Халид его пленница (СИ) - Кучер Ая

– Тебя же не остановят, штрафом нечего боятся и… 

– Ада, ты хочешь малому в качестве ангела-хранителя помогать? Ещё немного и можно вылететь с дороги. Хочешь этого?

– Нет. 

– Вот и умница. Я дёрну дока, он осмотри пацана. Если нужна будет больница – у девки одной есть частная, там обследуют.

– У тебя все «девки»? Даже те, кто помогают? 

– Если они при этом создают проблемы – да. А поверь, Вера создаёт проблем свыше меры.

– И почему тогда ты к ней обращаешься?

– Потому что она часть семьи Дамира, моего брата. Приходится терпеть. И больница у неё действительно хорошая.

– Не нужно. Ян-младший, - я представляю, что будет если Халид узнает о сыне. И как сильно он разозлится из-за этого имени. – Он быстро выздоравливает. Но лучше остановиться у аптеки, купиль лекарств. 

Мужчина просто кивает, тормозит у зеленой вывести. Так просто и без споров. Действительно доказывает свои слова, что детей не трогает. И пусть считает чужим, но помогает. 

– Я сама, - выпаливаю, когда вижу, как Халид тянется к ремню безопасности. – Я быстро. Только… 

– Только?

– Ты можешь мне одолжить денег? Я выскочила без ничего. 

Отчего-то так стыдно просить денег. Сама всегда справлялась, но сейчас крайний случай. И банковской карточки нет, зачем открывать, если собиралась уехать вскоре?

Только лишний цифровой след, по которому меня можно будет найти. Я всегда старалась уменьшить риски. А теперь это бесполезно. Халид знает моё имя, знает о Яне и ребенке. 

– Пошли, самостоятельная.

Халид выглядит раздраженным, но не злым. Поэтому не рискую проверять его терпение, вылетая из машины. В другой раз отвечу, когда от этого не будет зависеть здоровье моего сына.

Я долго пытаю фармацевта о каждом лекарстве, можно ли его детям и в каких дозах. Что лучше и как принимать. Возможно, сонная женщина уже ненавидит меня – её право. Но я не успокаиваюсь.

И чувствую безмолвную поддержку Халида, когда тот гладит меня по пояснице. Так легко поверить в этот момент, что мы действительно вместе. Просто обеспокоенные родители, и всё нормально. 

Я ненавижу себя за всё, что связано с мужчиной. За каждую крупицу эмоции, которую испытываю вместо ненависти. Он столько ужасно сделал, мой семье – тоже. И со мной ведь тоже не был идеальным.

Но вместо разборок я просто жмусь к нему, пока Халид оплачивает покупки. Забирает пакет с разными лекарствами, что-то грубо отвечает аптекарше, которая комментирует наш «набег». 

– Спасибо, Халид, - искренне благодарю. Наверное – впервые за всё время. – Я сейчас не в себе, ничего не соображаю.

– Потому что волнуешься по пустякам. Дети болеют, - объясняет в ответ на мой злой взгляд. – У моей сестры вечно кто-то из малых болеет, и ничего.

– У тебя большая семья, получается. Сестра, Дамир, Саид… 

И это даже не попытка узнать больше о Халиде, чтобы найти слабые точки. Мне действительно интересно. Со злости хлопаю дверью машины, сжимая ладонями свои колени.

– На самом деле – нет, - Халид теперь едет куда медленнее, но отвлекает меня разговором. – Нурлана моя родная сестра, Дамир – двоюродный брат. Саид… Не совсем семья. Точнее, мой отец не признает эту семью. Хотя, Дамира он тоже долгое время не признавал. 

– Почему?

– Потому что Саид вне брака. Позор семьи и чести. 

– Но он сын твоего отца, так? – Халид кивает, от чего у меня внутренности скручивает. – И при этом никто его не признает?

Ещё один кивок, но будто выстрел. Должен служить освобождением. Вед если в семье Халида не признают рожденных вне брака, если никому нет до них дела… То он тогда не будет трогать нас с Яном.

Зачем ему «девка с бастардом», если у мужчины есть прекрасная и чистая Турай? Уверена, она ведь дождётся брака, и мужчина её не тронет. Всё по традициям, как должно быть.

Оставшиеся несколько минут мы едем в тишине. Я стараюсь найти хоть толику чувства свободы внутри. Но вместо этого – сплошная горечь. Будто пепел во рту и нечем запить.   

– Спасибо, Халид, - повторяю, чувствуя, что слова рвутся из меня. Но сейчас это всё, что могу сказать. – Я верну деньги за лекарства, когда вернусь домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Чушь не неси. Держи, - протягивает мне пачку денег. – Если надо будет ещё докупить.  

– Я обойдусь. 

– Если мне нужно подняться и впихнуть эти деньги твой тёте – я так и сделаю.

– Не нужно. Спасибо. Я тогда… Пойду.

– Ничего не забыла? 

Халид выжидающе смотрит на меня, и я киваю. Задерживаю дыхание, подаваясь вперёд. Касаюсь его губ легким поцелуем, пока чужая ладонь не давит на затылок.

Мужчина скользит своим языком по губам, толкается внутрь, ласкает мой. Внизу всё стягивает от этой ласки, наполняется жаром. Что-то роняю, пока не обнимаю Халида за шею. Прижимаюсь, не обращая внимания на то, что что-то давит сбоку.

Жмусь к нему, веду пальцами по телу, сминая чужую рубашку. Целую, сама не понимая, когда это перестало быть мимолётным касанием по приказу Халида. В секунду всё завертелось так, что у меня голова кружится.

Спустя долгую вечность отрываюсь от мужчины. Игнорирую его довольный вид, возвращаясь на своё сидение. Поправляю брюки, будто это как-то поможет.

– Зачет, Ада. Но вообще я говорил о телефоне.

Забираю свои вещи, выскакивая на улицу. Кажется, будто мужчина громко смеётся мне в след. Трясу головой, открывая дверь в подъезд. Бред.

Халид точно не из тех кто смеётся над такой дуростью.

Рядом с сыном успокаиваюсь. Наверное, это неправильно. Использовать Яна в качестве успокоительного и оправдания своим побегам. Но это именно то, что я делаю.

Меряю мальчишке температуру, даю лекарства. И укачиваю на руках, не понимая, почему Халид не пошел за мной. А если бы я обманула его? Или сбежала? Или…

Радоваться ведь должна, что мужчине не интересно. Он никогда не увидит Яна, не поймёт ничего. А скоро наиграется, женится на Турай и выбросит меня. И тогда я стану свободной.

– Ну, не плачь, маленькой мой.

Прижимаю к себе Яна, успокаиваю. Меняю футболку на сухую, поглаживаю по спине, пока сын не засыпает. Всю ночь сижу с ним рядом, проверяю.

Какая-то мазахисткая часть меня хотела, чтобы Халид увидел сына. И тогда на один секрет между нами стало меньше. Потому что тайны душат меня, уже не помню, что именно рассказывала мужчине.

Какой-то туман в голове, сомнения. Я говорила ему, когда попала в детдом? А фамилию опекунов называла или нет? Терещенко. Я так и не получила себе эту фамилию, не оформили все документы.

Точно помню наш последний поход в кафе. Пять лет назад. Когда я призналась мужчине в любви, сплела ложь и правду. Кажется, я соврала, что меня кто-то нанял подобраться к Церберу.

Мне просто нужно было узнать – за что Халид лишил меня семьи. Что именно произошло столько лет назад? Когда живешь одной местью – нужно хоть что-то получить. 

– Ада, доченька, - тетя Катя забредает в комнату ранним утром. – Ты бы поела, сама гляди заболеешь. Нагреть тебе?

– Да, спасибо. Простите, что я вас так нагружаю. 

– Глупостей не говори. Колокольчик совсем не доставляет проблем. Ты… Сейчас с его отцом?

– Нет. Отец Яна – испанец. Никто другой.

Несуществующий мужчина, о котором я рассказывала всем. Будто я могла хоть смотреть на кого-то, кроме Халида. Он же мне в мозг пробрался, в самую душу. Выпотрошил всё, забил собой. 

У меня было ощущение, что стоит пойти с кем-то на свидание – как сразу же окажусь в плену Халида. Почувствует, что кто-то другой претендует и заберёт обратно. 

– Ну-ну, - тетя Катя цокает языком, разогревая еду в микроволновке. – И чего он тогда так крутится?

– Потому что может. Потому что я плохо справилась с побегом. Мне бы поучиться у Ники, как скрываться.

– Ника, спасибо Господи, не влюблена в своего преследователя. 

– Я не люблю Халида!

– Не любишь, конечно. Но заинтересована в нём так же, как и он в тебе.

Не хочу грубить женщине, поэтому просто молчу. Проглатываю фразы о том, что не нужно играть со мной в психолога. И советов тоже не нужно. Потому что…