Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков

и преимущественно земледельческом хозяйстве.

Из самого определения монадной ценности следует, что процесс ее создания обусловлен раскрытием в человеке определенного ряда психических способностей. Здесь рисуется образ настойчивого труженика, всецело поглощенного своим хозяйством и прилагающего к нему все силы. Он вполне изолирован в своей работе, привязан к определенному месту и естественно стремится к тому, чтобы возможно меньше зависеть от окружающего, чтобы самому удовлетворять все свои потребности. В идеально односторонней монадности все его благосостояние зависит только от природы и его собственных усилий; вся его деятельность центрируется на его собственной личности, а потому от него требуются разнообразные психологические качества хорошего хозяина.

В пластической категории, согласно ее основоположному началу динамичности, экономический эгрегор общества зиждется на круговороте ценностей, как особой самодовлеющей реальности, и соответствующих психических потенциях индивидов, как элементов пластического множества. Всякая ценность здесь определяется прежде всего динамически. Она есть сила определенного устремления, по самой природе своей действующая во всеобщности целого, а потому в себе свободная от статических связей с конкретным субъектом. Первая часть этого определения показывает, что пластическая ценность непосредственно возникает в конкретном движении на экономическом плане и не может быть от него отделена. Ее значение и достоинство хотя и могут изменяться в соответствии с видами и обстоятельствами эмпирического сопряжения с конкретными субъектами, но и помимо них она является определенной объективной реальностью. Если первая часть определения устанавливает отсутствие сопряженности пластической ценности в себе с конкретным субъектом в силу динамичности ее природы, то вторая утверждает тождественное в силу ее существенной всеобщности. Монадная ценность статична, и ее конкретность обусловливается статическим же ее выделением из окружающего и обособлением в себе. Пластическая ценность динамична, и ее конкретность устанавливается непосредственно ее устремлением. Поэтому поскольку первая центрирована на определенном элементе множества в своей объектности, постольку вторая центрируется на общей природе множества как единой целостной реальности. В первом случае для реальности монадной ценности необходимо должна существовать сопряженность с определенным индивидом, во втором же — такая реальность пластической ценности непосредственно устанавливается самым фактом действительности существования группового целого, общей природой множества. Но, параллельно с этим, для того, чтобы пластическая ценность конкретно и эмпирически обнаруживала свое бытие в преимущественно монадном сознании индивидов — членов множества, она необходимо должна обладать потенцией становления в свойственной этому сознанию системе трансцендентных категорий, т, е, предстоять ему. В этом становлении в пред-. стоянии пластическая ценность сопрягается с одним или несколькими конкретными субъектами, но это сопряжение, в противоположность имеющему место в монадных ценностях, обладает существенно вторичной природой, есть факт эмпирической феноменологии, но не основной предикат ее собственного существа. Иначе говоря, пластическая ценность возникает непосредственно в динамической жизни множества как целого, и лишь обнаруживается в сознании индивидов в категории предстояния, Если возникновение монадной ценности совершается в категории субъект-объектности обособленного индивида, то в сопричислении его к пластической ценности нет ни обособленного объекта, ни проявления замкнутой субъектности. Здесь совершается лишь сосуществование человека на экономическом плане с динамической силой конкретного устремление. Все это и резюмируется доктриной: всякая пластическая ценность в себе безлична, и ее динамические сосуществования с конкретными субъектами вторичны по природе, как эмпирические становления в предстоянии в себе замкнутой целостной динамической конкретности.

Понятия о монадной и пластической ценностях являются спекулятивными и возникают дедукцией из общей основоположной эзотерической доктрины о двух модификациях Реальности. Всякое конкретное эмпирическое есть органическое сопряжение этих двух первоосновных составляющих, а потому в нем не может быть найдено их проявлений порознь. Но, с другой стороны, только при знании спекулятивной природы монадной и пластической ценностей делается доступным правильное уяснение эмпирической феноменологии экономического эгрегора человеческого общества. Все его конкретные данности и процессы представляют собой некоторое их сочетание, сопряжение двух различных природ и двух различных систем законов. Монадная составляющая проявляется в преобладающем значении в реальных ценностях, добываемых человеком из природы. Что же касается наиболее ярких проявлений пластической ценности, то их нужно искать прежде всего в динамической жизни общества как целого. Это есть поток ценностей, и притом таких, которые не связаны с определенной личностью, легко подвижны и существуют только благодаря факту бытиямножественного целого, Очевидно, что сюда должны быть отнесены: деньги, разного рода ценные бумаги и динамический элемент торговли, наиболее ясно обнаруживающийся в торговле деньгами, т. е. в банковском деле, Если монадная ценность возникает и может существовать даже в сопряжении только с одним индивидом и всякое дальнейшее ее движение и всякий товарообмен представляются явлениями вторичными, то пластические ценности возникают и существуют только в сложной жизни общественного целого.

Так, деньги возникают и возрастают в своем значении только в организованном множестве людей. Вначале они представляют собой простые меновые знаки, все назначение которых сводится только к облегчению торговли, к достижению большего удобства. Но с развитием и усложнением цивилизации деньги не ограничиваются этим чисто служебным значением. Они становятся не только олицетворением экономической силы, но реальной силой, управляющей и движущей всю экономическую жизнь общества. Они возрастают до такого же основного и всеобщего значения, как и так называемые реальные ценности, и составляют с ними основной бинер политической экономии. Долгий и нерешенный спор о том, какое государственное общество богаче — обладающее ли большими запасами естественных богатств или имеющее мощную валюту, — и показывает воочию параллельность и одинаковое основное значение этих двух видов общественного достояния, т. е. их бинерную сопряженность. Действительно, самые грандиозные естественные богатства остаются втуне и не могут создать столь необходимого экономического движения, круговорота ценностей. Точно так же и одна валюта, не имея приложения, сама себя обессиливает и уничтожает. При этом конкретный эмпирический вид валюты представляет собой проблему сравнительно второстепенную. Золотая или серебряная валюты, или, наконец, система биметаллизма, в сущности, так же условны, как и бумажное обращение. Это как нельзя лучше устанавливается историческими колебаниями мировых цен на благородные металлы, равно как и их соотношений между собой. Блестящие, но, к сожалению, не выполненные императором Николаем I замыслы о хлебной валюте в связи с ипотечным кредитом по всем вероятиям должны были привести к блестящим результатам и вывести Россию из ее хронического золотого голода. Как бы ни разрешалась конкретно проблема валюты, задача государственного общества сводится прежде всего к обеспечению ее устойчивости и постоянства, Всякое, даже самое осторожное ее изменение тяжело потрясает всю экономическую жизнь страны. Насколько в современном государстве денежное обращение играет важнейшую роль и справедливо аналогируется с кровеносной системой человеческого организма, настолько же и ее состояние является естественным барометром экономической жизни и благосостояния страны. Денежное обращение непосредственно центрируется на обществе в его целом, — это есть признак всеобщности пластической