Пластикодрама: Новые направления в арт-терапии - Владимир Никитин

Особую трудность при воспроизведении «мульта» вызывает управление мелкой моторикой суставов кисти и фалангами пальцев рук, например, в таких упражнениях, как распускающийся «цветок», летящая «птица», «веер». Даже при хорошо разработанных суставах кисти и пальцев «мультовые» движения выполняются с большим трудом; у большей части занимающихся наблюдается повышенный тремор пальцев и кистей. Управление мелкой моторикой оказывается сложнее, чем управление крупной. Известно, что в моторной коре головного мозга руки имеют наибольшее представительство, однако акцент в телесной культуре по-прежнему ставится исключительно на развитие грубой моторики. Вследствие этого наблюдается дисгармония в становлении телесных функций и образов, которая вызывает развитие дисфункций механизмов, ответственных за выполнение пластического движения. Поэтому не стоит удивляться толчее в транспорте, грубым нескоор-динированным движениям прохожих, неумению правильно и аккуратно держать вилку и нож, легко и естественно протягивать руку партнеру по общению.

Освоив технику «мульта» в работе суставов конечностей, мы приступаем к выполнению шага в «мульте». Ведущий задает движению разный ритм. Особое внимание в технике «шага» обращается на осознание мимом степени сочлененности движений всех суставов ног и на синхронизацию их пластики с работой корпуса и рук. Наибольшую трудность в процессе исполнения «мультового» движения вызывает сбалансированное перемещение тяжести веса (вспомните характер перемещения человека в толпе перед эскалатором в метро). При резком ограничении темпа движения либо при скрупулезном отшлифовывании формы «мульт»-шага внимание неподготовленного человека не способно одновременно схватывать информацию о центре тяжести тела и о показателях тонкой пластики. Ограничение сознания на перерабатывание данных о теле обуславливает воспроизведение угловатых, диспластичных движений; человек, пытаясь сохранить равновесие, теряет способность к интуитивной оценке характера своего перемещения в пространстве. Ему не хватает предыдущего опыта по рефлекторному осуществлению равномерного, утонченного «мультового» шага: то нога слишком далеко выходит вперед, то ей не хватает нескольких сантиметров до пола, то вызывает неловкость не-скоординированность движений верхних и нижних конечностей. В ограничениях «мультовой» техники человек теряет естественную способность к синхронизации движения рук и ног. Подключившись к новому типу движения, когнитивный компонент неподготовленного в пластическом отношении сознания не только не обеспечивает эффективности перемещения, но и своими ригидными стереотипами препятствует возникновению новых продуктивных взаимосвязей между психикой и телом.

Подобно предыдущим упражнениям, техника «мульта» выступает как диагностический прием, позволяющий оценивать уровень психомоторного и когнитивного развития человека. «Мульт» используется также для коррекции и развития качества сенситивности, внимания, воли. Отмечая малейшие положительные сдвиги в технике «мультового» движения, мы подкрепляем мотивации участников группы к осознаванию своей утонченной пластики. Пройдя курс по технике «мульта», актеры в дальнейшем вовлекаются в коммуникативную игровую деятельность, направленную на расширение возможностей эмоционально-чувственной сферы. В качестве примера ниже приведено несколько упражнений.

«Танцующая скульптура»

Актер принимает любую выразительную позу. Под задаваемые ведущим ритм и темп движения тело актера включается в постоянную игру форм, задействуя в «мультовой» технике все ведущие суставы. В процессе этюда мы акцентируем внимание актера на таких признаках, как амплитуда и форма движений, эмоциональное состояние, стилистика исполнения. В этюде оцениваются характер создаваемых образов, степень законченности и конгруэнтность принимаемых поз, эстетика и естественность движений актера. Прием «танцующая скульптура» также используется нами для раскрытия креативных способностей человека посредством пластического движения, для наработки у него новых паттернов двигательного стереотипа.

«Завороженный мяч»

Участники сессии становятся по кругу либо по парам друг напротив друга. Владелец «мяча» (следует обрисовать контуры и размеры фантома «мяча») особым образом в «мультовой» технике бросает «мяч» партнеру. Принимающий должен отреагировать в «мульте» направленность и силу полета «мяча». Таким образом, «мяч» перебрасывается из рук в руки по все усложняющейся траектории и формам его подачи и приема. Играющие (в «мульте») поднимаются на носки, опускаются всем телом до пола, бросают и ловят «мяч» спиной, усиливают, убыстряют темп подачи и создают самые невероятные ситуации, обыгрывая свое взаимодействие с фантомом. Свободная импровизация в начале тренинга дается с трудом; движения неуверенны и слишком стереотипны, но постепенно актеры в импровизации находят новые решения по моделированию ситуаций и эмоциональном проигрывании этюда.

«Механический клоун»

Весело проходит выполнение этюда по оживлению мимики лица. Оказывается, в «мульте» можно целовать, кусать, зевать, высовывать язык, жевать, моргать, от удивления поднимать брови, нахмуривать, лукавить глазами, вращать ими в различных направлениях. Этот этюд нравится участникам арт-сессии, своей доступностью и необычностью удерживает их внимание длительное время. С одной стороны, это позволяет снимать излишнее психофизическое напряжение, «окаменелость» (масковость) в лице, с другой – помогает научиться контролировать работу лицевых мышц.

«Мультовая» техника движения является неповторимым, уникальным приемом для диагностики и развития уровня внутренней свободы, когнитивной сферы сознания. «Мульт» сценически и терапевтически притягателен, возможности по расширению мультовой техники безграничны, что позволяет говорить о большом терапевтическом и развивающем значении когнитивных техник движения.

В современном танце «брейк-данс» отражены особенности многоязычных пластических, танцевальных школ мира. Брейк-данс пришел к нам из Америки. Прародителями «ломаного» танца скорее всего были ритуальные и шаманские движения выходцев из Африки. Эстетизирующую роль для формирования брейковских техник имела компьютерная культура. В какой-то мере брейк-данс пересекается с психоделической танцевальной культурой – японской традицией «Буто».

«Буто» возникло в середине 50-х годов ХХ в. в японской альтернативной танцевальной субкультуре как антитеза распространяющегося влияния поп-культуры. Несколько молодых танцоров из Токио, опираясь на национальные культовые особенности и историю традиционного японского театра но и кабуки, создали новый психоделический стиль «Буто». К настоящему времени субкультура «Буто» принята танцевальным миром Европы и Америки, она оказала свое влияние на развитие современного модерн-балета и театра движения. Во время работы в московском театре «На досках» автор впервые познакомился с техникой «Буто» на тренингах японского мастера Мин-Танака, а в последующие годы неоднократно наблюдал технику «Буто» и в театрах Западной Европы. Непосредственное участие в перформан-сах театра «Буто» и практическое освоение техник позволили нам исследовать содержание и влияние на психику и тело приемов «Буто» и их терапевтическое воздействие.

Автор хотел бы поделиться своими впечатлениями от восприятия выступлений театра «Буто» в Москве и в Берлине. Нам не хотелось бы ставить определенных акцентов в оценке увиденного, но нижеприведенные наблюдения, на наш взгляд, представляются ценными для понимания механизмов и характера воздействия танцевального (невербального) искусства на психику человека.

Во время приезда на гастроли в Москву в начале 90-х театра Мин-Танака о «Буто» знали только некоторые студийные профессиональные театры столицы и Санкт-Петербурга. В воображении «Буто» связывалось с экзотическими традициями японского театра но и кабуки. Представлялись строго выстроенные ритуализированные сцены, сдержанные и эмоционально-нейтральные... На первом представлении зал был полон. На сцене, в «Черном кабинете», под синтезируемую компьютером музыку двигались в особой кошачьей пластике актеры. Казалось, у них нет веса; они как будто парят в пространстве, свободно перемещаясь как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях и постепенно притягивая к себе внимание аудитории. Завораживание публики усиливалось и эмоциональным накалом сцен, и монотонным движением персонажей. Зритель постепенно погружался в состояние глубокой суггестии, очарованный бестелесностью актеров. Действие разворачивалось в неопределенном месте, в неопределенном пространстве, сюжет как таковой отсутствовал. Актеры двигались, сливались в единый конгломерат, надрывно дрожали, смеялись, рыдали, истерически ругались, и все это без единого звука. Кому-то в зале стало плохо, кто-то вышел, держась за сердце, кто-то – с тяжелой головой. Действие продолжалось 1,5 часа. К концу спектакля зал превратился в тягучую неоднородную массу. В воздухе висело напряжение, дискомфорт, что-то чуждое, не свое. Аплодировали много, но как-то вяло, не от сердца. Люди вставали тяжело, медленно, погруженные в себя покидали зал. Пустое пространство оставалось отчужденным и тогда, когда зрители разошлись, актеры убрали декорации. Что-то липкое, навязчивое, тяжелое висело в атмосфере театра.