Звериное царство - Ольга Левицкая

Весело прозвенел долгожданный звонок. Захватив журнал и учебник, Зоя Федоровна направилась к выходу. Вслед за ней дежурный по классу Шевчук потащил стенд с картой мира. Уроки на сегодня закончились, и ликующая толпа учеников хлынула в раздевалку. Их ждал погожий солнечный денек, всевозможные игры и прогулки на свежем воздухе. Май вступил в свои права, и ничто не могло помешать ребятам радоваться жизни.

Глава 41

— «Андрюша, завтра меня забирают домой. Приходи прощаться. Жду тебя»

Хоршев прочитал записку и вопросительно посмотрел на Эльку.

— Насовсем забирают?

Массагутова расстроенно кивнула головой.

— Да, завтра после обеда родители приедут и заберут. Они сегодня хотели, но надо еще какие-то документы сделать. Ну, что она седьмой класс закончила. — Ее хорошенькое личико скривилось, она чуть не плакала. — Очень болеет Катюша, в больницу положат.

Хоршев озадаченно потер ладонью подбородок. — Да-а, дела...

— Слушай, Элька. Объясни, какое там у нее окно? Вечером хочу навестить.

Девчушка задумалась, соображая.

— Так, по-моему третье от края должно быть. Ну, от правого края, где крыльцо. Точно третье.

— Ну вот и ладушки. Данке шен. — Массагутова улыбнулась.

— Плиз...

Заканчивалась вечерняя «домашка». Ученики, сдав «зачеты» звеньевым, потянулись на выход. Альбина Леонидовна подняла голову от классного журнала.

— Так, второе звено прошу задержаться.

Раздался разочарованный гул. Весь средний ряд во главе со звеньевой недовольно вернулся на свои места. Ребята прекрасно понимали, чем вызвано такое приглашение и теперь с тоской ждали нагоняя.

— Виталий, Слава, идите ко мне. Вот сюда встаньте.

Двое провинившихся, Грингруз и Диблов, опустив головы долу, понуро встали у доски. Им было невесело. Этих вызовов «на ковер» боялись все. Многоопытная Альбина умела так внушить, что мало никому не показывалось. После ее «вставок» даже самые нерадивые ученики на какой-то срок поневоле брались за ум.

— Ну так что вы скажете по поводу ваших двоек?

Воспитатель строго смотрела на провинившихся. Те мялись, не ведая, что ответить и еле слышно бурчали под нос — «Мы больше не будем...»

— Вы хоть понимаете, что кончается последняя четверть? Самая важная четверть. Вы понимаете, что через три недели будут выставляться годовые отметки? Отвечайте!

— Мы понимаем...

— А то, что двойки эти исправлять надо срочно, вы понимаете?

— Понимаем...

На последней парте Акела и Серый снова принялись настукивать кулаки. Вот блин! Их товарищи сейчас в теннис режутся, а они тут застряли из-за этих придурков. Надо будет им вломить вечером. Акела осторожно выглянул из-за спины и, встретясь взглядом с Грузилой, провел пальцем по горлу. Серый также выглянул с другой стороны и громко причмокнул губами, сопровождая это характерным движением. Побледневшие двоечники затравленно смотрели на волчищ.

Альбина Леонидовна резко повернулась.

— Ампилов, Пикин! Это еще что такое? Что вы тут ребят пугаете?

— А чего они плохо учатся? Все звено подводят.

— А вы что, думаете — лучше их что ли? — Классная не на шутку рассердилась. — Ну-ка идите оба сюда!

Медленно встав из-за парты, «звери» с недовольным видом протопали по проходу и присоединились к наказуемым. При этом Серый незаметно ткнул Диблова в бок.

— На вас очень жалуется Белла Соломоновна. Учитесь плохо и отвратительно себя ведете. Особенно ты, Витя. Объясни, что у вас за проблемы с математикой?

— Да все нормально, Альбина Леонидовна. — Акела переглянулся с Серым. — Просто она к нам придирается.

— Она вообще нас терпеть не может!

Классная покачала головой.

— Неправда. Белла Соломоновна очень хороший педагог. И если вы ее довели своим поведением, значит сами и виноваты. Вы что думаете, я не знаю, как вы свои отметки получаете? Вы думаете, я не знаю?! ...

Рассерженная воспитательница грозно смотрела на двух нарушителей. Те молчали, мрачно уставившись на учительский стол, и даже не думали перечить. Они, как и все остальные, уважали Альбину, считали ее строгой, но справедливой. И еще они всегда помнили, как защищала и вступалась за них классная в былое нелегкое время. Волки прекрасно помнили все то зло, что им причинили. Но и добра не забывали тоже.

* * *

— Один... два... три. Кажись это!

Добравшись до нужного окна, Хоршев остановился и задумался. Похоже, опять пришла минута расставания. И что ему так не везет? Только все наладится, как бац! — и опять до свидания. Он вздохнул. Видно, не судьба. Пригладив рукой волосы, он осторожно постучал в стекло.

Довольно долго никто не появлялся. Он уже хотел было постучать снова, как в оконном проеме появилась Катя. Ее лицо было бледное и осунувшееся. Увидев своего парня, она радостно улыбнулась и помахала ему рукой.

— Привет! — понимая, что девушка его не слышит, Хоршев послал ей воздушный поцелуй.

Катя приложила обе руки к сердцу и, закатив глаза, покачала головой. Затем, повернувшись к кому-то, приложила палец к губам. Прислушалась к коридору и вдруг решительно приоткрыла окно.

— Андрюшенька, солнышко! Как я рада, что ты пришел!

Хоршев расстроганно смотрел на нее.

— Здравствуй, Катюша. Ну как ты?

— Да вот, болею все. Ты получил записку?

— Конечно, вот и пришел сразу.

На лице Кати возникла виноватая улыбка.

— Вот, уезжаю завтра. В тихий час заедут. — Помолчав, добавила. — Мы ведь еще увидимся?

— Конечно. На следующий год.

Он уже знал, что скорее всего в лесную не вернется, и эта встреча была прощальной. Но не хотел расстраивать девушку.

Врач уже шла по палатам, совершая вечерний обход. Дежурившая у двери девочка шепотом предупредила об опасности. Оглянувшись, Катя быстро высунулась из окна и, обхватив парня за шею, крепко поцеловала.

— Ты только не забывай меня, Андрюша! ...

Глава 42

Три раза в неделю в классах проходила уборка. Обычно ее проводили двое дежурных, мальчик и девочка, сидящие за одной партой. График дежурств составлялся аж в начале учебного года и соблюдался неукоснительно. Исключение составляла лишь «большая пятерка». Эти парни принципиально не желали участвовать ни в каких «общественных работах», заставляя других вкалывать вместо себя. Конечно, все это не афишировалось и делалось тайком от Альбины.

Майя быстро возила шваброй между партами, проходя ряд за рядом. Роли дежурных распределялись так: парень таскает ведро с водой, тряпку и швабру, протирает пыль, а девушка моет полы в классе. Обычно партнером Майи был ее сосед, Олег Шевчук. Поначалу он с энтузиазмом воспринимал уборку как возможность пообщаться с принцессой наедине. Но потом, получив несколько отказов на предложения «гулять», Олег быстро охладел к почетной обязанности. И поэтому без раздумий согласился уступить свою очередь Колесову, который попросил его об этом.

— Давай, Витюня, удачи! Только фиг у тебя чего выйдет...

Быстро протерев пыль с учительского стола и подоконников, Витя сел верхом на парту и стал наблюдать за девушкой своей мечты. Его била дрожь. Он уже давно с нетерпением ждал этого дня, заранее договорившись с Шевчуком. И сегодня твердо решил объясниться Майе в своих чувствах. Колесов до сих пор не мог забыть прикосновения ее губ на той репетиции, и в нем теплилась надежда, что этот поцелуй был неспроста.

— Майя, давай я тебе помогу.

Девушка чуть улыбнулась и передала швабру добровольному помощнику. Тот наклонился и стал прилежно драить пол, краем глаза следя за Майей. Она устало потянулась и села за учительский стол.

— Ой, как хорошо. Спасибо тебе, Витя.

Колесов смущенно посмотрел на нее.

— Майя, а можно я тебе что скажу?

— Слушаю Вас внимательно. — Она уже поняла, о чем пойдет речь.

Юный паж покраснел словно рак и, заикаясь от волнения, с трудом выдавил из себя:

— Ты мне нравишься. Очень-очень.

Майя с грустной улыбкой смотрела на него. Витя уже собрался было продолжить и высказать все заготовленные слова, как вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге появился Черныш. При виде волка Колесов сразу замолчал и снова стал шуровать тряпкой.

Черныш торопливо направился к своей парте. Проходя мимо склоненного над щеткой пацана, он не смог удержаться и с размаху влепил такого пинка, что тот растянулся на полу вместе со шваброй.

— Смотри, чтоб чисто было! Я вернусь, проверю.

Добравшись до места, Черныш пошарил там и достал какой-то сверток. Затем полез в закрома Акелы и выудил еще один такой же. Довольно хмыкнув, он уложил добычу в пакет и быстро пошел обратно. Витя уже успел подняться и, дрожа от унижения, отряхивал рубашку. Остановившись перед ним, вредный волчище сделал пацану «смазь». Стиснув пальцами его щеки, Черныш с гадливой улыбочкой процедил:

— Ух ты, сюси-пуси! Мордашечка. Смотри у меня...