Бороться и искать - Эриссу

* * *

Стоя в густой тени неприметного балкончика, мужчина с необычными глазами разглядывал разряженную веселящуюся толпу внизу и размышлял о том, как тяжело было вначале, сколько сил, нервов, магии и упорства было вложено в то, что сейчас зовут миром. Миром, давшимся такой кровью и болью. Хотя, если бы все повернулось иначе, не было бы у них ничего того, что есть сейчас. И взгляд помимо воли нашел фигуру, окруженную людьми, но все равно выделяющуюся в любой толпе.

* * *

Первые «послевоенные» годы были тяжелыми. Несмотря на отличную команду и подготовленный тыл, было очень сложно. Люди не хотели расставаться со своими иллюзиями и представлениями что правильно, а что - нет. Их надо было переубедить, но так, чтобы не спровоцировать еще одну войну, которая запросто могла вспыхнуть из все еще тлеющих углей предыдущей. Как же он порой тосковал о тех временах, когда один Круцио - и никаких проблем с пониманием и исполнением! А сейчас это было бы особо изощренным самоубийством.

Сколько же ему пришлось лавировать и интриговать, чтобы было если уж не по его планам, то хотя бы близко. Чего только стоили дебаты по поводу закона о магглорожденных, черновой вариант которого лорд Малфой со вкусом зарубил после первого же абзаца, а окончательно читать бросил как раз на середине. Министр тогда с трудом сдержал желание припомнить не столь уж далекие времена и примерно наказать блондина, ставшего весьма язвительным и непочтительным после снятия Метки. Хотя да, его вина была явной и неоспоримой. Именно по его, Лорда, вине, Люциус лишился не только единственного Наследника, но и сына. Неважно, что лорд Блэк продолжал относиться к Малфою с любовью и уважением, кровные узы, что связывали родителя и ребенка были безвозвратно разорваны. А если принять во внимание, что ребенок у Малфоев мог быть только один, и еще неизвестно, будет ли когда-нибудь второй, после потери первого. Лорд тогда вполне серьезно рассматривал варианты спасения от возможного помешательства мага, между прочим, одного из сильнейших, начиная с изоляции и до прямого вызова на дуэль и последующего устранения.

До последнего дело не дошло, но свободу Люциусу пришлось дать, так же, как и снять метку с его магического партнера - лорда Принца.

Так вот, после выхода Драко из Рода, Малфой стал куда более жестким и язвительным, наглядным примером чего стал тот самый черновик. Почти не выбирая выражений, благо, хоть это было наедине, Люциус почти на пальцах объяснил, насколько это глупо, утопично, накладно, рискованно и результатом будет та самая война с магглами. После трехчасового спора были выработаны несколько пунктов, которые были переданы на доработку аналитикам Отдела Тайн. А пока те думали, Министр взялся за другие проблемы.

Самая большая головная боль - это школа. Измененная программа - это хорошо, но как быть с теми, кто перестал за ней успевать? Что делать с магглорожденными и полукровками, которые по силе сильно уступали чистокровным, и больше не могли быть наравне за счет убогой учебной программы? А ведь она продолжала усложняться и пополняться все новыми и новыми предметами и факультативами. В конце концов было принято тяжелое, но необходимое решение разделить школьников на два потока. Первый поток представлял собой всех поступивших, но только до определенного момента. Никто никого не отсеивал сразу, ученики сами переходили во второй поток, как только переставали справляться с тремя предметами из пяти. В новой группе им преподавали чуть более облегченную версию того, с чем они больше не могли справиться, и теорию в полном объеме, если предмет вообще не давался. Из-за возросшей нагрузки Совет Попечителей, Совет Лордов и Отдел Образования приняли совместное, беспрецедентное решение: срок обучения в Хогвартсе увеличивался на один год. Теперь С.О.В.ы сдавались по-прежнему в конце пятого курса, а вот Ж.А.Б.А - в конце восьмого. Это решение вызвало множество вопросов, недоумения, даже возмущения, но закон, за который проголосовали большинством голосов, был принят.

Одно примиряло учеников с продлением срока обучения: страстно «любимый» профессор зельеварения Северус Снейп уволился в конце того самого, знаменитого пятого курса. Его место занял Мастер Зелий из Болгарии, выпускник Дурмштранга. Место профессора ЗОТИ совершенно неожиданно для всех занял Антонин Долохов. Его, как впрочем, и многих других, оправдали после открытого судебного процесса над Аластором Грюмом и Альбусом Дамблдором. И к всеобщему удивлению, бывший Пожиратель, на первом же уроке продемонстрировавший абсолютно чистые предплечья обеих рук, и ранее проклятое место преподавателя ЗОТИ подошли друг другу как две половинки одного целого. Уже после второго занятия его обожали все - от первогодок до выпускников.

А прошедший процесс над бывшими лидерами Света затмил собой даже скандальные помолвки лорда Поттера и лорда Блэка. Основное недовольство оставшихся на службе «стариков» Аврората и простых обывателей вызывала именно неизвестность судьбы этих двоих. Ради этого в Международный Магический Суд обратились с просьбой предоставить независимых и непредвзятых экспертов следующих направлений: Мастер Зелий, Целитель, Легиллимент и Некромант. Только после того, как все названные маги были найдены, и было получено их согласие на участие в процессе, собственно, сам процесс и начался. Его проводили не в Министерстве, в одном из его залов, а на квиддичном поле Хогвартса, накрытом специальной магической сферой, дабы на суд могли попасть все желающие. Которых набралось столько, что в решающий день трибуны пришлось пространственно увеличивать в четыре раза.

Первым судили Грюма. Доблестный аврор, представленный ко множеству наград; наставник и учитель не одного поколения новобранцев; страх и ужас Пожирателей - его появление на скамье подсудимых в Оковах Силы вызвало гневный ропот собравшихся. Председателю суда, сухонькому старому магу из Японии пришлось наложить на огромное поле чары молчания, которые он снял только через минуту. Хотя потом молчали скорее от изумления - после троекратного предупреждения о тишине маг не повел даже бровью, не говоря уже о палочке и заклинании. А после молчали уже от шока - допрос Грюма под Сывороткой Правды вскрыл такие тайны и заговоры, что волосы дыбом вставали. В прямом смысле. Взять хотя бы дело Беллатрикс Лестрейндж. Женщина стала просто разменной фигурой на шахматной доске серого кардинала магической Англии, на свою беду подходя под все требования нужной жертвы.

Несмотря на свое славное гриффиндорское прошлое, Фрэнк Лонгботтом дураком не был. Его все больше и больше смущали некоторые действия руководителя Ордена Феникса, нелегальной организации, созданной для борьбы с Волдемортом, Альбуса Дамблдора, являющимся Директором Хогвартса. Молодой маг смог донести свою точку зрения не только до своей матери, женщины весьма здравомыслящей и расчетливой, но и до молодой жены. Сам он был аврором, и покидать страну в столь смутное время не собирался. Как только мать и жена покинут пределы Англии и переберутся к дальним родственникам Августы, проживающих где-то в Сардинии, Фрэнк Лонгботтом собирался покинуть ряды Ордена Феникса. Что предельно не устраивало его руководителя. Поэтому незадолго до отъезда семьи, аврор получил срочный вызов на работу, что случалось довольно часто. А явившись на нее - подлый удар в спину от бывшего наставника. Империо. Ведомый приказом, он пришел в дом супругов Лестрейндж, где и разыгралась кровавая драма. Англия лишилась еще одного потенциального Темного мага, а что женщина после «всего лишь визита» авроров больше не могла иметь детей, было только плюсом. Именно поэтому, когда чету Лонгботтомов навестила сошедшая с ума от горя потери нерожденного ребенка леди Лестрейндж, она смогла справиться с не самым слабым магом. Вместо того чтобы бить на поражение, мужчина сначала пытался объяснить женщине, каким образом он в ту ночь попал в ее дом. Он слишком поздно понял всю степень безумия гостьи, что и стоило ему и его супруге рассудка.