Ричард Длинные Руки – сеньор - Гай Орловский

– Не лучше ли сперва вон туда?

Домик показался самым обыкновенным, чистый и ухоженный, но чем ближе мы подъезжали, тем тревожнее мне становилось. Вокруг домика заросли цветов, самых разных, я не очень в них разбираюсь, отличаю только по цвету и размеру, но показались слишком уж ухоженными, высокосортными.

Кони остановились перед окнами. В глубине за чистой занавеской мелькнуло, словно крупная птица взмахнула крыльями. Занавеска колыхнулась, мы ждали, наконец Сигизмунд по моему кивку громко постучал в оконную раму.

– Есть кто-нибудь?

Дверь отворилась, на пороге показался немолодой человек, одет опрятно, седые волосы не распущены, как у всех колдунов и отшельников, а подрезаны коротко и довольно аккуратно. Он с любопытством смотрел на гостей, наконец развел руками.

– Простите, – сказал он дружески, – я людей не видел уже несколько лет… Отвык, знаете ли. Слезайте, будьте гостями.

Он не выказывал ни страха, ни особого интереса, что меня насторожило, я соскочил с коня, сказал любезно:

– Спасибо за приглашение. С удовольствием воспользуемся. Мы захватили с собой кое-что для ужина, так что охотно с вами поделимся…

Пауза была нарочитая, он сразу уловил ее смысл, отмахнулся.

– Вы насчет огородов? Да кому они нужны?

– Но вы не похожи на охотника, – заметил я.

Наши взгляды встретились, в его глазах опять же ни страха, ни смятения.

– Мне пропитания хватает, – ответил он коротко. – Вы можете не вытаскивать ваш сыр… ого, целых три круга?.. мясо, рыбу… правда, от хлеба не откажусь, у вас, как погляжу, ржаной?

Сигизмунду передалась моя подозрительность, он слезал с коня медленно, старался не поворачиваться к странному отшельнику спиной. Тот сдержанно улыбался, пригласил жестом в дом. Сигизмунд поискал, к чему бы привязать коня, но ближайшие деревья далековато, просто стреножил. Мой конь равнодушно взглянул на цветы, я перехватил острый взгляд отшельника, внимательный и оценивающий.

– Как насчет моего коня? – поинтересовался я. – Вы, как погляжу, не только в цветах разбираетесь?

Он кивнул, глаза стали серьезными.

– Жизнь учит, – ответил он. – Вот с вами столкнула, тоже чему-то научусь. А конь у вас особый… Такие были выведены еще до Седьмой Великой Войны. Некоторые говорят даже, что не выведены, а созданы, хотя мне такое слово непонятно… в отношении живых существ.

– Седьмой Войны магов?

Он покачал головой.

– Их для доступности всех называют магами, – ответил он просто, сердце мое екнуло. – Но только последняя из войн велась уже магами.

– А кто воевал раньше?

Мы вошли в дом, но я не видел помещения, сердце стучало так, что кровь бросилась в лицо, а в глазах появился розовый туман. Отшельник внимательно смотрел мне в лицо.

– Ну… как вам сказать… предпоследняя шла между гендеями и ацентами. Маги, правда, уже появились, но были чересчур слабыми и мелкими. Но когда гендеи и аценты почти уничтожили весь мир, а друг друга истребили начисто, маги быстро захватили освободившиеся места под солнцем. Гендеи и аценты, как говорится в хрониках, владели могуществом земли, могли вызывать из Котла неслыханные силы…

– Из Котла?

Он пожал плечами, улыбка была извиняющаяся.

– Так сказано в древних хрониках. Якобы в центре земли находится Котел, в котором заперты силы, перед которыми ничто не сравнится… Бред, конечно, но, возможно, это иносказание… Вообще история между Шестой и Седьмой войнами очень туманная, от той эпохи дошли самые невнятные легенды. Странно, больше известно о Пятой эпохе, когда миром правили озируэллы. Те вообще брезговали ступать на землю, вся их сила была от звезд, жили в летающих городах, были бессмертными и неуничтожимыми…

– Но что-то их уничтожило?

Он развел руками.

– Это лишь говорит, что ничего вечного нет. Правда, есть слухи, что не все погибли, часть сумела уйти обратно к звездам…

На столе появился туго свернутый рулон белой материи, раскатился в скатерть из тончайшего полотна. Отшельник, поглядывая на меня испытующе, произнес несколько отрывистых резких слов. Над столом сгустился воздух, начали возникать узорные блюда, запахло печеным, жареным, вяленым, тушеным, очень красиво и гармонично стали появляться всевозможнейшие блюда.

Сигизмунд смотрел с отвращением, хватался за крест, шептал молитву, но перекрестить не осмеливался, я еще в дороге запретил вмешиваться: все решаю я, паладин, как ближе стоящий к Богу и Церкви. Отшельник посматривал с интересом, глаза его бросали острые взгляды то на Сига, то на меня, губы двигались, слова вылетали с разными интонациями, разной тональности, пальцы тоже вязали непонятные мне узоры.

– Мы неплохо позавтракали, – сообщил я, – но сейчас уже время обеда, а стол у вас заглядение.

– Я рад, что вам понравилось. Вы в самом деле… христиане?

– В самом прямом, – заверил я. – Но мы в Великом Искусе. Идем к великой цели, преодолевая соблазны, а слава нас потом найдет. Может быть, посмертно.

Он сказал с сомнением:

– Да, интересно… А что ищете здесь?

– Просто идем мимо, – сообщил я. – У вас немалая мощь. Думаю, не только в этом… накрывании стола. Но почему здесь? Почему не в городе, где можно помогать людям… или вредить, строить или ломать, просвещать народ или, напротив, вгонять в дикость и цивилизацию?

Сказал и сам устыдился, вспомнив всех буддей и христосов, что уходили в леса, искать универсальные ответы. Отшельник следил за моим лицом, кивнул.

– Да, вы угадали. Мне еще рано. Рассчитываю потом огрести больше. Вы обратили внимание на Дерево?

По тому, как он произнес это слово, мы с Сигизмундом сразу поняли, о каком дереве речь. Сигизмунд молча и красиво ел, отрабатывая манеры, я поинтересовался:

– Оно чем-то интересно помимо размеров?

– Вы сами это знаете, – ответил маг спокойно. – Уже то, что другие не могут вырасти и в десятую его часть… значит, что дерево необычное. Что не просто дерево, а Дерево. Я предполагаю, что появилось в эпоху между Четвертой и Пятой войнами. Правда, один странствующий мудрец высказал неприятную идею, что война как-то преобразила самое обыкновенное дерево, оно выжило, когда все остальные погибли, и вот теперь продолжает расти… Оно в самом деле все еще растет, я здесь уже… гм… давно, провожу тщательные замеры. Да, растет. Когда-то либо проломит земную кору своей тяжестью и провалится до самого Котла, либо же начнет выпускать добавочные корни-ветви и станет опираться на множество стволов. Тогда в конце концов покроет всю землю.

Я зябко пожал плечами.

– Неприятная перспектива!

– Не скажите, – возразил он. – Я знаю целое племя, которое этого страстно бы желало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});