Объединенные разумом - Чарльз Шеффилд

Ну, сейчас ты скажешь, что это просто изменение физического состояния. Медицинская аппаратура может рассказать о тебе ровно столько же. Но я могу сделать то, чего никогда не смогут сделать медицинские аппараты: я могу объединить все эти данные и проанализировать, что за ними скрыто. Итак, я могу догадаться — только догадаться, не больше, хотя и имею самый высокий уровень образования — о состоянии нервной системы, сопровождающемся определенными физиологическими изменениями.

По поводу ваших мыслей, коммандор Мондрайн, я сделала следующие заключения: на сознательном уровне вы размышляли обо мне и о том, как я могу выглядеть. Это — естественно. Но под этим, являясь настоящим центром вашего внимания, в вашей голове существует еще две проблемы. Первая вы что-то потеряли, и для вас бесконечно важно найти это. Вторая — беспокойство, уже глубже ведущее нас и свидетельствующее о первопричинах, приведших вас сюда: то, что вы потеряли, для вас очень важно только потому, что защищает вас от чего-то еще, вызывающего еще больший страх. Это что-то пока для меня тайна.

Мондрайн осознал, что он думал о Создании Морган и о том, где оно может находиться. Но пока Фроппер не упомянула «что-то потерянное», эта мысль была не более чем ноющим подсознательным беспокойством.

— Что-то тайное. Не знаю я, о чем ты говоришь.

— Знаешь, и очень даже хорошо. Но не на сознательном уровне. Вот потому оно и тайное.

— А может это быть причиной моих ночных кошмаров причиной, из-за которой я каждую ночь просыпаюсь от ужаса в холодном поту?

— Конечно. — Голос Скриноль не содержал неуверенности. — Тебе не нужно было задавать мне этот вопрос, не так ли? Ты и сам мог бы очень легко на него ответить. Итак, теперь мы пришли к согласию и должны начать поиски таинственных мыслей. Потому что мы наверняка должны найти их до того, как сможем надеяться избавиться от них. Я повторяю, расслабься.

— Я в твоих руках. — И Мондрайн расслабился больше, чем он сам от себя ожидал. Только его пальцы не знали отдыха, поворачивая и крутя горящий опал в воротнике. Ему показалось, что но почувствовал в воздухе слабый запах, следы аромата, похожего на запах перезрелых персиков. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Оставайся совершенно неподвижным, я думаю прикрепить еще несколько электродов. — Опять он ощутил холодное прикосновение на этот раз на груди и животе. — Очень хорошо. Сейчас я расскажу тебе подробно, что мы будем делать. Нам нужно выяснить подсознательные уровни твоего мозга. Но до них не так-то просто добраться. Сегодня мы попытаемся дойти только до первого слоя. Я буду произносить определенные слова-ключи, называть людей, животных, время, места, а ты можешь отвечать по своему усмотрению. Не переживай, если будет казаться, что мы ничего не достигли или ходим по кругу, или топчемся на месте.

Это была обычная техника работы Фроппер, объявленная вне закона за пределами Земли и не имевшая определенной репутации даже на этой планете. Мондрайн кивнул, показывая, что он согласен. Он проходил через это уже сотни раз, безо всякого успеха. Но разве у него была альтернатива? — Я готов.

Начались вопросы и ответы. Они продолжались и продолжались, докучливые и бессмысленные. Пока неожиданно, безо всякого явного перехода, все это перестало быть обычным посещением Фроппер. В голове у Мондрайна странным образом все начало путаться, проносясь сквозь нее яркими вспышками пока не ясных образов. Люди, животные, время, места. Он сознавал, что говорил, изрыгал проклятия, жестикулировал. Но по поводу чего? И для чего? ОН не мог сказать. Через определенное время он услышал пробивающийся в его сознание голос Скриноль.

— Мондрайн. Очнись.

— Я проснулся.

— Нет, не правда. Еще не проснулся. Очнись. Ты знаешь, о чем рассказывал мне? Подумай об этом. Подумай и воскреси это в своей памяти.

Мондрайн делал усилия окончательно прийти в сознание. Он понял, что может вспомнить, если сильно сосредоточится.

— Я знаю. Я сказал тебе…

Люди, животные, время, места.

Память начала прокручивать назад все события с ужасными подробностями. Каждая картина, встававшая перед ним, ярко сверкала в его мозгу.

Он был гигантским пауком, сидящим прямо в центре огромной паутины. Каждая нить была обозначена огнями; каждая была видна и каждая бежала от центра в определенном направлении. Но был какой-то предел, за которым их свечение тускнело, а может, это сами линии переставали быть видимыми. Он мог видеть паутину и себя, сидящего в центре, а вокруг была одна лишь тьма.

Он наблюдал и ждал и наконец почувствовал дрожание, пришедшее к нему по ярко светящейся нити паутины. Он проследил взглядом вдоль нити, чтобы увидеть, что за добыча могла попасться в его сеть, но побеспокоивший его объект был слишком далеко. Он находился во тьме. По слабой вибрации, передававшейся вдоль тоненькой ниточки паутины, он знал, что объект двигался. Вибрации усилились. Добыча приближалась.

И неожиданно оказалось, что это больше не была добыча. Это была опасность, сила, которую он не смог бы одолеть; она подкрадывалась к нему по светящейся нити. Он не мог увидеть это, хотя оно должно было приблизиться. И внезапно он понял, что вовсе не ждал в центре паутины подходящего момента, чтобы выйти и найти свою жертву. Он был в ловушке, привязанный к центру, он не мог спастись от чего-то, что надвигалось из наводящей ужас тьмы.

— Превосходно! — Это был спокойный голос Скриноль, освобождавшей его от кошмара. Мондрайн резко выпрямился на бархатном сиденье. Его трясло от холода, хотя он сильно вспотел. — Ты когда-нибудь раньше сталкивался с таким разнообразием образов?

— Никогда. — Мондрайн снова стал нервно вертеть сверкавший в воротнике опал. — И буду очень счастлив, если никогда не увижу их вновь.

Скриноль засмеялась, издав высокий звук, долженствующий означать удовольствие.

— Смело, коммандор Мондрайн! За этот сеанс мы проникли гораздо глубже, чем я смела надеяться.

— Тайная мысль. Ты знаешь, что это?

— Никаких предположений. Если бы это было так легко, вам не нужны были бы услуги хорошей Фроппер. То, что мы обнаружили сегодня, было лишь цветочками; первый уровень защиты вашего собственного мозга против обнаруженных страхов. Картины, которые вы нарисовали, — лучшая аналогия тех страхов, а сами по себе страхи происходят непосредственно из заложенных в глубине более ранних потаённых переживаний. Нам предстоит долгий путь.

Мондрайн почувствовал, как от его тела отлепили электроды.

— Сеанс закончен?

— На сегодня.

— Что я тебе должен?

— За сегодняшнюю попытку? Ничего. — Скриноль на секунду замолчала, похожая на плавник рука задержалась на груди Мондрайна. — Если быть полностью откровенной, я уже получила свою плату за сегодня. Два электрода, из тех что я тебе установила, содержали маленькие катетеры. Пока ты возводил замки в своей памяти, я пила из них кровь. Не волнуйся — совсем немного, меньше четверти литра. У тебя ее еще много осталось, и твое тело восстановит потерю за очень короткое время.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});