Манхатанская ведьма - Марианна Грин

Неожиданно Бэтнуар замолчал и замер в ожидании. Стало вдруг совсем тихо и темно. И эта тишина показалась мне более страшной, чем его рычание. Я не мог разглядеть Мириам. Медленно тянулись секунды, отдаваясь эхом в висках. Что-то должно было вот-вот случиться …случиться с ней…

Прошла минута, а может, 5 минут… Бэтнуар ждал, но ничего не происходило. Только я заметил, что на поляне появился туман. Время ползло, словно старая черепаха… Взглянув повнимательней, я понял, что это скорее дым, а не туман. Его рваные белые полосы висели низко над поляной и все больше и больше они становились похожи на длинные тонкие руки. В центре поднимались плотные клубы дыма. Я смотрел и чувствовал, как у меня волосы становятся дыбом – там что-то было. Не знаю, что именно, но оно шевелилось В какой-то миг я увидел контуры большой головы с черными провалами вместо глаз. И вдруг это чудовище, раскинув длинные белые «руки» от одного края поляны до другого, двинулось к Мириам. А я стоял за невидимым барьером, колотил по нему руками и ногами, как дурак, но не мог ни на шаг подойти к ней! Я кричал Бэтнуару, что убью его, но он меня даже не слышал…

Я так ничего и не смог сделать… И я видел все до конца… Видел, как дым оттеснял Мириам к самому краю поляны, как сплетались на ней призрачные руки, а она не в силах была сопротивляться… Видел, как она упала…

Прошла целая вечность, прежде чем дым рассеялся. Одновременно исчезла невидимая стена. Мириам лежала неподвижно. Я бросился к ней, обнял ее и услышал, что сердце уже не бьется. Пульса не было… В тот же миг что-то ударило меня по голове и я упал. А когда очнулся через несколько секунд, Бэтнуар держал Мириам на руках. Он снова принял человеческий облик и теперь нагло смеялся мне в лицо.

– Не смей ее трогать! – крикнул я.

– Ну-ну, не горячитесь так, доктор Фрэдбер. Вы же сами убедились: она мертва. И теперь она моя навсегда!

Я кинулся к нему, но, не успев даже его задеть, отлетел на 2 метра. Мы с Генри вдвоем попытались достать его, но что-то опять отшвырнуло нас с огромной силой. Бэтнуар захохотал.

– Да, друзья мои, вам не удастся обнять меня на прощанье. Спасибо за помощь! Без вас мне было бы немного сложнее. Эй, Роберт, со мной ей будет лучше! Я оживлю Мириам, а ваша медицина на это не способна. Прощайте! – произнес он и взмахнул своей тростью.

Сразу же перед нами взметнулись языки пламени. Он повернулся и спокойно пошел вглубь леса, унося Мириам с собой…

Я не помню, что было дальше. Генри потом говорил, что я несколько раз лез в огонь, и что если бы не он, то я бы так и сгорел там, что он с трудом довел меня домой…

Неделю я пролежал в постели, так как у меня началась лихорадка. Генри меня выхаживал. Но я этого не помню… Я вообще не понимаю, как я прожил первый месяц. Ночи и дни слились в одну серую нескончаемую тоску, в острую невыносимую боль. Я не мог позволить себе кричать или выть, как мне хотелось, поэтому я бил кулаками в стену, разбивая руки до крови. Мир должен был просто рухнуть, а он стоял, как ни в чем не бывало, смеялся и жил обычной жизнью! Вот что было ужасно! Мне очень хотелось умереть, но от каких-либо решительных действий удерживала мысль, что моя мать этого не переживет…

А был один человек, которого это не остановило. Как ни странно, Линда, которая последнее время почти ненавидела Мириам, узнав о ее гибели, пыталась повеситься в сарае. Хорошо, что миссис Петерсон была поблизости, услышала шум и успела ее снять из петли. Потом, когда Линда оправилась, она приходила к нам и рассказывала, что якобы она одна во всем виновата. Бэтнуар сумел убедить ее, будто с помощью волшебного рубина Мириам может творить зло. Того самого рубина, который она всегда носила при себе. Он имел какие-то целительные свойства, поэтому Линда сочинила, что ее мать тяжело больна, и попросила одолжить ей этот камень на день. Бэтнуар сказал ей, что обмануть колдунью простому человеку почти невозможно, но Мириам все равно не сможет ей отказать, главное – лить побольше слез.

Все так и произошло. Мириам, хорошо понимая, что Линда лжет, отдала ей рубин и осталась беззащитной перед Бэтнуаром… Я не могу понять, почему она так поступила, но не допускаю ни одной мысли осуждения. Она жила по каким-то высшим законам, которые неизвестны человеческому миру… То есть, они известны, но люди всегда притворяются, будто никогда такого не слышали. «Любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас…»

В какой-то момент мне показалось, что Мириам не могла умереть. Вот не могло этого быть и все! Я тут же хотел бежать в лес, перейти болото, чтобы попасть в ее дом… Но меня остановила Лори:

– Разве вы не знаете, что весь Старый лес сгорел? В ту самую ночь… Доктор Фрэдбер, миленький, не ходите! Там больше нет ее домика…

Лори погладила меня по плечу, и я вдруг заплакал.

В лес я все-таки пошел, чтобы убедиться во всем своими глазами. Дошел до болота и увидел, что весь остров стал черным. Ни одного зеленого листочка, только обгоревшие, мертвые стволы и ветки деревьев… Надежда, что Мириам может быть там, исчезла.

По ночам я не мог спать. Я обдумывал, как мне найти Бэтнуара. Я целый день провел в его доме, пытаясь понять, кто он такой на самом деле и сможет ли он вернуть к жизни Мириам, как обещал. Но я обнаружил только одну книгу на непонятном языке, бутылки с разноцветной вонючей жидкостью и гору пепла в камине. Шкафы, стол и секретер были пусты, ни вещей, ни бумаг я не нашел. Скорей всего, он все уничтожил, а значит, возвращаться в Манхатан не собирался. Так я и не смог ничего выяснить.

В одну из долгих бессонных ночей я увидел Мириам. Я точно знаю, что не спал, это было наяву. Я встал с постели и подошел к окну, чтобы открыть форточку. А когда повернулся, она стояла у дверей в белых струящихся одеждах, словно окруженная легкой дымкой… Такая же прекрасная, как и прежде.

– Мириам! – воскликнул я и бросился к ней, решив в первый момент, что ей удалось как-то спастись.

Но она молча отстранилась. И тогда я понял, вернее, почувствовал, что это уже не она, а только видение, дух… А сама Мириам действительно умерла. Умерла, потому что я не сумел ее защитить… «Нет, ты ни в чем не виноват», – угадав мои мысли, сказала она. Я хотел взглянуть ей в глаза, но серебристое сияние вокруг нее стало совершенно ослепительным. «Я вернусь к тебе. Жди», – произнесла Мириам, повернулась и как будто вышла из комнаты. Я выбежал за ней, но ее уже нигде не было. Ни в коридоре, ни в доме, нигде на земле…

И я стал ждать. Ждал, что она хотя бы приснится или пригрезится, но я больше никогда ее не видел.

IX глава.

Спустя некоторое время, я уехал к матери в Хей, туда, где прошло мое детство. В этот тихий и спокойный уголок Англии с узкими улочками и маленькими белыми домиками. На окраине стояла старая церковь, а в центре был разбит небольшой сквер с каштанами и деревянными скамейками. На одной из них с задней стороны я еще мальчишкой вырезал ножом свое имя. Странно, но надпись сохранилась и по сей день…

В родных местах я почувствовал себя немного лучше. Здесь никто ничего не знал, на меня не показывали пальцем на улице, как это было в Манхатане в последнее время. Там же каждый любопытный взгляд, да и просто каждый камень напоминали мне о трагедии. Я помогал матери по хозяйству, ходил в гости к сестре, играл с шестилетним племянником. Каждое воскресенье мы все слушали проповеди в церкви.

Я всякий раз вспоминал слова отца Рашворта о том, что надо было молиться, просить Бога, чтобы спас Мириам… Может, действительно случилось бы какое-нибудь чудо… Я не молился…Не успел, и признаться, даже не подумал об этом… Теперь меня мучило, что я не сделал для нее всего, что мог…

Так я провел зиму и почти всю весну. Родным я ничего не рассказывал. Несколько раз приходили письма от Генри. Он писал, что люди в Манхатане стали гораздо больше болеть, что от неизвестной эпидемии погибли все овцы, что в Старом лесу весной так и не появились листья, и он все еще стоит черный и безжизненный. Исчезли все звери и птицы. Все, кто мог, старались уехать из города, так как считали его проклятым, из-за того, что они не сберегли «ангела, посланного им небом». Теперь люди боготворили Мириам так же фанатично, как раньше ненавидели.

Дэвид Виллингс попал в больницу после страшного нервного срыва и чуть не сошел с ума. Линда ездила к нему, ухаживала, горе снова сблизило их. Поговаривают, что рано или поздно дело закончится свадьбой.

Перед моим отъездом из Манхатана Линда отдала мне волшебный рубин Мириам. Она пришла в самый последний момент. Я уже прощался с Генри, когда она появилась в гостиной и сказала, что хочет мне сделать маленький подарок. Порывшись в кармашке, она бережно протянула мне, как величайшую ценность, темно-бордовый камень в форме ромба с острым верхним углом, размером с крупную фасолину. Конечно, я знал, что это не настоящий рубин, но это был самый дорогой для меня подарок за всю мою жизнь. И я был благодарен Линде еще больше от того, что понимал, как трудно ей с ним расстаться.