Гарантия на счастье - Грохоля Катажина

— А как прошел ужин? — сменила тему Беата.

Анна улыбнулась. Беата давно забыла, что такое романтический ужин с женихом. Она завалена домашними делами: дети, муж.

— Восхитительно. — Анна потянулась. — Мы хотим жить вместе.

— Вместе легче, — поддержала ее Беата.

Но ведь речь не об этом! Речь о том, чтобы вместе просыпаться и ложиться спать, не тратить бесценное время. А Беата мыслит другими категориями.

— Янек такой… — Анне трудно объяснить. — Мы, может быть, заведем ребенка. В любом случае Янек… он… Я, возможно, тоже… немного… Хотя я до сих пор об этом не думала. Он бы хотел, чтобы ее звали Каролина. Знаешь, я никогда не думала, что мужчина первый может заговорить о ребенке.

— Дети, — вздохнула Беата. — Это не так просто…

— Дети, — радостно повторила Анна.

— Маленькие дети — маленькие заботы, большие дети — большие заботы…

— Вот-вот. А как твоя Юлечка?

— Бабушка с ней сидит. У нее снова бронхит.

Анна посмотрела в окно. Пасмурно, мелкий снег то тает, то снова идет. Самая худшая погода — колебание вокруг нуля. Установился бы уж мороз!

— В такую погоду… Ничего удивительного. Почему ты не берешь больничный?

— Угадай.

— Понимаю. — Анна поняла, что задала глупый вопрос. — Тяжело тебе. Хорошо, что бабушка помогает.

— Хорошо. Ясно, что хорошо…

Анна достала дискету, в которой, она была уверена, заключено ее будущее. Все можно изменить! Все! Не будет никакой пани Герман и дел с кодом «Сорок один» — она об этом позаботится! Толька нужно с умом этим заняться, не возбуждать подозрений, чтобы не закончить, как ассистент Кронжек.

— Я бы с удовольствием ушла сегодня пораньше.

Анна не сразу поняла просьбу Беаты.

— Анна! — окликнула ее коллега.

— Почему бы и нет? — Беата не часто отпрашивается, а она вчера сама опоздала. — Иди! Я займусь всем сама. И спасибо, что нашла врача для моей мамы… Можешь прямо сейчас уйти, я справлюсь… Ждешь сегодня посетителей?

— Нет. Никого. Если бы я успела до двух сменить маму…

Конечно, успеет. У Анны же много работы. Голова лучше работает, когда никто не отвлекает.

Она отложила папки и протерла глаза. Экраны без фильтров. Анна поняла, что ее зрение ухудшилось. Когда солнце светит ярко, особенно заметно, как убог их кабинет. Протертый линолеум, допотопные столы и этот ужасный чайник! Даже если цветы поставить, ничего не изменится. Никогда ничего не изменится в отделе «А». На верхних этажах сделан ремонт, даже новые лифты установлены. А здесь тоска.

От стенки у шкафа, что рядом с дверью, отклеился большой кусок фанеры, обнажая серую панель.

Телефонный звонок заставил Анну вздрогнуть. Беата первая протянула руку. Когда она положила трубку, в ее глазах читался испуг.

— Что? — Анна вопросительно посмотрела на нее.

— Через минуту придет Секретарь! К нам! Неслыханно! Убери это! Возьми дискеты!

— Секретарь? К нам? Что случилось?

— Понятия не имею!

Беата заметалась по кабинету, Анну вдруг бросило в жар. Она спрятала кружку в ящик стола, поторопилась — сломанный ключ поранил ладонь.

Когда Секретарь появилась в дверях, девушки прямо сидели на своих рабочих местах. Секретарь — женщина неопределенного возраста. Одета безукоризненно. Анна видела ее однажды в лифте, когда поднималась на шестой этаж к Йоле. Туфли с модным узким мыском, костюм с иголочки, прическа — словно для снимка в рубрике «Как выглядеть женщине, занимающей руководящую должность». Все в ее облике было идеально.

— Здравствуйте. — Даже голос безупречен. Не высокий, не тихий и не приятельский. — Хочу лично сообщить вам о новом учебном курсе повышения квалификации. Он будет проходить с шестнадцатого по двадцать пятое, есть одно место для отдела «А». Я знаю, вы работаете здесь втроем, но, как я вижу, пани Едмина все еще находится в декретном отпуске. Решение нужно принять быстро, не позднее завтрашнего дня.

Анна с облегчением вздохнула. Речь идет не о кодах — вот именно, откуда им знать? — а о курсах. Учеба дает шанс продвинуться по службе. Беата здесь дольше работает, Анна хочет об этом сказать, но молчит.

Беата тоже не отзывается. Анна опускает глаза. Беата должна ответить…

Секретарь немного, почти незаметно, раздражена, но Анна заметила движение бровей и левого уголка губ.

— Я слушаю. Кого из вас записать?

— А что это за курс? — спросила Беата.

Ненужный вопрос, ведь Секретарь сказала: повышение квалификации. Всем известно, как важно его пройти!

— Я хотела бы… — начала Анна, но сразу же поняла, что ситуацию не исправила.

Секретарь оставила Беату без ответа, потому что ее глаза с великолепным, почти незаметным, макияжем — Анна знает, как выглядит хорошо накрашенная женщина, — уже смотрели на Анну.

— Ваша должность?

И тогда она несмело прошептала:

— Коллега здесь дольше работает…

— У меня больной ребенок, — сказала Беата, и Анна поняла, что подруга предоставила возможность решать ей.

Только в субботу к ней должен переехать Янек. Они договорились о машине и о том, что им доставят пианино. Суббота — двадцать четвертое, а значит, нужно подготовить квартиру, убраться и освободить место для его вещей. Ну ничего, Янек может переехать на два дня позже, а учебу невозможно перенести, ведь есть же какая-то шкала ценностей.

— Прошу вас, у меня нет времени.

— Анна Шафран.

— Хорошо, пани Шафран. Выезд шестнадцатого. Вот проспект. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Секретарь положила на стол Анны брошюры. Анна встала, как же ей трудно было встать! Никогда еще она не видела Секретаря так близко. А та вдруг окинула взглядом ее красивую, черно-фиолетовую, расшитую блестками юбку, купленную на распродаже в индийском магазине, Анна такие любит — широкие, просторные, длинные.

— Это не очень подходящий наряд… Ну, до свидания.

Когда двери закрылись, Анна рухнула на стул. Что значит — неподходящий наряд? Неподходящий для Секретаря, наверное, но Анна не собирается переодеваться, в этой комнате и без того она и Беата — самые красивые элементы обстановки. Анна подавила смешок — она всегда так реагирует, когда нервничает. Сначала все ее тело напряжено, а потом хочется смеяться.

— Беаточка… Я не хотела… Послушай, я пойду на этот курс, все равно мы будем действовать вместе.

Беата, не глядя на нее, словно разговаривая сама с собой, произнесла:

— Я в любом случае не смогла бы поехать. А она, как только вошла, смотрела на тебя. Значит, ты у них на заметке.

— Как это — на заметке?

— С Йолей так же было. Ее повысили.

Анне стало обидно.

— Даже если ты права, разве это что-то может изменить в наших отношениях? Послушай, Беата, у нас появится больше возможностей обмениваться информацией, мы сможем больше сделать для людей, для фирмы! Кроме того…

Стук в дверь спас ее от дальнейших объяснений. Да она и не знала, что еще сказать.

В дверях появился Янек, и сердце Анны забилось быстрее. Почему он пришел без предупреждения? Это неподходящее место. И что скажет Беата? Конечно, когда-нибудь они бы познакомились, но не так, не в этой мрачной комнате, а на ужине, Беата пришла бы с мужем, Янек разливал бы вино, и все было бы по-другому. Анна посмотрела на Янека и Беату. Кого представляют первым — женщину мужчине или мужчину женщине? Менее важную персону… Сейчас, сейчас, так кого же?

— Янек, позволь тебе представить Беату, я тебе говорила о ней…

— Очень приятно.

Янек протянул руку, у него сильная ладонь, Беата протянула свою. Все неправильно.

— Так это для вас готовят песто? — обратилась к Янеку Беата, и он в ответ улыбнулся.

— О, как Анна это готовит! Пальчики оближешь. Может, вы как-нибудь придете к нам на песто?

— С удовольствием, — кивнула Беата, и Анна вздохнула с облегчением.

Какая, собственно, разница, что скажет Беата о мужчине, на котором она, Анна, уже остановила свой выбор и который выбрал ее? Это глупо, глупо и по-детски, ведь Янек должен нравиться ей, а не Беате, не маме, хотя было бы, конечно, приятнее, если бы… вот именно, что? Надо его спросить, почему он пришел, а не думать о том, как он выглядит. Артист!