Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

― Значит, сын Илвы жив? ― спросила я. ― Если да, то почему я его до сих пор не видела?

Лив кивнула.

― Лейфу пятнадцать. Он отправился на охоту со своими кузенами и скоро вернется. Снорри нуждается в воинах больше, чем Халсар в мясе.

Это откровение объяснило вражду между Бьорном и Илвой.

― Когда Бьорн вернулся, он восстановил свой статус наследника?

― Да. ― Лив села рядом со мной на скамью, поправляя юбки. ― Но Лейф всю жизнь прожил в Халсаре и является сыном Илвы, поэтому многие предпочли бы, чтобы наследником Снорри стал он.

― Но это право Бьорна по рождению, ― сказала я, не понимая, почему так защищаю его.

Лив ухмыльнулась.

― Вижу, флирт тебя покорил, хотя, возможно, знакомство с другой стороной его личности излечит тебя от этого.

Она указала подбородком в сторону входа в зал, и я обернулась, чтобы увидеть, как Бьорн споткнулся о порог, и чуть не растянулся на полу, но сумел удержаться на ногах. Лив рассмеялась, но мои глаза просто загорелись, потому что ничего смешного в этом не было. Совсем наоборот.

― Ты опоздал.

Огрызнулась я в тот же момент, когда Лив сказала:

― Надеюсь, ты чувствуешь себя хоть наполовину так же плохо, как выглядишь, Бьорн.

Он проигнорировал меня и ухмыльнулся ей.

― Пока нет, но скоро.

Я поняла, что он имеет в виду, и во мне всколыхнулся гнев.

― Ты все еще пьян?

― Не так пьян, как раньше. ― Он улыбнулся мне, но соломинка, застрявшая в его волосах, испортила эффект. И еще тот факт, что я была достаточно зла, чтобы ударить его по яйцам. ― Не смотри на меня так, Фрейя, ― добавил он. ― Я всего лишь старался насладиться последними часами свободы, прежде чем мой отец прикует меня к тебе.

Я сжала руки в кулаки, ненавидя пустоту, образовавшуюся у меня в животе.

― Твоя свобода закончилась несколько часов назад.

Его взгляд потух.

― И это уже кажется вечностью.

Я закатила глаза, чтобы скрыть сбившееся дыхание, потому что его поведение задело меня. Я чувствовала связь с ним, как ни с кем другим в Халсаре. Он проявлял ко мне доброту и уважение, защищал меня от Илвы. Но, похоже, все это не имело такого значения, как я думала. По крайней мере, не для него.

― Смирись с этим.

― Какой приятной ни была бы эта беседа, ― Лив поднялась на ноги, ― у меня есть дела поважнее, чем наблюдать за вашими препирательствами.

Бьорн повторил ее слова, пока она уходила, и я хотела было заметить, что это только подтверждает их, но тут он обернулся ко мне.

― Ну что? Ты готова?

Не позволяй ему добраться до тебя, проклинала я себя. Не доставляй ему такое удовольствие. Поэтому сквозь зубы я ответила:

― Где ты хочешь провести тренировку?

― Учитывая, что ты, скорее всего, будешь много раз падать на задницу, мы пойдем в менее грязное место, ― сказал он. ― Доки подойдут, если ты сможешь не упасть в воду.

Не позволяй ему…

К черту его. Я не собиралась спокойно воспринимать такое поведение.

― Это не я пытаюсь устоять на ровном полу.

Он весело вздохнул.

― Посмотрим, кто дотянет до конца урока, не намокнув. ― Затем он подмигнул мне.

Жаркий румянец залил мне грудь и лицо.

― Не льсти себе. Я не какая-то кокетливая девица, чьи бедра становятся мокрыми только потому, что какой-то идиот подмигнул ей.

Одна из проходящих мимо служанок услышала мои слова и ахнула. Бьорн сочувственно улыбнулся ей.

― Я говорил о фьорде, Фрейя. ― Затем он покачал головой. ― Какие же у тебя грязные мысли. Думаю, это меня развратит время, проведенное с тобой.

Служанка окинула нас взглядом и поспешила прочь. Если бы я совсем недавно не узнала, каково это, когда плоть горит, я бы поклялась, что все мое тело объято пламенем.

― Пойдем, ― сказал Бьорн, ― пока ты не наполнила мой добродетельный разум разговорами о мокрых бедрах и твердых сосках.

― Я ничего не говорила о сосках, ты, пьяный идиот, ― прошипела я, подхватывая два щита и направляясь за ним.

Бьорн вскинул руки.

― Видишь, Фрейя? Ты уже влияешь на меня, а я всего несколько минут в твоей компании. Какие гадости слетят у меня с языка после часа общения с тобой? Дня? Года? Ты погубишь мою добродетель.

― Единственное, о чем тебе стоит беспокоиться, ― это о том, что я отрежу тебе язык, если ты не заткнешься, ― огрызнулась я и зашагала впереди него к воде, не заботясь о том, что мои новые брюки забрызгиваются грязью, а рубашка уже промокла от нервного пота.

― Для большинства людей это была бы пустая угроза, ― ответил он, ― но ты женщина, которая держит свое слово, поэтому я буду беречь свой язык.

Я не думала, что это означает, что он намерен хранить молчание.

Обычно на пристани было много рыбаков и торговцев, которые приходили и уходили, но сегодня здесь было тихо, как в могиле, ― жители Халсара занимались восстановлением домов, пострадавших от пожаров, устроенных людьми Гнута.

Мои ноги гулко стучали по причалу, когда я шагала к дальнему концу фьорда, сверкающему стальной синевой. Хотя весенний воздух был прохладным, а вершины окружающих гор все еще были покрыты снегом, солнце над головой было достаточно теплым, чтобы я не пожалела, что оставила свой плащ в большом зале. На самом деле, было достаточно тепло, чтобы…

Я обернулась, чтобы увидеть, как Бьорн сбрасывает рубашку на причал, обнажая свои твердые мускулы и татуированную кожу. Поставив щиты у ног, я скрестила руки.

― Волнуешься, что упадешь? ― Я отказалась произносить слово «мокрый».

― Нет. ― Он засунул большие пальцы за ремень, брюки спустились достаточно низко, чтобы обнажить рельефные мускулы, исчезающие в них. Рана, полученная им прошлой ночью, исчезла, предположительно исцеленная магией Лив. Осознав, что пялюсь на соблазнительный вид его голого торса, я перевела взгляд на его лицо, жестом показывая на сброшенную рубашку.

Он лишь пожал плечами.

― Я редко дерусь в рубашке.

На этот раз я закатила глаза совершенно естественно.

― Значит, это часть твоей стратегии? Отвлекать врага своими мышцами, чтобы потом убить его, пока он будет любоваться твоим великолепием?

― Каждый раз поражаюсь, как хорошо это работает, ― согласился он. ― Можно подумать, что когда я бегу к ним с боевым кличем, они комментируют горящий топор, но нет. Они всегда говорят: Посмотри, какие у этого Бьорна красивые мышцы. Если я выживу в этой битве, я поклянусь пить меньше медовухи, чтобы мой живот был похож на его.

Я нахмурилась, раздосадованная тем, что он взял надо мной верх. Снова.

― Почему тогда?

― Потому что ткань горит. ― Он ухмыльнулся. ― Так что я либо снимаю ее заранее, либо приходится срывать ее посреди боя.

― Кожа не горит, ― категорично заявила я, точно зная, что носили воины, когда сражались. ― Как и сталь. Так что либо ты тщеславен, либо глуп.

Бьорн широко раскинул руки.

― Мне надо выбрать?

― Действительно, зачем, ― проворчала я, нагибаясь, чтобы поднять щит и крепко сжать его. ― Снорри приказал тебе научить меня сражаться в стене щитов. Можешь приступать к этому прямо сейчас.

― Да, правительница Халсара. ― Он поднял свои зеленые глаза к небу. ― В стене щитов ты должна держать щит.

― Правда? ― сказала я. ― Этого я не знала.

― Ты должна держать щит долгое время. ― Он низко наклонился, его нос оказался на расстоянии меньше ладони от моей уже дрожащей руки, затем встретил мой взгляд с приподнятыми бровями. ― Подозреваю, что ты не сможешь держать его дольше пяти минут.

Он повернулся и отошел на несколько шагов назад по причалу, после чего опустился на задницу. Затем он свернул рубашку и использовал ее в качестве подушки, лег на спину и закрыл глаза, намереваясь, похоже, позагорать, пока я буду стоять здесь, дрожа и потея.

Высокомерный урод!

― Подними руку, Фрейя, ― сказал он, хотя никак не мог меня видеть. ― Ты защищаешь свое сердце, а не колени.

Засранец! Я подняла щит повыше, скрежеща зубами, хотя рука запротестовала от напряжения. Но я сделаю это. Сколько бы времени мне ни пришлось стоять здесь. Может, я и не так представляла себе обучение воинов, но это не означало, что я сдамся.