Западня - Александр Лыхвар

Потом он вышел из спального помещения и вернулся с различно маркированными упаковками.

– На складе нашего взвода я нашел заряды, которые обычно у нас широко используются, – объяснил он вываливая упаковки на свой стол. – В основном, это заряды оптимальной мощности. – При их использовании, после попадания в человека, луч прожигает наружные ткани и углубившись довольно глубоко, все еще обладает достаточной мощностью, чтобы мгновенно испарить содержащуюся в тканях влагу. Так как все испаренное вещество не в состоянии выйти через маленькое входное отверстие, то в области поражения мгновенно создается очень высокие давление, которое рвет в куски часть организма, в которую пришелся выстрел. Даже если это и не жизненноважный орган, а конечность, например, то все равно, шок настолько велик, что после попадания, противник если не умирает сразу, то сопротивляться больше не в состоянии. Этот заряд маркируется двумя треугольными засечками нанесенными возле контактов инициатора. Остальные два типа зарядов, которые мне удалось обнаружить используются значительно реже, – он показал упаковки, – это зажигательный, значительно слабее того, что я только что показал, но в отличие от него, он не испаряет все со взрывом, а способен поджечь все, что хоть мало-мальски горит. Противнику такой заряд способен нанести только глубокие ожоги, которые вполне поддаются лечению. Маркируются они одним треугольником. И наконец третья разновидность, – с гордостью показал он коробку, – это заряды так же, как заряды средней мощности испаряющие со взрывом живую плоть, только эти в состоянии испарять более плотные вещества, например камень или металл. Правда, не каждый импульсный излучатель способен выстрелить таким зарядом. Потолок у него должен быть именно для таких зарядов. Не беспокойтесь у нас на вооружении только такие импульсники. Посмотрите на левую накладку над рукоятью, – там выбито три треугольника, что соответствует маркировке самого мощного заряда, которым можно выстрелить из данного оружия.

После порции теории все немного попрактиковались. Стрелять сержант конечно не разрешил, но заряжали и разряжали оружие, снаряжали зарядами магазины кто сколько хотел.

Ближе к обеду стихия несколько успокоилась, гремело реже, но ливень не прекращался, наоборот, он вошел в устойчивое состояние, как сказал Уилк, и теперь обещал идти долго. Ветераны, проспавшие до обеда, дружно, как по команде проснулись и с остальными отправились в столовую – сказывался отработанный годами условный рефлекс на пищу. Не помогли выданные Уилком длинные плащи, изготовленные из тонкой, полупрозрачной пленки, по бесшовной технологии. Вернулись все по колено мокрые.

После обеда старожилы отправились в ангар, расположенный рядом, смотреть какой-то фильм, а новобранцы продолжили изучение вооружения.

Под вечер занятия прервал зуммер вызова радиостанции взвода, круглосуточно находящейся на приеме. Сержант молчаливо выслушал кого-то и закрыв свои игрушки в оружейке испарился, оставив всех наедине со своими мыслями. Появился он только через час, неся под мышкой увесистый пакет и кутая в свой плащ чемоданчик с проекционным визором.

– Я только что от руководства. – Сказал он вытирая полотенцем мокрые волосы. – Для нашего взвода есть неплохая работенка, которую необходимо выполнить через неделю, это задание и станет вашим экзаменом. У нас есть еще неделя, которую мы всецело посвятим подготовке именно к этой операции.

Вслед за сержантом притащились промокшие старожилы взвода, прибитые бездельем и несколькими фильмами подряд.

– Ух ты, – воскликнул один из них увидев пачку карт со спутника и проектор на столе, – наконец-то и мы понадобились.

– Вы явились как раз кстати, я уже собирался посылать за вами. – Сержант как-то сразу изменился, превратившись из терпимого наставника в требовательного командира. – Только что мы получили заказ.

– А где это находиться, – не выдержал и спросил кто-то из солдат. – Сальс до сих пор не знал имен большинства сослуживцев, никто не шел на контакт. Все держались обособленно, присекая любую попытку сближения, а никто и не настаивал.

– Это для нас не имеет ни какого значения, даже можно сказать, что это секретная информация, знать которую нам просто не полагается. – Настоятельно разъяснил сержант и развернул карты и планы местности снятые с орбиты на очень высоком профессиональном уровне. – Карты и подробный план местности мы с вами изучим позже, а сейчас наглядно познакомимся в миром, в котором нам предстоит поработать через неделю.

Он установил визор на столе, на котором еще час назад лежала груда оружия и направил его на висящую на противоположной стене, натянутую видимо именно для этих целей простыню и немного приглушив свет в помещении включил прибор.

На экране появилась немилосердно выжженая желтой звездой равнина, кое-где, слегка изгибая линию горизонта возвышались лишенные растительности, покатые холмы. Оператор плавно вел панораму, для того, чтобы смотрящие четко представили себе место, которое снимали. В кадр медленно вполз караван, или что-то похожее на караван. По крайней мере процессия состояла из уныло бредущих людей и нагруженных до невозможности, тюками и грубо сколоченными ящиками, вьючных животных. Животные таращили от усталости и натуги глаза, но двигались вперед опасаясь удара толстым шестом, на который опирался при ходьбе каждый из погонщиков. Оставив караван на едине с его проблемами, оператор вел панораму дальше, и вскоре из-за холмов выглянули первые глинобитные постройки, опасливо сбившиеся у высоких городских стен. Город был великолепен, точь в точь как из фильмов про старину. Высокие, каменные стены, на изгибах скрепленные высокими башнями, увенчанными массивными надстройками, с узкими окнами-бойницами.

– Это город Орток, – пояснил картинку Уилк, сверяясь с картой на столе.

– Да, не очень приветливое место, – пробасил один из ветеранов.

Пыльная, избитая тысячами ног и копыт дорога вела к широким и массивным городским воротам. Ворота были заперты. Стражи снаружи видно не было. Справа от Ортока, с точки зрения наблюдателей, с трудом катила свои мутные воды достаточно широкая и полноводная река. По ее берегам, сколько видел глаз в этом направлении, вся поверхности была испещрена пестрыми лоскутами обработанной земли. Насколько было видно, к каждому такому участку вел небольшой каналец, отводящий речную воду для орошения. Между крошечных полей сиротливо стояли жалкие лачуги местных хлебопашцев, больше походивших на логово зверя, чем на жилище существ с высокоорганизованной психикой и сложным образным мышлением.

Керон внимательно посмотрел по сторонам – все тридцать шесть человек, включая самого сержанта, с интересом смотрели на экран.

Следующий план был снят в самом городе. Оператор шел узкими, до невозможности грязными улочками. Народу в городе было много. В основном бедно одетые, грязные и нечесанные, они шли по своим делам или просто шатались в поисках приключений. Насколько Керон мог определить, в основном это были ремесленники. Изредка пестрым пятном в толпе появлялся богатый наследник или приезжий купец, только контрастнее оттеняя своими пышными одеждами окружающую его нищету. По мере продвижения оператора улочки становились немного шире, а жалкие глинобитные строения стали приобретать вторые, а потом и третьи этажи. Как удавалось местным жителям из грязи строить трехэтажные дома оставалось загадкой. После тридцати минут блужданий, по оказавшемуся довольно большим укрепленному городу всех в казарме потянуло на сон. Бесконечные лавки торговцев, плавно переходящие в мастерские ремесленников и мастерские имеющие торговые лотки. Некоторые нехитрые товары умельцы изготавливали тут же на улице, загораживая проход блуждающей толпе, но это никого не смущало.

– Ну почему нам всегда попадается средневековье с его постоянной вонью?.. – В сердцах выкрикнул один из старожилов, окончив свой риторический вопрос отборным ругательством.

– А ты хотел, чтобы тебя отправили в развитый мир, где в тебя стреляли бы не из лука, а точно таким же плазменником как у тебя? – Вопросом на вопрос парировал сержант.

Возмущавшийся этого видимо не хотел, потому что заткнулся и больше не возникал до конца просмотра.

Стены глинобитных домиков, удивительным образом, граничащим с чудом, переместившиеся на ветхую от многочисленных стирок простыню, внезапно расступились, освободив огромную площадь для центрального строения города – громадного и величественного, возвышавшегося казалось до самых небес, храма Священного Крога. Остов сооружения, богато украшенный лепниной и прочими цацками, был воздвигнут из чисто обработанных каменных плит внушительных размеров. После крепостной стены, это было второе каменное сооружение в городе, вернее, это было первое, вторым была стена. Больше каменных построек не наблюдалось. Даже у предполагаемой здесь знати были глинобитные дома. Вероятно простой камень в этой местности представлял собой огромное богатство и заводился издалека.