По ту сторону Тьмы. Где-то здесь... (СИ) - Евгения Владон

спала.

— Почему это почти?.. По всем медицинским показателям она уже считается мёртвой. Так что, да. Он её убил. Хотя и поддерживал работу сердца до прибытия спасительной бригады. С одной стороны он вроде как и уголовный преступник — убийца, а с другой… Он же выполнил свой гражданский долг перед лицом закона — оказал первую медицинскую помощь пострадавшей… Пострадавшей по его вине. Погибшей по его вине…

Макмёрфи выслушал одновременно и проникновенный, и пугающий монолог Николаса Хардинга с весьма серьёзным выражением лица, почти сочувствующим. Но, скорее, не до конца. Проблески лёгкой злости в его нахмуренном взгляде тоже обозначились, хотя и не так чётко. Ведь его работа — это ловить таких прожжённых дегенератов и преступников, как Кеннет Вударт, а не отпускать из раз за разом на волю.

— Вы же понимаете, что я не смогу устроить вам встречу, даже если и хочу это сделать по каким-то личным убеждениям. Это противозаконно и может аукнуться нам обоим.

— Я всё прекрасно понимаю, сержант…

— Крис… Зовите меня Крис. Хотя бы ни при свидетелях. — похоже, Макмёрфи сдал последние позиции, что не могло, конечно, не радовать.

Правда, какого-либо триумфального ликования по данному поводу Ник так и не испытал.

— Спасибо за доверие… Крис. Я это очень высоко ценю, честно. И, конечно же, прекрасно понимаю, что вы бы никогда в жизни не рискнули переступить черту закона ради совершенно незнакомого вам человека. Тем более, что ваше место сейчас рядом с вашими сослуживцами… Вы должны находиться в это время на спасательных работах в соседнем квартале, в прочем… Как и я. Наверное, это и в самом деле выглядит дико странно. Вместо того, чтобы быть рядом со своей женой, я пытаюсь увидеться с её убийцей. Поэтому я и хочу быть с вами предельно честен… Крис. На самом деле это… Не описать словами, как ху. во. Такого кошмара не пожелаешь и врагу. Знать, что самый близкий и едва не единственный для тебя дорогой на всём свете человек уже больше никогда самостоятельно не откроет глаза, не взглянет в твоё лицо осознанным взглядом и не произнесёт твоего имени. Но при этом он продолжает вроде как дышать… Его сердце продолжает биться и разгонять по венам и артериям кровь с кислородом. Но это единственное, что в нём ещё живое и даже рабочее. В действительности… сидеть рядом с ней, всё равно, что сидеть возле трупа, лежащего в гробу. Надеюсь, вы понимаете, о чём я?..

— Да… Наверное. — Макмёрфи утвердительно кивнул, продолжая хмуриться ещё сильнее и неизвестно что испытывая в эти самые секунды — негодование, ярость или… что похуже?

— А ещё мне придётся совершить в самое ближайшее время одно из тяжелейших для меня решений. Я должен буду дать согласие на её отключение от системы жизнеобеспечения. Я должен буду позволить её убить… Буквально во второй раз и уже навсегда. И, скорей всего, прямо на моих глазах… Как вы считаете?.. Имею ли я право после такого взглянуть в глаза её истинного убийцы, хотя бы за несколько часов до того, как подпишу в больнице все необходимые документы?..

— Теоретически?.. — сержант сделал небольшую паузу, чуть вскинув голову и изобразив на лице напускную задумчивость. — Вы имеете право на куда большее, Ник. Надеюсь, вы не против, если я тоже буду называть вас по имени.

— Нисколько, Крис. Для меня это большая честь, если честно.

— И вообще, со мной и с вами согласится подавляющее большинство копов, даже самых-самых принципиальных и чтящих до последнего вместе с библейскими заповедями букву закона. Надеюсь, вы меня так же поймёте, если мне придётся вас тщательно обыскать перед тем, как я проведу вас к камерам изолятора?

Макмёрфи сам не понял, как по чистой профессиональной привычке скользнул взглядом по своему рабочему столу, проверяя все ли там на месте канцелярские принадлежности, включая макетный нож в пластиковом корпусе.

— Безусловно, Крис. Это ваша работа и подобные вещи мне понятны, как никому другому. Я ведь главный врач пусть и в частной, но весьма крупной психиатрической клинике, а там надо следить за любыми опасными для жизни предметами в оба глаза, так сказать.

Сержант вновь утвердительно кивнул, не переставая хмуриться и просчитывая всё это время в голове возможные варианты своих будущих действий, как и их последствий, к слову тоже.

— К тому же мне придётся на какое-то время отключить камеры слежения в изоляторах. Понятное дело, что все сейчас будут отвлечены на творящийся у госпиталя бедлам, но… даже в этом случае у нас будет не так уж много минут на всё про всё. Вы должны будете уложиться в определённый отрезок времени, Ник. И, соответственно, не наделать глупостей. Вы ведь не захотите делать там никаких глупостей, да, Ник?

Каким бы ложно «спокойным», мертвецки уставшим и даже апатичным не выглядел сейчас Хардинг, Макмёрфи не мог не знать, как это часто происходило на самом деле. Достаточно и пары мгновений, чтобы человек совершил то, чего так страстно жаждал совершить, вынашивая свои страшные планы вот с таким вот несчастным видом полуживого мученика, вплоть до того момента, как сумеет воплотить их в жизнь.

— Даже если бы я и хотел что-то сделать, боюсь… мне не хватит для этого ни сил, ни должного профессионализма. Вы ведь его видели, надеюсь и… знаете, кто он такой?

Ник очень слабо улыбнулся, хотя в его тёмно-синих глазах не прослеживалось даже ничтожнейшей капли веселья. Ведь ему было сейчас далеко не до смеха, особенно от предстоящей встречи.

Сержант тоже не смог сдержать кривой усмешки, невольно вспоминая свою собственную первую встречу с доставленным в их участок подозреваемым в похищении (а может и преднамеренном убийстве) Вудартом.

— Вы правы. Если бы Ричер* существовал в реальной жизни, то он вполне мог бы быть Кеннетом Вудартом. Настоящая машина смерти. Таким точно место в исправительных колониях строго режима. Как он вообще умудрился познакомиться с вашей женой?

— Вы всё равно не поверите. Он знал её почти с детства. Впрочем, как и я. Разве что мы с ним никогда не были близкими друзьями. А когда он узнал, как я на ней женился, то поклялся, что однажды меня убьёт. Голыми руками.

— Только вас, не её? — Макмёрфи