Король сусликов - Гоян Николич

ребрам. Кровь пульсировала в висках.

Мне снова вспомнился Льюис Мэриуэзер. Я представил, как он приставляет громоздкий армейский кремневый пистолет к груди, неуклюже кладет палец на изящно выгнутый спусковой крючок. Глухо щелкает курок, ослепительная вспышка пороха, свинцовый шарик-пуля пробивает камзол и попадает в сердце…

Как там сказал Джефферсон? «Тяга душевного бремени…»

Я вышел на улицу. Черный асфальт на Мейн-стрит поблескивал от жары.

И тут я увидел своих покойных родителей.

Они шагали, взявшись за руки, и выглядели гораздо моложе, чем я их помнил. Легкий ветерок раздувал мамины волосы. Она обернулась, ласково улыбнулась мне и помахала рукой, будто мы виделись совсем недавно, после чего неспешно пошла с отцом дальше. Отец так и не оглянулся. При мысли о том, что я уже не помню, как звучат их голоса, у меня заныло сердце.

Суслик высунул голову из норы, вырытой возле моего крыльца. Как я уже говорил, дома у меня располагается редакция «Вестника Булл-Ривер Фолз», газеты, основанной в начале девятнадцатого века то ли рудокопами, то ли пьяницами. Кем именно, я не знал. Не газета — одно название. Тридцать две страницы, и то в лучшем случае. Впрочем, мне удается сводить концы с концами.

Из ушей Чаза торчали беспроводные наушники, работавшие от айпода, закрепленного на лапе с помощью липучки. Его величество был в футболке с изображением участников группы Jefferson Starship, причем на месте рта солистки зияла дыра, отчего казалось, что Грейс Слик на меня кричит. На голове чернел берет с эмблемой Сусличьей народной армии. Присев на край норки, одной из сотен, что выкопаны по всему городу с разведывательными целями, Чаз принялся чистить М-16, время от времени с улыбкой поглядывая на меня.

Голова шла кругом. В ушах звучали знакомые голоса, один из которых снова закричал: «Дристня!»

— Сегодня мы пойдем в атаку на четвертую стартовую зону в гольф-клубе, — сообщил мне грызун будто бы между делом и направился в сторону только что севшего крошечного транспортного вертолета «чинук», повисшие лопасти которого все еще продолжали медленно вращаться.

Через несколько минут король сусликов выбрался из «чинука» и вперевалочку направился ко мне. Он едва шел под весом взваленного на себя оружия. Такой пестрой коллекции армейского снаряжения я в жизни не видел. На бронежилете имелось около десятка карманов на молниях, до отказа набитых всякими самыми современными военными штуковинами. В лапах он держал снайперскую винтовку, со стороны чем-то напоминавшую вертикальный пылесос. Мне подумалось, что это AWC G2 под натовский патрон 7.62x51, но уверенности в этом не было. «Ну и морока, наверное, чистить такую бандуру», — мелькнула мысль.

К поясу Чаз прикрепил три запасных магазина на двадцать патронов. Суслик был в каске, кожаных перчатках и десантных ботинках.

Я сказал Чазу, что у меня куча важных дел, надо готовить свежий номер газеты, а его вчерашнее приземление на лобовое стекло моего пикапа спутало мне все планы. И это помимо того, что я практически не спал, а лекарства, которые я сегодня принял, действовали как-то странно. При этом я признал, что, к величайшему сожалению, склонен поверить в его, Чаза, существование.

— Знаешь, что я тебе скажу? — промолвил я, стоя на Мейн-стрит и глядя по сторонам. Несколько шаров перекати-поля, которые мчались, подскакивая по тротуару, резко свернули вправо и замерли на пороге магазинчика Аманды Вандерклоссен, торговавшей средствами для ароматерапии. — Сделай одолжение, больше здесь не появляйся. Если люди увидят, что я разговариваю с сусликом, мне конец. Придется убираться из города.

Чаз поплелся прочь. Походка у него была в точности как и у всех остальных сусликов, когда они перемещаются на задних лапах — со стороны кажется, что их мучает артрит. Вдруг он обернулся, встал на колено и, вскинув оружие, прицелился в голубую пластиковую фигурку гномика, которую кто-то давным-давно поставил под поилкой для птиц. Раздался выстрел, и бородатая статуэтка в тирольской шляпе разлетелась в клочья, оставив после себя облачко белой пыли.

Чаз снова самодовольно улыбнулся и произнес:

— Загляну завтра, когда у тебя настроение будет получше. У меня для тебя есть еще один сюрприз.

В ящике стола я обнаружил древний пончик, очерствевший до состояния окаменелости. Сжевав его и запив выдохшимся имбирным элем, я почувствовал, что мой мозг получил достаточно глюкозы, и я заставил себя заняться делом.

Во-первых, мне предстояло закончить статью о корове, убитой марсианами, после чего взять интервью.

Ради этого интервью мне пришлось сесть за руль и отправиться в гольф-клуб, являющийся частью горнолыжного курорта, который вызывал возмущение большинства местный жителей. Дело в том, что позвонила женщина и сказала, что ее мужа оштрафовали за стрельбу в городской черте. Мол, он стрелял в сусликов, а это в наших краях не такая уж и редкость.

Огромная территория, выделенная под застройку тысячи двухсот домов, была огорожена деревянным забором, в котором имелись лишь одни ворота — красивые, из кованого железа, украшенные гигантским логотипом «Золотого ущелья». На въезде сразу бросалась в глаза внушительных размеров клумба с цветами, окруженная вкопанными в землю колесами, в точности такими, какие стояли на фургонах колонистов-первопроходцев, только спицы покрыты лаком, а ступицы окованы латунью. Рекламная вывеска над всем этим гласила: «Здорово, народ! Дан старт продаж наших образцовых домов!»

Когда-то здесь щипали травку коровы, тут находилось тихое пастбище — часть ранчо старика Вурхорста. Теперь лишь местами виднелись островки тополей да сосен, оставленных исключительно из эстетических соображений. Все остальное сровняли с землей бульдозерами. Моему взору открылись бетонные дорожки и тупички. Из припаркованных грузовиков разгружали рулоны живых газонов и гонт.

В отдалении на склоне холма, возвышавшегося над недостроенным зданием гостиницы, я увидел еще один забор, — я так понял, это чиновники из Бюро землепользования огородили место, где рабочие обнаружили захоронение индейцев. Федералы уже приступили к археологическим изысканиям и распорядились на время свернуть строительные работы, сославшись на закон о защите и репатриации могил коренных американцев.

На КПП я помахал представителю службы безопасности в униформе. Выглядел он как охранник из торгового центра. Несмотря на то что в воздухе еще висела мелкая белесая строительная пыль, сквозь эту дымку можно было разглядеть вдалеке постепенно обретающее форму поле для гольфа. По рельефу уже не составляло труда понять, где сделают пруды, а где препятствия и бункеры. Успели подготовить и площадку под загородный клуб, куда, как я слышал, уже выписали шеф-повара из Денвера. Уже начерно возвели стены кинотеатра, и теперь рабочие трудились над вычурными фронтонами развлекательного комплекса и конференц-центра. Вдалеке возвышалось исполинское здание гостиницы, а ее незаконченная, крытая шифером крыша, довлеющая над