и не рычали, а медленно приближались к засеке и пытались отдышаться. Их бока учащенно вздымались и опадали после продолжительного, изнурительного бега. Атаковать они не стали лишь по причине усталости.

Агап явно изготовился к контратаке, но действовать не спешил. И опять не отказал себе в удовольствии прокомментировать события для приблизившихся к нему Бронислава и Грина:

– Сильный друид, очень сильный. И хитрый. Но недальновидный. Будь он умней, сразу бы собрал вокруг избы и пещеры по заслону из хищников. Тогда бы мы никого не застали врасплох. А может, ему и ливень страшный помешал.

– И долго он сможет воздействовать на такое количество живности? – резонно поинтересовался баронет.

– Максимум до утра, – заверил Гирчин. – Они вон уже, слегка растеряны и не так агрессивны… Но вижу, что это еще не все…

Тотчас за полукольцом зубров послышался вой, а чуть позже и злобное рычание.

– Волки! Нас не видят, но обоняют. И сейчас не знают, что им делать, им приходится уступать более сильным посланцам по наши души. Однако! Как все-таки силен этот Марач, ох силен!

– И чему ты радуешься? – с осуждением заметил состояние друга Бронислав.

– Ха-ха! Раз сюда такая крупная шишка забралась, значит, дело того стоит. Я теперь даже опасаюсь: уж не из верховных ли друидов этот Марач? Не только сам легко, незатейливо ушел, но и нас на некоторое время сумел обложить. Но на что он надеется? Вряд ли он успеет набрать себе в помощники порядочное количество воинов.

– Ваша братия на выдумки хитра! – ворчливо напомнил баронет. Видно было, что имелось у него желание перечислить наиболее удачные «выдумки» своего приятеля, но он вовремя остановился. – Э-э-э… А что с косолапыми делать будешь?

Медведи и в самом деле, отдохнув и чуть отдышавшись, нисколько не мешая друг другу, принялись разбирать сложенную засеку из лесин с сучьями. Умно действовали, не спеша, словно обладали разумом человека. Другое дело, что даже людям с такой преградой было справиться непросто. Да еще когда обороняющиеся в пещере длинными, заостренными кольями все норовят глаза нападающим выбить.

Вдобавок власнеч позволил двум лучшим стрелкам упражняться в стрельбе из лука. Не совсем удобно стрелять сквозь щели, зато близко, почти в упор. С такого расстояния каждая вторая стрела в глаз озлобленным хищникам попадала.

Так что вскоре на сучьях обвисло две туши убитых медведей, распространяя едкую, ядреную вонь от шкур. Еще один зверь, несмотря на тяжелые раны, почти ослепший, с обиженным ревом удалился в лес. Оставшиеся два только возмущенно ревели иногда из наступившей темноты, но людей достать больше не пытались.