Сердце демона (сборник) - Елена Усачева

– Вовка! Погоди! Ты к Григорию Федоровичу?

– Орлова? – Толмачев попытался придать своему лицу суровость. – Опять через окно прыгаешь? Сколько раз говорить! Дети же смотрят! Вози их потом в травмпункты.

Настя задохнулась от готовой сорваться с губ подготовленной фразы и остановилась. Минуту назад говорила Женьке про окно и вот оплошала.

– Больше не буду, – честно соврала Настя, пристраиваясь к широкому Вовкиному шагу.

Она сама не понимала, что ее так привлекало в нем. Спокойствие? Уверенность? Смешинки в глазах? Авторитет? Да, наверное, ей нравится, что вокруг Вовки вечное движение, что стоит ему появиться, как начинается жизнь. Жизнь веселая, суматошная, настоящая. За ним идут, ему подражают. И так хотелось тоже быть вовлеченной в эту круговерть, стать ей причастной, рождать ее.

Настя покосилась на Вовку и тихо улыбнулась. Хорошо рядом с ним. Надежно.

– У вас все готово? – хмурился Толмачев.

– Да, от нас три станции.

Настя вспомнила, что так и не придумала подробный сценарий. Специально отправила Женьку к обормотам, чтобы полчаса в тишине посидеть, по шагам расписать, кто куда и когда пойдет на празднике. «Здесь в мешках прыгаем. Здесь – кольца бросаем…»[5]

В родительский день[6] решено было устроить благотворительную ярмарку. Ребята несколько дней делали своими руками поделки, девчонок пустили на кухню для стряпни – все эти творения будут продаваться за символические деньги. Мало соберут – обитателей лагеря ждет сладкий стол, много – поездка в ближайший город на экскурсию.

Чего она за Вовкой-то плетется? Ведь Григорий Федорович, физрук, ждет ее именно со сценарием. А ничего не написано…

– Погода, что ли, портится? – Вовка покосился на небо.

– Обещали ясно…

Им только плохой погоды не хватает! Ярмарка будет на улице. Пойдет дождь – вся идея насмарку. Настя с утра смотрела в Интернете – ближайшие три дня должно быть солнце. Откуда тучи? Господь Бог, что ли, Интернет не читает? Или больше верит «Гуглу», чем «Яндексу»?

Но небо пока было чистое, промытое, перечеркнутое белыми самолетными следами, нанизанное на быстрый пролет стрижей. И хоть на горизонте темнели тучи, они вполне еще могли уйти. Настя верила в это. Шагая рядом с таким уверенным, таким сильным и решительным Вовкой, нельзя было думать о плохом. Только о хорошем. Только об удаче. Только о любви?

Дыхание сбилось, Настя отстала на шаг. Но зато теперь она видела, как двигаются под его футболкой плечи при ходьбе, как чуть выступают лопатки, как из-под белой ткани рукава показывается слегка подрумяненный загаром локоть.

Они прошли мимо корпуса малышей, миновали березовую рощицу и оказались на спортивной площадке. Здесь уже вовсю трудилась половина ее первого отряда и почти весь мужской коллектив лагеря. Носили столы из игротек, расставляли по выбранным местам, крепили таблички и ножки для зонтиков. Если завтра будет то, что обещает «Яндекс», а не небо, то «продавцов» от солнца собирались закрывать большими пляжными зонтами.

В стороне от суеты, за кучей столов, в теньке на корточках сидел Стас. Его местоположение можно было безошибочно определить по кружащим неподалеку главным красавицам Настиного отряда, Зине и Ксюхе. Обе высокие, тонконогие, грудастые, обе хохотушки с циничными взглядами. У Ксюхи ко всему еще и шикарная коса, длинная, толстая. Когда она сушит волосы, все мальчишки соревнуются в остротах и комментариях, тем самым лишний раз признавая несомненную красоту. Такая роскошь редка в наше время каре и хвостиков.

– Вот я вас! – выскочил из своего укрытия Стас, предварительно потушив сигарету. Девчонки с визгом прыснули прочь. – Вот глупые, – покачал головой Стас. – Как будто они кому-то нужны!

– Хорош девчонок гонять, – расплылся в улыбке Вовка. – Выходной сегодня?

У Стаса была смешная фамилия Попугайчик. В лагере на младших отрядах работала его сестра Тамара. Сам же Стас помогал на кухне. Должность его называлась «котловой» – он таскал тяжелые котлы и огромные кастрюли, принимал мешки с картошкой и разгружал машины. Но обо всем этом забывалось, стоило только Стаса увидеть.

Нет, все-таки матушка-природа не устала экспериментировать, да и Бог не отвернулся от людей. Он еще милостиво посылал на землю Красоту. Спокойное, уверенное в себе совершенство. Стас был потрясающе красив. Льняные вьющиеся волосы, мягкий овал лица, резкая линия носа и губ, серые глаза с длинными ресницами, решительный подбородок. Высокий, с крепкими плечами, с сильной выразительной мускулатурой рук. Пальцы у него были длинные и крепкие, ладони широкие. И весь он был какой-то очень правильный. А главное – он никогда не суетился, никогда никуда не бежал. И если тебе нужна была помощь – он всегда помогал. Причем получалось это как-то само собой. Ребенок подвернул ногу, и его надо донести до медпункта, девочка в истерике забаррикадировалась в туалете, и уже два часа никто не может до нее достучаться. Перегорела лампочка. Сломалась кровать. Потерялся десятилетний балбес.

В ответ на просьбы Стас растягивал губы в задумчивой улыбке, прищуривался – и через пять минут все были спасены, лампочки вкручены, техника работала. Подчиняясь магии внешности, за Стасом табунком носились девчонки. И здесь уж котловой проявлял чудеса изобретательности, чтобы отваживать особенно настырных фанаток. Родись у него желание заниматься с мелюзгой, он вполне мог пойти в вожатые – педагогическим талантом они с сестрой не были обделены. Но ему это было не надо. Это Вовке, приятелю Стаса по лагерю и по школе, нравилось руководить, командовать, быть лидером. Попугайчик вполне был доволен несложной работой, хорошей кормежкой и относительным покоем.

Одно время Настя еще решала, кто ей больше нравится – Вовка или Стас. И в конце концов остановилась на Вовке. Во-первых, любить старшего вожатого было безопасней – она с ним постоянно на работе сталкивалась, никто не станет подозревать никаких других чувств, кроме дружеских. Да и сам Вовка казался более живым, чем застывший в своей красоте Стас.

– Орлова! У тебя бабушка случайно не на стеклянной фабрике работает? – раздался рядом с Настей насмешливый голос. Этот вопрос заставил вынырнуть замечтавшуюся Настю из мира грез.

– Нет, она у меня ведьма, – огрызнулась Орлова, стараясь не глядеть на усмехающегося Вовку.

– Как кстати! – тут же нарисовался рядом Григорий Федорович. – Для павильона с гаданием. Твоя бабушка не собирается приехать? Внучку проведать?

Настя посмотрела в знакомые прищуренные глаза. До чего все-таки Женька похож на своего отца. Когда он вырастет, то станет таким же толстеньким и розовощеким. И очки черные будет носить такие же. Дурацкие.