Город белых куполов - Павел Чагин

на том, что лицо будет с легким восточным оттенком. Брови и ресницы тоже сделали белоснежными, а вот глаза никак не могли подобрать. Черная, голубая, золотистая, и особенно красная роговица смотрелись жутковато. Лишь полупрозрачный серо-голубой тон подошел к ее лицу лучше других. Глаза казались холодными, но чистыми и беспристрастными.

— То, что надо! — похвалил я. — Запомни этот образ. Богиня Орсис теперь будет выглядеть так!

— Ты оставишь мое имя? Почему? — удивилась Орсис.

— Мне кажется, это справедливо. Ты так долго заботишься об этом мире, что пора бы ему узнать твое имя. Как думаешь?

— Я… не против, — мне показалось что голос Орсис дрогнул. Она вообще стала заметно умнее со времен войны. Общаться с ней теперь было куда как приятнее.

— Тогда на этом закончим.

Вечер подкрался незаметно. В домике, что стоял от таверны чуть поодаль, горел свет. Значит, его выбрала Рин. К ужину подтянулись все обитатели деревни. Нас стало больше. Если так пойдет дальше, то большой круглый стол будет уже маловат.

— Рин Сан поживет с нами какое-то время, — сообщил я. — Но нахлебником она быть не хочет, так что, если Натали или Эстер нужна помощь — смело обращайтесь.

— Ты ее уже того… или еще не успел? — сдерживая улыбку спросила Иола.

— От Эвы я еще ждал такого вопроса, но никак не от тебя. Не стыдно?

— Ой, какие мы стали нежные, — Оскалилась она. — У обелиска то чуть глаза не сломал. Мясо то у нее что надо.

— Я чего-то не знаю? — насторожилась Рин.

— Не бери в голову, — отмахнулась Венге. — Просто наш Торвик делит со мной проклятье суккуба.

— Кровь?

— Нет, только похоть. А вот те рогатые кобылицы этим во всю пользуются. Но ты не переживай, он сдержанный по большей части. Вот Натали уже не первый день с нами и до сих пор нетронута.

— Вообще то Натали давала обет безбрачия, становясь рыцарем, — заявил я.

— Да ну? Правда, что ли?! — Эва едва не поперхнулась.

— Было дело, — Натали заерзала на месте. — Тогда это было модно, да и другие рыцари вели себя сдержанно. Ведь покушение на святой обет карается смертью.

— Ну да, — задумалась Эстер. — Ты ж вроде из благородных? Залететь от какого-нибудь хлыща, значит опозориться на весь род. Разумное решение.

— Это было ошибкой. При желании я и так могла бы отвадить любого. Хотя были и очень достойные. Подруги, которые дали обеты по проще, поступили мудро. После войны они нашли для себя хорошую партию и заключили брачные союзы между влиятельными домами.

— А твой дом? — спросила Эстер.

— Мой дом мной гордился. И не только прилюдно. Но в глазах отца я часто встречала печаль и жалость. К чему? Я поняла это позже, когда повзрослела. Хранить обет после ухода из армии было редкой глупостью. Но я считала себя частью чего-то большого и важного, пока окончательно не простилась с этой иллюзией. Но время ушло. Ни семьи, ни детей… только убыточная таверна в трущобах Арна.

— Обет, таверна в Арне… — Рин Сан глянула на нее криво. — Только один святой рыцарь подходит под описание. Но ей лет шестьдесят, наверное!

— 48, если быть точнее. Быстро же меня забыли… Просто кое кто вернул мне молодость, да, Торвик?

Рин резко отодвинув стул Встала перед Натали на колено.

— Простите мою дерзость, благородный рыцарь! Вас помнят и почитают далеко за пределами Арна. Генералы ее величества до сих пор считают Вас реальной угрозой. Даже я знаю о Ваших подвигах и заслугах и считаю предательство союзников мерзким.

— Правда? — удивилась Натали.

— У нас каждый рыцарь под надзором, на случай войны. Приказ ее величества!

— Да ты кушай, кушай… — улыбнулась Натали. — Я давно ушла со службы. Готовка приносит мне больше радости. С армией его величества я больше не желаю иметь ничего общего. Все, что мой род получил от него, не покрыло и малой части расходов. Одни обещания…

— Могу я спросить?

— О чем?

— Почему такой человек, как вы, служит эмиссару демонов?! Ведь мы враги!

— Все это в прошлом, Рин. Я не хочу больше быть игрушкой в руках королей. Наивная блажь давно себя изжила. А Торвик… даже не знаю, что и сказать. Есть в нем какой-то стержень, что ли.

— Да, стержень у него что надо! — подтвердила Иола. — Как есть говорю.

— Да ну что ты… — скривилась Эстер. — Такой момент испортила. Нет, стержень у него зачетный, не спорю. Но можно было и промолчать!

— Даже не думайте! — Венге вскочила на ноги. — Торвик задолжал мне по договору. Сегодня он мой!

— Вот видишь Рин… — я схватился за голову. — Твоему целомудрию ничего не угрожает.

— А моему? — тихо, над самым ухом спросила Натали.

Я хотел что-то ответить, но Натали быстро отвлеклась и ушла на кухню.

— Мне точно не показалось? — спросил я у Рин.

Она покачала головой и кинула взгляд ей вслед.

— Подумать только, святой рыцарь кормит меня ужином… Это вообще нормально?

— О, ты еще не пробовала ее пирог из арарийских яблок и сыра «маг-дук». Ум отъешь…

— Сир Торвик, у меня сейчас голова лопнет. Можно я пойду спать?

— Иди. Ты главное не чуди. Если что беспокоит сразу спрашивай.

— Слушаюсь! — она поклонилась и вышла из за стола.

Веселье продолжалось до поздней ночи. Венге вцепилась в меня мертвой хваткой и не отпускала до самого дома. Долги пришлось отрабатывать сполна. Но труда в том не было, ибо запах похоти, исходивший от нее, отогнал все уныние, породив животный интерес. Странно, но только с ней я давал волю семени. А она, как истинный суккуб, стремилась ее поглотить. После ночи, проведенной с Венге, градус возбуждения падал до ноля, и я мог пару дней рассчитывать на светлую голову. А завтра она была нужна.

Глава 15. Я есть порядок!

— Торвик, какого хрена ты нас со брал? — зевнула Иола. — Да еще после обеда.

— И правда, — поддержала Эва. — Чего мы тут не видали? Храм он и есть храм. Они все одинаковые.

— Приклоните колено! — потребовал я, сделав это первым.

— Ну ладно… Только зачем?

Интригу я навел. Осталось дождаться пока все опустятся на пол.

— Орсис, явись!

Откуда-то сверху на алтарь опустился столб мягкого света в луче которого мерцала золотистая пыльца. Яркая точка, зависнув в пространстве вспыхнула, обретя очертания младой девы, увенчанной нимбом и золотой короной. Ее изящные ножки в драгоценных сандалиях едва ли касались пола.

— Мать моя… — вырвалось у Натали. — Кто это?

— Имя мне Орсис, — уже знакомым приятным голосом представилась дева. — Я есть богиня справедливости, плодородия и плотской любви.