Эпоха тьмы - Грэм Макнилл

— У меня есть доказательства, — продолжал Воркеллен, — что среди Имперских войск зрело недовольство и что Император хотел обуздать растущее влияние магистра войны. Безусловно, культ его личности разрастался с того момента, как Император отказался от Великого крестового похода. Способны ли боги завидовать?

— Идиотизм! — воззвал Аркадез к клейву. — Все это поверхностные представления, призванные скрыть правду — что Хорус осуществил геноцид и нанес упреждающий удар по сохранившим верность Императору воинам своего легиона и легионов других примархов-изменников.

— Хорус был вынужден так поступить, — парировал Воркеллен, — когда узнал о распрях среди своих сторонников и о том, что воины, поклявшиеся ему в верности, собираются выступить против него. Он их остановил.

— И при этом погубил тысячи! — ответил Аркадез. — Писцов, поэтов, имажистов и итераторов из ордена летописцев в придачу. Он — чудовище!

III

Ультрамарин с трудом выговорил это слово.

Чудовище.

Хорус по-прежнему оставался для этого легионера отцом. Воркеллен видел это по страданию, написанному на лице говорившего.

«Он все еще пытается понять, — подумал итератор. — Император был дураком, послав сюда этих воинов. Вышедшие из строя солдаты, благодарно забытые своими командирами. Он сомневается, а раз так…»

— Это ваш обожаемый господин навлек опасность на тех мужчин и женщин, посланных для того, чтобы задокументировать Великий крестовый поход, навсегда запечатлеть в памяти живущих деяния Императора и его примархов. Их смерть была трагедией, но в войне, спровоцированной отсутствующим отцом, не сумевшим уследить за своими сыновьями, потери всегда велики. Вряд ли это превращает магистра войны в чудовище.

Когда лицо Ультрамарина скривилось от гнева, Воркеллен позволил себе едва заметно улыбнуться. Ну, давай же, пора — закрепи мою победу!

— Что тебе посулили за это, Воркеллен? — Ультрамарин не мог сдержать ядовитой усмешки.

— Я всего лишь скромный слуга и нахожусь здесь для того, чтобы объективно представить своего господина.

— Или ты блюдешь договор с некой ужасной силой? Может, ты у нее на содержании?

Взгляд Воркеллена был холоден как лед.

— Вам очень хочется меня уничтожить, не так ли?

Аркадез медленно кивнул. Это вызвало протест у клейва, но Воркеллен отмахнулся.

— Император посылает вояк туда, где нужны послы — те, кто не окажется в неловком положении в незнакомой обстановке, где болтер и нож не имеют права голоса.

— Чтобы раздавить тебя, мне оружие не нужно! — Аркадез снова впал в ярость и шагнул к итератору.

Вот и все! Воркеллен улыбнулся специально для Ультрамарина. Природу не изменишь.

Команда маршалов со вспышковыми саблями ринулась наперехват.

IV

Аркадез знал, что может разделаться с ними и без оружия, причем так быстро и чисто, что его руки сомкнутся на горле Воркеллена прежде, чем прозвучит сигнал тревоги и зал наполнится вооруженными людьми.

Но вместо этого он поднял руку.

Стражники отступили.

Аркадез почувствовал, как щупальца поражения сжимают его сердце.

Гека'тан, где ты?

Трупы

I

Уровни под залом были бесконечными и запутанными как лабиринт. Множество людей могли бы неделями искать здесь того, кто спрятался. Гека'тан был один, и в запасе у него было не больше нескольких часов.

Дрожь наконец прекратилась. После того как Саламандр заставил стражников пропустить его вниз и сгустилась темнота, он прислонился к стене и закрыл глаза. В мозгу непрошено вспыхнули видения резни у зоны высадки. Он вспомнил, как в последний раз видел Вулкана. Примарха поглотил ослепительный огонь.

Погиб? Никто этого не знал. Это была тайна, не дававшая легиону покоя. Феррус Манус мертв. Ужасная участь для любого легиона — потерять своего отца, но Железным Рукам было легче, они хотя бы знали. Саламандрам приходилось хуже. Что теперь с ними будет? Крохотная частица в галактической войне, где награда и цена — судьбы человечества и Терры.

Гека'тан прогнал эти мысли прочь и начал поиски.

Через тридцать минут он нашел тело Персефии.

Она валялась, будто кукла, в одной из комнат архива: внутренности вывалились на колени, точно блестящие красные ленты, застывшее лицо искажено от ужаса и покрыто брызгами собственной запекшейся крови.

Женщина погибла не здесь. Там, где ее тащили волоком, на полу остались наспех затертые следы. Гека'тан протянул руку и ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Тепло. Оно просачивалось откуда-то снизу.

Гека'тан оглянулся на труп. Рана на груди Персефии была ему знакома. Он знал, чем ее нанесли. Женщину выпотрошили цепным мечом. Оружие легионера. Аркадез был прав, Хорус прислал-таки воинов.

Саламандр пошел на источник тепла.

II

Тень на балконе шевельнулась. Она погладила винтовку, которую теперь держала в руках. Красноглазый исчез, и тени это не нравилось. Заставляло чувствовать себя уязвимой и потенциально беззащитной, когда где-то неподалеку находится легионер. Заседание, похоже, шло к концу — начиналась вторая стадия. Внизу четыре маршала караулили лестницу, ведущую на нижние уровни. Еще четверо стояли в темноте неподалеку. Никаких ружей. Вообще никакого оружия! Как же они глупы и самонадеянны.

Старший маршал задумчиво стоял в одиночестве, пока разбирательство шло своим чередом. Он был слеп, как и клейв-нобли, и прочие зрители. Но они увидят. Все увидят. Хотя тогда уже будет поздно. Еще есть итератор с дружками и второй воин — сломленный недокосмодесантник, не понимающий, что зеленокожие уничтожили не только его тело.

Уже почти пора. Тень шевельнулась, поднимая прицел винтовки к глазам. Цель уютно устроилась в перекрестье. Еще секунда, и все будет кончено. Всего одна секунда, чтобы нажать на курок. Скоро!

III

Они проигрывали. Он проигрывал. Не стреляли болтеры, не сверкали обнаженные мечи, и все же Аркадез знал, что уступает противнику — мучительно, метр за метром. Для воина это было странное ощущение. Не так он хотел послужить своему легиону.

Человек-итератор, несмотря на свою физическую хрупкость, обладал могучим интеллектом. Уязвленный Аркадез решил, что мозг Воркеллена усилен аугментически или подвергся гипнотическому воздействию.

Дагонет был ужасным несчастьем. Воркеллен представил Хоруса жертвой, а Империум — подлыми убийцами. Удачный поворот фортуны позволил Воителю избежать гнусного покушения. Но одного из его капитанов, прославленного легионера Люка Седирэ, хладнокровно убили. Начавшаяся в ответ резня была попыткой отыскать и покарать виновных. А сопутствующие потери неизбежны. Это стало делом рук Императора или же агентов, действовавших вместо него.

На Просперо было не лучше. Волков натравили на окультуренный мир и сына, желавшего лишь угодить своему отцу. А последовавшее за этим разрушение Планеты Колдунов продемонстрировало неспособность Императора к прощению и милосердию. Действительно ли Магнус представлял такую угрозу? Леман Русс и его легион позаботились о том, чтобы этот вопрос навсегда остался без ответа.

Все это не добавляло вескости аргументам Аркадеза, и он чувствовал, что лояльность Бастиона ускользает. У него оставался лишь один довод, но тот, кто должен был его привести, исчез.

IV

Безоружный и в обычной одежде, Гека'тан понимал, что находится в невыгодном положении по сравнению с другим воином из Легионес Астартес.

Он мог вернуться назад, поднять тревогу, но тогда убийца Персефии точно сбежит, и они никогда не узнают, что здесь на самом деле происходит. Он говорил себе, что причина в этом, но правда заключалась в том, что его ярость после Исстваана-V слишком долго оставалась бессильной. Он должен был дать ей выход.

Идти по следу убийцы пришлось недолго. Он привел Гека'тана на стальную платформу, нависшую над ядерным источником Бастиона. Саламандр узнал фигуру, копошившуюся в его глубинах. Воспоминания о последней отчаянной схватке в долине Ургалл нахлынули на него.

— Железный Воин!

Легионер, закованный в серый металл, обернулся; линзы его шлема холодно сверкали, отражая ядерный огонь.

Он коротко хохотнул, грубо и насмешливо.

— Разве ваше племя еще не все перемерло? — произнес металлический голос из решетки шлема.

Гека'тан взревел и ринулся на платформу. Он налетел на Железного Воина, ударившись о керамит, точно о крепостную стену. У того не было времени ускользнуть от атакующего Саламандра, и он едва успел наполовину обнажить свой цепной меч, как Гека'тан выбил жужжащее оружие из его рук, и меч отлетел на помост, находившийся под ними.