Возвращение Дестри - Макс Брэнд

— В долину, — с учтивой улыбкой ответил Хосе.

Мало кто мог похвастаться, что видел его в подобном настроении. Но в том-то и дело, что Дестри был далеко не «все», тут следовало держать ухо востро.

— Сдается мне, скоро будет еще жарче, — продолжал Дестри. — Когда наступает лето, я порой ловлю себя на мысли убраться куда-нибудь, где немного попрохладнее. Держу пари, что и тебе, Хосе, тоже больше по душе прохлада. В сосновых лесах и цвет лица бывает лучше, не так ли?

Ирония, звучавшая в его словах, явно не дошла до мексиканца. Ничего не заподозрив, он охотно объяснил:

— В Уоме нечего делать в эту пору. Никакой работы для меня. Вот и езжу с ранчо на ранчо, вдруг где повезет?!

— Хочешь хороший совет, Хосе? — мягко спросил Дестри. — Не стоит брать на себя слишком много. Например, стараться обчистить в карты сразу двоих — это, конечно, было неплохо придумано, но, полагаю, ты пожадничал, Хосе. С каким-то молокососом это, может быть, и сойдет тебе с рук, но в один прекрасный день ты нарвешься на того, кто не даст тебе спуску. А какую работу ты ищешь на ранчо, наверное, хочешь наняться ковбоем?

— Да.

— Поэтому-то и выбросил свою знаменитую колоду?

На мгновение смущенный Хосе опустил глаза, но тут же поднял голову и с учтивой улыбкой взглянул на Гарри.

— Вы же сами знаете, сеньор, покер никого не доводит до добра. Возьмите хотя бы меня. Сегодня утром я проигрался вчистую!

— Хотелось бы мне взглянуть, какого цвета у тебя шкура, — сказал Дестри.

— Сеньор?

— Слезай с коня, парень, расстегни пояс с кобурой и брось его на землю. Я хочу посмотреть на тебя.

— Сеньор Дестри… — неуверенно начал тот.

— Хосе, Хосе, — мягко запротестовал его мучитель, — ты ведь не собираешься сидеть тут и спорить целый день? Ты же видишь, как я спешу, правда? Тем более в такую жару. А теперь замолчи, слезай на землю и снимай кобуру, да поживее. И винтовку не забудь. А потом раздевайся, остынь немного.

Хосе замешкался, но совсем ненадолго. Ему хватило и доли секунды, чтобы мысленно подсчитать свои шансы против Дестри. По всему выходило, что у него их негусто: один к пяти, а может, и того меньше. Он был настоящим игроком, умел блефовать, но дураком не был никогда. Так что, не тратя время на дальнейшие возражения, спешился, поспешно разделся донага, не забыв предварительно расстегнуть тяжелый пояс и бросить его на землю вместе с винтовкой, которая наполовину торчала из чехла. Так и остался стоять под палящими лучами солнца, донельзя комичный в своей наготе, тем более что огромное щегольское сомбреро при этом продолжало красоваться на его голове.

Дестри осторожно подошел к вороху сброшенной одежды и тщательно ее обследовал. Вытащив сразу две карточные колоды, он перелистал их, рассматривая каждую карту. Потом извлек пару ножей, один с длинной рукояткой, другой — с короткой, как для метания. Вслед за этим на свет Божий появились бандана 3, коробок спичек, пачка документов, изрядно испачканный и измятый конверт. Письмо было адресовано сеньору Хосе Ведрасу, почерк был женский, ребячески корявый.

Заинтересовавшись, Гарри вынул письмо и быстро пробежал его глазами.

— А похоже, она любит тебя, Хосе! — заявил он. — Впрочем, все они такие. Женщины, одним словом. До замужества видят все в розовом свете, даже не пытаясь представить, что будет потом. Пока в девках, цветут и хорошеют, а выскочат замуж, не просыхают от слез. А ты еще не женат, случаем, а, Хосе?

— Нет, сеньор. Вы закончили?

— Даже не осмотрев хорошенько винтовку и твои сапоги?! Да Бог с тобой, Хосе! За кого ты меня принимаешь, сынок? Что-то подсказывает мне, что неспроста ты в такую жару выбрался из города и гонишь свою животину галопом, словно сам дьявол дышит тебе в спину! И это «что-то» не сулит мне добра. Все, кто сейчас удирает из Уома, так или иначе связаны со мной, так почему бы мне не остановить тебя и не посмотреть что к чему?

Он поднял куртку и принялся ощупывать ее, тщательно проверяя шов за швом, особенно внимательно рассматривая подбитые плечи. Потом поднял винтовку, которую разобрал на части с такой скоростью, что у Хосе отвисла челюсть, и вывалил всю эту кучу на расстеленную куртку.

— Это для твоей же пользы, сынок, — примирительно заметил Гарри. — Теперь у тебя не будет ни малейшей возможности пустить мне пулю в спину. А к тому времени, как управишься, я буду уже далеко.

Дестри медленно поднял один за другим сапоги, оторвал стельки, с величайшей осторожностью осмотрел и простучал высокие каблуки.

— Тут надо держать ухо востро, — сообщил он. — Может, где-то тут есть отверстие. Впрочем, держу пари, я бы его заметил. Ладно, черт с ними, я и так потерял кучу времени. Стоит попробовать еще один способ, а как ты считаешь, Хосе?

В голосе его вдруг появилась жесткость. Тяжелый кольт мгновенно появился в руке, его черное дуло уставилось прямо в лоб мексиканцу.

— А теперь говори: что заставило тебя в такой спешке уехать из Уома? Может, кто-то послал тебя?

— Нет, сеньор, поверьте! Я ехал по своим делам!

— Ну, раз так, становись на колени, мерзавец, и читай молитвы, если помнишь хоть одну! Клянусь, я заставлю тебя сказать, что ты затеял, или ты и шагу не сделаешь отсюда!

Хосе уныло ссутулился.

— Ах, сеньор, ну какое дело святым до молитв бедного Хосе? — пролепетал он. — Да разве на небе не так же, как на нашей грешной земле? Добрые дела ведь полезней, чем добрые слова, вот Хосе и позабыл молитвы, все до одной, сеньор!

Дестри махнул рукой и отвел револьвер.

— Держу пари, старина, ты затеял грязную игру, — процедил он. — Ты ведь ужом проползешь, коли понадобится, голову даю на отсечение! Ну да ладно, прощай пока. И мой тебе совет — не торопись по своим делам, не то может случиться, что наши дорожки опять сойдутся именно там, куда ты держишь путь.

Глава 14

Как правило, миссис Клайд Оррин никогда не спорила с мужем. Именно так, считала она, должна была вести себя идеальная жена политического деятеля. Но в тот день, когда Клайд появился за обедом с выражением дипломатической неприкосновенности на лице, миссис Оррин впервые почувствовала, что это уж слишком.

— Что за грандиозная идея сегодня не дает покоя моему мальчику? — спросила она, когда они уселись за стол, заметив какую-то странную рассеянность мужа.

— Да ничего особенного, — отозвался Оррин. — Так, пустяки.

— Прекрати вешать мне лапшу на уши, — безапелляционно заявила миссис Оррин, которая прежде, чем стала невестой многообещающего молодого политика, была обычной хористкой. Она обожала давать волю своему языку, когда они с мужем оставались наедине. — Что тебя гложет, Клайд?