Попались и Пропали - Александра Сергеева

брызнули.

Руана даже не пикнула, закусив губы. Он заметил и опомнился. Не отпустил, а почти отшвырнул её от себя. Она ударилась спиной о колонну и бесподобно зло прошипела:

— Свинья!

Радо-Яр окончательно взял себя в руки и криво усмехнулся:

— Ты ругаешься, как плебейка.

— А ещё могу быть такой же неразборчивой в средствах, — ответила она циничной и совсем не девичьей ухмылкой. — Чрезвычайно подлой в избранных способах мести. И к тому же неутомимо подлой. Ничего не напоминает?

— Ты о чём? — нахмурился яран, не понимая, к чему она ведёт, и оттого напрягаясь.

Руана почувствовала, что разумней оставить его без ответа.

— О твоих не слишком дружественных отношениях с её женихом, — раздался за спиной назла ядовито-медовый женский голос.

Как здорово — возликовала Руана, не сдержав торжествующей улыбки. Викрата всё-таки приняли за её жениха. Появляется призрачный шанс отвлечь неугомонного монарха от Юбейна с Ати. Вовлечь брата императрицы в мстительный круговорот, если тот всё-таки попытается сорвать их воображаемый брак с Викратом. А там, где один Яр-Туран, там и остальные — братья они или нет?

Кто знает, вдруг получится разыграть вокруг этого грандиозный скандал? Разве император сможет остаться в стороне? Ведь он их сородич. Вовлечённый в скандал со старшей сестрой Таа-Лейгард, он будет очень занят.

Замордованный распутник может и не заметить младшей сестры, представленной ему на церемонии благословения молодожёнов. Даже если отметит её красоту, поостережётся разводить тарарам ещё и вокруг второй дочери известного таара. Не идиот же он, в самом деле.

Хотя, вопрос спорный. В его собственной крепости такое творится — хоть святых выноси.

Каких святых — бессознательно подумалось ей. Кто такие эти святые? Разве можно помнить о том, чего вообще нет на свете? Не выдумала же она этих самых святых. Что творится в её голове? Может, она сходит с ума?

— Радо-Яр, ты настолько ей неинтересен, что, даже ругаясь с тобой, она думает о чём-то другом.

Руана оторвалась от несвоевременных размышлений. Сосредотачиваясь на происходящем, оглядела присоединившуюся к ним яранию. Старая знакомая — насторожилась она. Златокудрая красавица, которую некая провинциальная зараза успела зацепить своим языком, едва появилась в цитадели.

— Ты ошибаешься, — обескураживающе приветливо возразила Руана, словно встретилась с лучшей подругой. — Он мне настолько неинтересен, что мы даже не ругаемся.

Ярания звонко расхохоталась, пару раз хлопнув себя ладонями по бёдрам. Что у северян означало поздравления или восторг.

— У тебя невероятно красивые волосы, — с кристально искренней завистью посетовала залётная деревенщина. — Не устаю любоваться.

— И не только волосы, — многозначительно проворковала ярания, демонстративно проведя пальцем по щеке.

— Всё остальное я с лёгкостью переживу, — беспечно отмахнулась Руана. — А вот твои волосы… Сил нет, как хочется такие же, — возвела она глаза ко лбу, будто силясь рассмотреть свои тёмные гладко зачёсанные пряди.

Такой незатейливый и такой много говорящий жест — красотке он понравился. Хотя та явно из породы женщин, не желающих добра никому.

— Багена, ты здесь лишняя, — сухо намекнул Радо-Яр, что не рад прекрасной соплеменнице.

— Лишний здесь ты! — капризно взъелась на него грубиянка таария. — Даже если сказал не всё, что хотел! Остальное я слушать не собираюсь. Можешь высказать недоговорённое стене, — и резко сменив тон, она с плохо скрытой затаённой надеждой в голосе попросила: — Госпожа Багена, ты не могла бы мне уделить немного времени?

— Хочешь обсудить со мной этого наглеца? — уточнила ярания, небрежно ткнув пальчиком в назла.

Тот набычился ещё больше — хотя казалось, больше некуда.

— Зачем? — безупречно искренне изумилась Руана. — Это неинтересно. Нет, я хотела кое-что узнать о жизни при дворе.

Это стало последней каплей. Радо-Яр резко развернулся и направился к двери. Которой хлопнул изо всех подаренных ему Создателем сил — аж колонны загудели. Багена усмехнулась и вернулась к заинтересовавшей её персоне:

— Разве Таа-Дайбер тебе ничего не рассказывал? Мне показалось, что у вас полное взаимопонимание.

— Именно, что взаимопонимание, — проворчала недовольная невеста, как бы в досаде теребя края повязанного под грудью пояса. — Я должна с пониманием относиться к его интересам. А он понимает лишь то, что мои интересы — это сугубо моё личное дело.

И вновь весёлый женский смех потревожил тяжёлый полумрак залы с наглухо занавешенными окнами. Угомонившись, ярания благосклонно заметила:

— А ты не так проста, как выглядишь. Молодец. Неплохая маскировка.

— Благодарю за лестную оценку, — скромно потупилась Руана.

— Вот только, — внезапно холодно продолжила Багена, — зачем?

Подловила — с досадой одобрила Руана приёмчик, который и сама горазда использовать. Оттого и растерялась на несколько мгновений. Что, впрочем, успешно скрыла за маской глубокой задумчивости. Дескать, она вам не свиристелка какая-то: привыкла всерьёз размышлять над сказанным.

— Даже не пытайся, — укоризненно покачала головой ярания, ни капли не смягчив ледяного тона. — Меня ты своими проделками не проведёшь. Если продолжишь в том же духе, я просто развернусь и уйду.

В трещины глубоко законопаченной памяти сочился хладнокровный дух соперничества, от которого несло пугающим цинизмом. Руана вдруг ощутила, что может отхлестать эту дамочку такими словами… такими…

— А ты страшная штучка, — не стесняясь, отступала от неё женщина-воин.

И не просто воин, а почти законченная тигрица. Хотя на фоне блестяще освоенной техники защитника талант лазутчика выглядел пока блёкло.

Руана спохватилась и притушила в глазах огонь магии тааров.

— Прости, — пожала она плечами. — Я почти не практиковалась. Нужды не было. Так что могу ухватиться за поток ДАРА непроизвольно. Как за спасительную верёвку.

— Понимаю, — приняла объяснение и не думавшая расслабляться ярания. — Мы все через это проходим.

— Да?

— Да, — усмехнулась она. — Только в детстве. А тобой, судя по всему, в детстве никто не занимался. Странно: почему? Это весьма неблагоразумно. С ДАРОМ не шутят.

— Похоже, — решила Руана, что пора перейти в наступление, — тебе от меня что-то нужно. И вовсе не ради дурацкого пари о природе моего скрытого таланта.

— О, нет! — пренебрежительно отмахнулась лазутчица, всё-таки не слишком натурально изобразив насмешку над пустой забавой. — Я терпеть не могу проигрывать. А потому никогда не заключаю пари.

— У нас с тобой проблема, — вновь заговорила в Руане неведомая обладательница утраченной памяти. — Кто из нас первой объявит причину своего интереса к другой.

— Согласна, — невозмутимо приняла Багена предложенные правила. — Ну, и кто же это будет? Я люблю быть первой во всём. Но, не в этот раз.

— Ну, я никогда не боролась за первое место под солнцем, — вполне искренно призналась Руана.

— Серьёзно? — не поверила собеседница.

— А смысл? Сначала я была единственной дочерью. А после превратилась в старшую. Которой младшая и без того смотрела в рот.

— Смотрела в рот, — задумчиво повторила ярания,