Эпилог (СИ) - Хол Блэки

Мои слова адресованы "Турбе". Смешно пугать машину, одушевляя неживой предмет, но мне остается только злиться.

Разрыв велик. Я отстаю от лидера.

Руки механически поворачивают руль, глаза смотрят в зеркала, ноги жмут на педали, а голова занята другим. Видно, не азартный я человек. Гонка не увлекла, не впрыснула адреналин в кровь. Еду как заводная игрушка, без искорки, без симпатии к асфальтированной ленте.

Мысли вертятся вокруг Мэла. Пусть не сразу, но ему хватило смелости признаться в случайном поцелуе. Смогла бы я быть честной в похожей ситуации? Промолчала бы или сказала правду?

Пару раз нахожусь в миге от точки невозврата: чудом проскальзываю между грузовиками и едва вписываюсь в поворот. Меня заносит и разворачивает практически на сто восемьдесят градусов.

На третьем круге что-то неуловимо меняется. Машина оживает. Она дышит вместе со мной. Вдруг осознаю, что мы понимаем друг друга с полумысли. Я вижу, как ходят поршни в цилиндрах двигателя, как проворачивается коленвал, передающий крутящий момент. Километры наматываются на ободы колес.

Кожей чувствую приближение встречных машин задолго до того, как они покажутся из-за поворота. Хладнокровно просчитываю и анализирую предстоящий маневр, как шахматист просчитывает партию на несколько ходов вперед. И ухожу на обочину. Обгоняю кавалькаду легковушек, бороздя правым боком по гравийке.

Взлетаю, и "Турба" летит со мной. Стрелой. Со скоростью света. Время затормаживается. Движение машин замедляется, воздух становится осязаемым. Уши закладывает.

Меня не покидает ощущение ирреальности. Словно мультфильм. Мир становится плоским, двухмерным. Мы прорезаем пространство вдвоем — я и "Турба".

Наверное, это и есть то самое состояние, которое испытывает Мэл, садясь за руль. Эйфория. Мгновения, когда ты бог.

— Надо было ехать следом, — пробормотал в сотый раз Мэл.

— Надо было забросить в багажник и увезти домой, — сказал Дэн, которому осточертело нытье товарища.

— Она же вылетит! Или вмажется. Или не впишется, — схватился за голову Мэл. — Это сумасшествие! Я за ней. Дай ключи.

— Остынь. Ведь прошла же первую точку.

— Первую любой идиот пройдет, — простонал Мэл.

Троица сидела на склоне. Мэл мял пальцы, а Мак забыл о подружках, с которыми приехал на соревнование. Те расположились чуть ниже и явно скучали.

— Вторую прошли! — крикнул парень в мегафон.

Перед бонусной гонкой организаторы сократили число промежуточных точек, оставив четырех наблюдателей на ответственных перекрестках.

— Почему он смеется? — забеспокоился Мэл.

— Сейчас узнаю, — сказал Мак и перебежал через дорогу к организаторам.

— Ну?! — не сдержался Мэл, когда друг вернулся обратно.

Мак сел рядом.

— Она проскочила мимо, — ответил, посмеиваясь.

Дэн сдавленно фыркнул.

Итак, Эва проехала дальше, не свернув в нужном месте. То, о чем предупреждал Мэл.

— Пофиг. Зато прошла, — выдохнул он нервно.

Значит, вернулась и миновала вторую промежуточную точку, как полагается.

Когда из-за поворота показалось серебристое пятнышко, мало кто из зрителей удивился. Никто не вскакивал и не скандировал лозунги. Народ сидел и лениво обсуждал свои проблемы. Зато Мэл сорвался к обочине, прихватив бинокль.

— Ну, где же ты? — бормотал, вглядываясь в окуляры, и испытал невиданное облегчение, когда показался черный автомобиль. — Да!

Машины промчались мимо, и он вернулся к товарищам.

— Разница в полторы минуты, — заметил Мак.

— Ну и что? — возразил Дэн. — Ситуация меняется в любую секунду.

И то верно. В отличие от статичных треков, на которых гоняли по кругу, на трассе препятствия находились в постоянном движении: или "паровозик" из леговушек с большой компанией, собравшейся отдохнуть за городом, или грузовик с курами, или трейлер с прицепом, перевозящий автомобили, или трактор с сеном, или междугородний автобус, или груженые фуры. Игра случайностей.

На следующем круге случилось непредвиденное.

— За третьей точкой сход! — крикнул парень в мегафон, и Мэл вскочил. — Уточняю, за третьей — остановка.

Без сомнений, с Эвой что-то случилось, и она встала на обочине. Проколола колесо? Перегрелся двигатель? Шоркнула боком о встречку? Поплохело?

— Почему? — заметался Мэл. Нужно позвонить ей. Срочно!

Он трясущимися руками искал номер Эвы в телефоне, когда в мегафон провозгласили:

— Четвертая пройдена!

Мэл схватил бинокль и замер, всматриваясь вдаль. Из-за поворота показалась серебристая машина, а следом, с большой задержкой, вывернула "Турба".

— Три минуты пятьдесят секунд, — сказал Мак, когда гонщицы промчались мимо, и Мэл рухнул рядом с товарищами, вымотавшись от переживаний.

— Научил на мою голову! — вскинулся он.

— Причем здесь я? — удивился Мак.

— Во всем нужно подмечать хорошее, — заметил Дэн. — Можете водить поочередно. По четным числам — ты, по нечетным — она.

— Ну, уж нет! — сорвался Мэл. — Никогда! На километр не подпущу к рулю. Черт, черт! Угораздило же меня согласиться. Всё Эвкин синдром виноват.

— Какой синдром?

— Так, ерунда. Не обращай внимания.

— А что они не поделили? — поинтересовался Мак. — Нехило схлестнулись.

— Не что, а кого, — ответил Дэн и посмотрел на Мэла.

— Я бы с ней замутил, — сказал Мак, подразумевая южанку. — Но она меня в упор не видит. Теперь понятно, почему.

Мэл взглянул на друзей волком и ринулся вниз, к дороге. Потому что не сиделось. Не моглось сидеть.

Третий и решающий круг дался сложнее всего. Мэл мерил обочину, вышагивая туда и обратно. После объявления о прохождении четвертой точки его внимание приклеилось к дороге. Солнце погружалось за горизонт. Теперь отчетливее, чем раньше, тянуло гарью, а по небу неслись рваные клочья серого дыма. Кое-кто из скучающей публики завязал лица платками на манер ковбоев. То тут, то там кашляли.

— Смотрите! — крикнул пацан в кепке задом наперед.

Мэл приклеился к биноклю. Черный автомобиль появился с большим заносом. Водитель едва справился с управлением, но вписался в поворот. И машина встала. Остановилась на трассе.

Мак спустился со склона, подошел и Дэн.

— Что она делает? — недоумевал Мэл. — Чего ждет? Давай же!

Зрители, уставшие в ожидании завершения девчачьей гонки, проявили ленивый интерес к финишным метрам.

Черная птица замерла на дороге, но мотор работал.

— Что-то произошло, — дернулся Мэл. — Дай ключи, я доеду до нее.

— Погоди. Смотри, — ткнул Дэн локтем в бок.

Из-за поворота вывернуло серебристое пятнышко и понеслось вперед.

Черная птица не шелохнулась.

Мак отобрал бинокль и навел на дорогу.

— Эвка! — заорал Мэл, сложив ладони рупором. — Черт тебя подери! Жми на газ!

Публика оживилась. Концовка состязания обещала быть интересной.

Черная птица стояла, серебристая точка росла. "Торнадо" собирался финишировать с триумфом.

Мэл всматривался в "Турбу", показавшуюся издалека незнакомой и чужой. Наверное, поменялось направление ветра, и за машиной увязался дым от лесных пожарищ, волочась шлейфом. Или горели покрышки. Мэл проморгался. Привиделось, что фары сверкнули красным.

Черная птица тронулась — неохотно и неспешно, но уже через пару секунд взяла стремительный разгон.

Зрители заволновались и возбужденно зашумели, скатываясь со склонов к обочине.

Солнце, севшее на три четверти за горизонт, осветило картину гонки в неожиданном, апокалиптичном ракурсе. Мэлу вдруг почудилось, что на "Турбе" катится сам дьявол, и что в решетке радиатора плещется адово пламя, а из выхлопной трубы вырывается жирный смолянистый дым от костров, на которых варят грешников в кипящих котлах. Над черной птицей распростерлась тень от невидимых крыльев, накрывшая холмы. Мэл мог бы поклясться, что почувствовал, как вздрогнула земля, как она прогнулась не в силах выдержать того, кто недостоин белого света.