Избранное: Динамика культуры - Бронислав Малиновский

Почитание предков, в его настоящем виде загнанное в подполье, часто выживает в форме чувств трепета и страха, сохраняющихся по отношению к умершим. Этот обычай благодаря неверной позиции служителей христианской религии сохраняется, хотя и уходит в тень, и в любой момент готов стать искрой, способной разжечь костер религиозной розни. В целом принцип открытого и честного выражения собственных позиций предпочтительней подавления инакомыслия, проводимого с неистово пуританским усердием. Но наиболее важный момент, касающийся почитания предков, состоит в том факте, что данный обычай связан с типом социальной организации – с семьей и кланом; и вся правовая система туземного общества тесно с ним связана. Полное уничтожение догмы, таким образом, с социологической точки зрения вредно. Переведение догмы на подобающее ей место с сохранением ее социальных, экономических и правовых влияний дало бы те же самые догматические результаты и удовлетворило бы пуританские запросы миссионера без того, чтобы привести к отвратительным последствиям{68}.

Суммируя предыдущие аргументы и примеры, мы можем сказать, что повсюду, где существует общая мера, применяемая для достижения согласия между намерениями европейского влияния и существующими потребностями африканского общества, изменения могут привести к новым жизнеспособным формам культурного взаимодействия. Когда же, напротив, европейцам необходимо (или представляется таковым) отобрать у африканца его территорию, сократить его возможности, использовать его труд в ущерб туземному предприятию без удовлетворительной компенсации, тогда отсутствие общего фактора ведет к конфликту.

Понятие общей меры, или общего фактора, – это прямое следствие того нашего принципа, что человеческие институты соизмеримы. Их общность позволяет перейти разделяющую их культурную границу и состоит в том, что в каждой из культур аналогичные институты выполняют одну и ту же функцию, хотя и подчиняются детерминизму разного типа. Африканская семья и тип брака эквиваленты европейскому браку и семье. Но правовое понятие брака, гарантии, тип родства отличаются по существу. В Африке, как и в Европе, тоже существуют центральная власть, образование, экономическое богатство и ценность. Каждое выполняет ту же функцию, и, таким образом, Африке может быть – постепенно и конструктивно – привито европейское управление, денежная экономика или книжное образование. В то же время мы знаем, что у института есть его правовое и религиозное обоснование, что он должен располагать материальным аппаратом и что он организует группу людей, объединенных ради осуществления определенной задачи. Теперь понятно, что если та же самая группа людей должна быть реорганизована для удовлетворения совершенно другими средствами некой известной потребности, процесс этот далек от простоты и легкости.

Представим себе африканское сельскохозяйственное сообщество и взглянем на туземцев как на группу производителей пищи, то есть как на экономический институт. Нет никаких оснований, по которым мы не должны были бы предвидеть, что в будущем они станут возделывать почву высокоразвитыми методами, применяя все современные приспособления с невероятно возросшей производительностью. Но, во-первых, для достижения такой трансформации будут необходимы огромные затраты капитала; во-вторых, правовое отношение человека к окружающей среде должно будет основательно измениться: нужно будет ввести не только мелиорацию почвы, но и новые системы землевладения. В-третьих, если производится избыток товарных культур, нужно будет создать или гарантировать возможности для маркетинга{69}.

Есть еще один фактор, который нельзя забывать. Переход от африканского племенного сельского хозяйства к высокоразвитой аграрной системе западного типа не может произойти внезапно. Введение новых методов дезорганизует старые. Чтобы двигаться вперед, африканец часто должен миновать стадию хаоса и дезориентации, и ему надо было бы помочь перейти через эту стадию. В прошлом такой помощи, как правило, не предвиделось. Точно такому же анализу можно было бы подвергнуть вопрос административного изменения, особенностей переходного периода в организации семьи и домашнего хозяйства и, что еще более насущно, трансформационных процессов в вопросах образования, морали и религии.

Тем самым последняя реальность в культурных изменениях зависит от того факта, что соответствующие институты в двух культурах удовлетворяют аналогичные потребности различными способами и с помощью различных способов; но по ходу дела они должны пользоваться одними и теми же человеческими и природными ресурсами: землей, капиталом, рабочей силой, политически организованной силой, побуждениями человека к воспроизводству, а также стандартизированными чувствами, ценностями и пристрастиями, которые являются индивидуальными для каждой культуры. Это означает, что институты не могут быть заменены быстро, по частям и без значительных уступок и жертв со стороны того сообщества, которое дало начало изменениям и продолжает контролировать их осуществление. По обе стороны барьера у нас один и тот же спрос на ограниченные материальные ресурсы и ограниченные человеческие силы. Невозможно ни развивать африканца на его собственных путях, ни сделать из него цветного жителя Запада без того, чтобы оставить для него солидный запас материального процветания, политической автономии и гражданских прав. Полное развитие на пути экономики и духовности также трудно, и, вероятно, даже невозможно, пока мы заставляем туземца постоянно чувствовать себя подчиненным в том, что касается его расового положения и культурного наследия. Даже максимум дарованной африканцам автономии, экономических возможностей и гражданской свободы все же будет связано с сохранением значительной меры европейского контроля. Но все это не должно заслонять от нас тот факт, что если нам предстоит привлечь африканца к участию в общем деле по удовлетворительному и гармоничному преобразованию, если африканцу предстоит сотрудничество с европейцем в освоении континента для мирного сосуществования и на условиях двойного мандата, то для нас тогда не достаточно предоставить духовную основу и ожидать от африканца отдачи в виде Марксовой доли.

Именно в этом столкновении интересов и алчных побуждений, а также в тех трудностях, которые внутренне присущи частичному и полному институциональному изменению, и заключены по-настоящему динамические проблемы контакта и изменений. Здесь, как и в других случаях, единственный выход из такой трудности, из такого конфликта двух комплексов имущественных интересов, до известной степени непримиримого, лежит в компромиссе. Научный анализ учит тому, что компромисс должен быть столь же реальным, сколь и по-умному достигнутым. Знание фактов и соответствующим образом приобретенная информированность при разработке политического курса обязательны. Но будем помнить: беспристрастный научный анализ также учит нас тому, что более сильный партнер не может полагаться только на свое собственное разумение и на то, что сможет кормить более слабого красивыми фразами и уверениями в своих добрых намерениях. Он также должен честно, пусть даже и с тяжелым сердцем, отказаться от некоторых своих материальных преимуществ и некоторых привилегий, научиться делить свою политическую власть и влияние с туземным населением. Ибо нельзя развить сильную и здоровую культуру ни на чем ином, кроме как на материальной основе, необходимой для нее. Нельзя также основать политически здравое общество, если низвести некоторых его членов до уровня сходства, а временами даже тождества, по сути, с рабами. К тому же невозможно привить туземцам моральную ответственность, если заставить их ощутить, что никакие принципы моральной справедливости не применяются по отношению к ним самим.

Но несмотря на то что задачей науки с полным правом считается предельно ясное и убедительное указание истины, все же ее главное дело состоит в мыслительной активности. Мы обнаружили, что ключевым понятием нашего анализа является общая мера. Этим подразумевается, что существует ряд известных элементов общего интереса, задач, ради которых африканцы и европейцы могут сотрудничать, будучи объединены общностью интересов. Отсутствие общего фактора, или общий фактор в его негативной форме, проявляется всякий раз, когда европеец, преследуя свои собственные цели, вынужден отбирать некоторые из тех элементов, которые выступают в качестве существенных для африканского прогресса, будь то земля или рабочая сила, уверенность в себе или чувство собственного достоинства туземца, дорогое его сердцу верование или разновидность обычного права, необходимая для исправного функционирования брака, семьи или племенной жизни.

Поскольку это центральное понятие, очевидно, может быть определено только как результат прямого соотнесения европейских и африканских интересов и институтов, наилучший путь достижения общего фактора лежит через сопоставление двух культурных реальностей. Здесь, как и во всякой научной работе, полезно разработать реальное формальное средство обращения со свидетельствами. Мы уже в порядке пробы наметили подобный прием, когда обсуждали понятия механической смеси культурных элементов и нулевого уровня племенной культуры. Мы увидим, что он в то же время будет полезным и как схема, используемая в полевой работе, и как метод теоретического представления свидетельств, и как простой и сжатый способ выведения практических следствий.