Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло

— Он не был обычным штатским, — возразил Миллер. — Никто из них не был обычным штатским.

— Тогда кем они были? — спросил Литтман. — Ты вроде говорил что-то о программе защиты свидетелей.

Миллер ухмыльнулся. Какая ирония!

— Программа защиты свидетелей? Скорее, это программа устранения свидетелей.

— Думаешь, все они что-то знали? — спросил Рос. — Но что они могли знать? У них были разные работы. Мы говорим об убийствах, которые произошли девять-десять лет назад…

— Я думаю, это началось раньше, — ответил Миллер. — Я думаю, это далеко не все. Мне кажется, это только те, записи о которых Роби начал вести, когда понял, что происходит.

— Я потерял нить твоих рассуждений, — сказал Рос. — Он понял, что происходит что?

— Я еще не знаю, — сказал Миллер, — но все это было попыткой втянуть нас в эту историю. Я так понимаю, он хотел справиться с этим самостоятельно. — Он покачал головой, наклонился вперед и уперся локтями в колени. — Я не понимаю, — сказал он тихо. — Я не понимаю, что происходит. Он знает, что людей убивают. Он ведет их учет. Как он узнаёт, что какое-то конкретное убийство — интересующий его случай, а не случайная работа каких-нибудь отморозков? Как он это узнаёт? Похоже, у него есть записи или доступ к ним. Он просматривает газеты, находит сводки по убийствам и каким-то образом проверяет их. У него в квартире два или три компьютера и полицейская радиостанция. Он знает, что делает, знает, что ищет. — Миллер повернулся к Росу. — Когда он начал работать в Маунт-Вернон?

Рос потянулся за какой-то папкой и полистал ее.

— В мае девяносто восьмого, — ответил он.

— А какая первая дата? — спросил Миллер. — Двенадцатое мая девяносто восьмого года.

— Что заставляет меня думать, что он их всех и убил, — сказал Фешбах. — Он приехал в Вашингтон, и люди начали умирать. Логично, верно?

— Логично, но я думаю, что это не тот случай, — сказал Миллер.

— А Ленточный Убийца? Как быть с этим? — спросил Риэль.

— Я думаю, убийц несколько, — сказал Рос.

— Он знал о лаванде, — вспомнил Миллер.

— Он что?

— Роби знал о лаванде.

— Как, черт его подери, он мог это знать? Этого не было в газетах.

— Значит, Роби один из них, — предположил Риэль. — Должно быть, он убил этих людей, если знает о лаванде. Вероятно, он же убил и Оливера.

Миллер встал со стула.

— Мне так не кажется, — возразил он, меряя кабинет шагами. — Он знает, что происходит, но я не думаю, что он убийца.

— Либо он убийца, либо имеет доступ к секретным материалам.

Зазвонил телефон. Фешбах поднял трубку.

— Да, — сказал он и протянул трубку Росу. — Ласситер.

Рос взял трубку, послушал, кивнул и положил ее на рычаг.

— К Ласситеру, — сказал он Миллеру.

Они поднялись по лестнице к кабинету капитана.

— Присаживайтесь, — сказал Ласситер, когда они вошли.

Виду него был вконец измученный. А вот Нэнси Коэн по-прежнему выглядела очень хорошо. Она была крепкая дама и могла справиться с этим дерьмом. Миллер ее за это уважал.

— У нас сложилась серьезная ситуация, — сказал Ласситер. — По всей видимости, мы, подобно Франкенштейну, сами создали себе чудовище. — Он устало улыбнулся. — Пятнадцать минут назад мне позвонила некая Кэрол Инчман из дома престарелых на Банкрофт-стрит.

— Того, где находится Билл Янг, — сказал Миллер.

— Именно, — подтвердил Ласситер. — Она сказала, что Билл велел ей позвонить нам и сказать, что фотография Джона Роби, которую мы показывали…

— Это фотография Маккалоу, верно? — перебил его Рос.

Ласситер подался вперед вместе со стулом.

— У меня весьма смутное представление о том, в чем тут дело, но… — Он посмотрел на Нэнси Коэн, словно ища у нее поддержки. Она не шелохнулась. — Ты скажешь или хочешь, чтобы это сделал я?

— К нам поступило заявление, — сказала Коэн.

— Заявление? — переспросил Миллер.

Она кивнула.

— Заявление.

— От кого?

— Из Министерства юстиции, — ответила она.

Миллер посмотрел на Роса. Рос посмотрел на Ласситера. Ласситер сокрушенно покачал головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Министерства юстиции?

Коэн кивнула.

— Министерство юстиции. Вы же знаете, как это работает?

— Что?

— Передача распоряжений сверху на такие случаи.

— Что вы имеете в виду? — спросил Миллер.

— У вас есть президент. Он на самом верху цепочки. Под ним три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Вы можете подумать, что Министерство юстиции относится к судебной ветке, но оно часть исполнительной власти.

— ЦРУ тоже часть исполнительной власти, верно? — спросил Рос.

Коэн кивнула.

— ЦРУ, ФБР, госдепартамент, Совет по национальной безопасности, все они. Судебную власть представляют Верховный суд США и главные судьи. Это люди, которым я подотчетна как адвокат и помощник окружного прокурора.

— Значит, у нас есть заявление от Министерства юстиции?

— Они очень четко дают понять, что… — Коэн замолчала, и Ласситер передал ей лист бумаги. — Вот, — сказала она. — Записано на основании телефонного звонка, который мы получили через пятнадцать минут после телевизионного заявления Фрэнка. — Она откашлялась. — «Министерство юстиции заявляет, что на данный момент не существует никакого подтверждения того, что Джон Роби сотрудничал или находился на службе в каком-либо подразделении или отделе какого-либо государственного учреждения США. Также не существует никаких сохранившихся записей о его привлечении к уголовной ответственности. Однако, принимая во внимание характер проводимого в столице расследования и то, что в ходе его погиб офицер полиции, министр юстиции принял решение передать расследование в руки Федерального бюро расследований…»

Миллер вскочил со стула.

— Что? Какого черта…

— Сядь! — рявкнул Ласситер.

Миллер рухнул на стул.

— «…которое будет координировать его дальнейший ход. Офицерам, которые до этого момента работали над этим делом, выражается благодарность за труд и усердие, но теперь они должны быть подключены к другим расследованиям по усмотрению капитана участка».

Нэнси Коэн по очереди посмотрела на обоих.

Миллер был потрясен. Казалось, земля уплывает у него из-под ног. В горле у него встал комок, в глазах началась резь, кулаки сжались.

— Я не… — начал он, потом повернулся и посмотрел на напарника.

Рос опустил голову и закрыл глаза. У него был такой вид, словно ему только что сообщили о смерти близких людей.

Нэнси Коэн встала и подошла к окну.

— Килларни уже в пути, — тихо сказала она.

— Килларни? — спросил Миллер.

— Джеймс Килларни. Тот, который приезжал после убийства Шеридан.

— Я знаю, кто он такой. Они опять его присылают?

— Он уже едет, — сказал Ласситер. — Будет здесь до полуночи. С ним приедут его люди. Они заберут все, каждую запись, каждый файл, каждый клочок бумаги. Квартиру Роби уже опечатали. Она теперь в федеральной юрисдикции.

— Это неправильно, — сказал Миллер. — Это абсолютно неправильно. Они не могут так поступать. Как им вообще могло такое прийти в голову?

— Они те, кем являются, — заметила Коэн, достала сигарету и закурила. На мгновение ее лицо скрылось за облачком сигаретного дыма. — Они пристально следили за развитием событий благодаря отчетам, которые отправлялись Килларни. Все, что знали мы, спустя несколько часов узнавали они.

— Они и не собирались позволить нам раскрыть это дело, верно? — спросил Миллер. — Черт подери, да кто он такой, этот Роби? — Он покачал головой. — Молчите. Я сам знаю, кто он.

— Они ясно дали понять, что он никогда не работал на правительство, — сказал Рос.

— Они ответили на вопрос, который мы не задавали, — напомнила Коэн. — Что может означать только одно…

— Что он таки на них работал, — закончил за нее Миллер. — Но на кого конкретно? ФБР? ЦРУ? Совет по нацбезопасности? Министерство юстиции?

Ласситер встал из-за стола.