Искатель. 1967. Выпуск №1 - Николай Леонов

Я ответил, что, конечно, знаю. Но ответил этак двусмысленно. И еще подмигнул левым глазом. Мол, понимай меня как понимаешь, я тоже хитрый.

Но на самом деле поверил. Ученым в наш век надо верить. Только мне почему-то кажется, что в Ташкенте все-таки теплее, а снег — я, конечно, уже не утверждаю — абсолютно… белое тело. А?

«СП-6. Почтмейстеру мистеру Овчинникову»

Заведующий радио дрейфующей научно-исследовательской станции «Северный полюс-6» Николай Николаевич Овчинников, вторично зимовавший на СП-6, заведовал «по совместительству» и почтой. Дополнительной оплаты он за свое совместительство, разумеется, не получал. И не требовал. А хлопот по почте было немало.

Филателисты со всего мира буквально одолели «почтмейстера мистера Овчинникова» своими просьбами поставить штемпель на марки и конверты «с расчетом, чтобы штемпель, захватывая уголки марок, в основном ложился на конверт».

— Вопросы, — рассказывал мне Овчинников, — встречаются самые неожиданные. Например, спрашивают: «Какое у вас местное отделение?», «В какой вы области?»

Не менее анекдотична и переписка с некоторыми организациями.

На просьбу прислать для бани березовых веников сюда пришел такой ответ: «Березовые веники заготовляйте хозяйственным способом».

Когда зимовщики попросили отправить в адрес СП-6 пишущую машинку, из московского ГУМа ответили: «Обратитесь в ближайшее почтовое отделение».

По-видимому, не все еще точно уяснили себе, что станция СП-6 находилась на дрейфующей льдине и собственной березовой рощей, к сожалению, не обзавелась.

— Чего только не бывает! — смеется «почтмейстер». — Когда я снимался с военного учета, меня спросили: «Куда вы едете?» Я ответил: «На СП-6». — «Ну там, — сказали мне, — и встанете на учет».

Однако вернемся к филателистам.

Страстным филателистом оказался и известный французский ученый, председатель Комитета полярных исследований и начальник французской антарктической экспедиции Поль-Эмиль Виктор.

Во время 5-й ассамблеи Международного геофизического года в Москве в беседе с советским гидрологом Д. Кожевниковым он признался, что коллекционирует почтовые марки, посвященные арктическим и антарктическим экспедициям, и попросил помочь ему достать несколько конвертов со штемпелем гашения станции СП-6.

Гидролог Кожевников тут же отправил письмо на дрейфующую станцию.

Письмо это, надо отдать должное гидрологу, было написано со знанием дела. После слов «Прошу оказать содействие французскому полярнику» следовали указания, как погасить «почтовым штемпелем почтовые марки на нескольких прилагаемых конвертах».

Конверты были адресованы частично на парижский адрес Поль-Эмиля Виктора и частично на адрес руководимой им антарктической станции на Земле Адели.

Прочитав все это, «почтмейстер» почуял и в самом Кожевникове филателиста. Надо сказать, что он не ошибся: в конце письма Кожевников просил то же самое сделать… и для него.

Отвечая французскому коллеге, начальник СП-6 кандидат географических наук Сергей Тарасович Серлапов написал: «Коллектив полярников дрейфующей станции СП-6 сердечно приветствует вас и ваших товарищей, полярников французской южнополярной станции Адели. У вас сейчас весна, а у нас наступает полярная осень. Мы на противоположных полюсах планеты, но цель у нас одна — исследование тайн природы на благо и процветание человечества. Желаем вам больших успехов в работе, счастья в личной жизни».

На этом можно бы и закончить. Но в блокноте у меня имеется приписка: «Конечно, «почтмейстеру Овчинникову» не так уж трудно было по стилю письма разгадать в гидрологе Кожевникове филателиста. Но вот интересно, как это Кожевникова разгадал Поль-Эмиль Виктор?»

Недаром говорят, что рыбак рыбака видит издалека.

Музыкальный салон

Домик доктора, где хозяин Виталий Григорьевич Странин мне любезно предоставил для ночлега… операционный стол, больше использовался не как амбулатория (на СП-6 совершенно не болеют), а как музыкальный салон.

Те, кто свободен от вахты, собирались здесь после ужина. Пели, играли на аккордеоне, гитарах. И даже танцевали, несмотря на тяжеленные унты и микроскопическую «танцевальную площадку». Табуретки, прозванные самосвалами, потому что с них можно в любую минуту шлепнуться на пол, убирались на койки: На середину выходили аэролог Евгений Виноградов и кок Анатолий Глухов. И начинали:

Цыганка раз, цыганка два.Цыганка три, четыре.Нас «Цыганочку» плясатьНа льдине научили!Больше всех из нас хлопотУ нашего доктора.Он составляет… продотчетНа балык и окорок.

Доктор Странин из-за отсутствия больных попросился по совместительству в начпроды.

На шестой и на седьмойРазговор идет такой:Сева Зайчик просто клад —Вот находка для девчат.

Аэролог Зайчиков — единственный холостяк на льдине.

Частушек много. Про каждого:

Наши гидроастрономы,Скажем прямо, — агрономы.Море пашут, звезды сеют —Над науками лысеют…Пробиваются в эфирНаши геофизики.Вдруг медведь порвал антенну —Он не знает физики…

— Товарищ корреспондент, — обратился но мне с забинтованной рукой механик Басков. — Можно к вам с жалобой? На нашего доктора?

— Женя, мы же друзья… — попытался остановить его доктор.

— Друзья, а не в ладах. Дружба вместе, а лады врозь.

— Какие лады? — я приготовился к очередной неожиданности.

— Музыкальные. Понимаете, у нас с, доктором на двоих одна гитара. Но настраиваем мы ее по-разному. Каждый на свой лад. Ну, доктору это, наверное, надоело, и он ждал момента…

Странин снова попытался перебить Баскова, но тот настойчиво продолжал:

— Сегодня, когда мы с ним катали на аэродроме бочки с бензином, я чуть-чуть себе поранил палец. Так доктор, чтобы я больше не трогал гитару, взял да вместо пальца, видите, туго-натуго перевязал мне всю кисть. Ну, скажите, не использование ли это своего служебного положения в корыстных целях?

Проникновенный монолог Баскова всех развеселил. Одна за другой посыпались шутки. В общем «завелись»…

— Вы не знаете, почему Сева Зайчиков до сих пор холостой? Так он же работает на радиотеодолите. А когда работает радиотеодолит, не знаете? Только гогда, когда облачность. Вот и витает наш Сева все время в облаках.