Политическая биография Сталина - Николай Капченко

Но, повторяю: все это еще предстояло пройти, а пути Господни, как говорят, неисповедимы.

Не знаю, насколько убедительно мне удалось (и удалось ли вообще?) показать процесс становления Сталина как политического деятеля. Тешу себя надеждой, что читатель, если у него хватит терпения прочитать этот том, согласится со мной: путь Сталина к вершинам власти не был игрой случая или провиденциальным роком. Как личность и как политический и государственный деятель он сделал себя сам. Аксиоматична истина, что лишь великие события создают великих людей. Сталина фактически вылепила эпоха, в которую он жил и творил. И эта была не эпоха идиллий, а эпоха кровавой борьбы, наложившей свою неизгладимую печать и на людей, и на жизнь, и на саму себя.

Отвлекаясь от минувшего и обращаясь к сравнительно недавнему прошлому, вспоминаю призыв, лейтмотивом звучавший в период перестройки: осмыслить культ личности Сталина! Появился даже большой фолиант на эту тему, включавший в себя набор статей и материалов по данной проблематике. Действительно, осмыслить культ личности Сталина было необходимо. Но надо было прежде всего осмыслить саму личность, а потом уже и культ этой личности. Надо было осмыслить время, в которое он жил и действовал. Надо было, наконец, осмыслить историческую почву, из которой произрастало все остальное. Другими словами, нужно было осмыслить огромный пласт проблем и общественных явлений, составлявших живую ткань той эпохи.

В период так называемой десталинизации весь общественный запал был обращен на достижение одной единственной цели: по всем параметрам — общественным, общечеловеческим, классовым и личным — низвергнуть Сталина с того исторического пьедестала, на который он вознес себя не столько сам, сколько бурные исторические события. Задачей мощной пропагандисткой машины, оказавшейся в руках «перестройщиков», стала цель доказать, что реальная историческая драма, которую пережила страна и режиссером-постановщиком которой выступал Сталин, являет собой сплошную цепь преступлений, бесчеловечных репрессий и т. п. В результате такой предвзятой ориентации интересы исторической истины оказались в забвении или, в лучшем случае, отодвинуты на задний план. Активным и эффективным отрядом борцов против сталинизма выступали диссиденты, все обиженные и недовольные существовавшим строем. В итоге этой многолетней и организованной по всем правилам ведения широкомасштабной кампании история превратилась в трагический фарс, а главное действующее лицо всей трагедии — в запатентованного преступника. Реальная история была трансформирована в псевдоисторию. Таковым был социальный и политический заказ власть имущих. Им необходимо было создать морально-психологические условия и предпосылки для низвержения существовавшего социалистического уклада жизни, а полная и безоговорочная дискредитация Сталина играла роль одного из наиболее эффективных инструментов реализации их потайных целей. При этом односторонность и предвзятость стали магистральным направлением, в русле которого и велась вся пропаганда и все так называемые научные разработки по данной теме. Тем, кто стоял у истоков этой продуманной и долгосрочной поэтапной программы, на объективное историческое исследование и анализ фактов было попросту наплевать. Еще менее их заботили интересы исторической правды. Они не знали и просто, как говорят, духом не ведали о смысле высказывания одного древнего китайского поэта: «Правда — не падчерица власти, она — дочь истории»[1166]. Им казалось, что власть, которой они обладали, дает им право распоряжаться историей, писать и переписывать ее по своему разумению. Такова была подоплека кампании по так называемой десталинизации. Ее итоги и плоды были двойственны: кое в чем она способствовала прояснению подлинной исторической картины, ввела в научный оборот множество до тех пор скрытых от общественности и науки документов и фактов, помогла сфокусировать внимание на отрицательных сторонах нашей истории. Словом, в сопоставлении с предшествовавшей апологетикой Сталина и сталинизма вообще она внесла известную лепту в воссоздание исторической реальности. Но, с другой стороны, своей заданностью, предвзятостью, откровенной ориентацией на использование только черных красок при описании прошлого, эта кампания нанесла немалый ущерб исторической науке и способствовала утверждению в общественном сознании несостоятельных, но чрезвычайно устойчивых стереотипов.

В своей работе я предпринял попытку беспристрастно подойти к исследованию политической биографии Сталина. В каком-то смысле это и ответ на некоторые наиболее беспардонные извращения исторических фактов или же их интерпретации в заведомо заданном ключе. Я стремился всегда держать в памяти (и не только помнить, но и руководствоваться ими) следующие слова римского политического деятеля, оратора и писателя Цицерона: «Первый закон истории — бояться какой бы то ни было лжи, а затем — не бояться какой бы то ни было правды»[1167]. В целом данная работа — лишь небольшой кирпич в фундамент здания исторической истины, которое еще предстоит создать ученым-историкам и общественности в целом. По-моему мнению, глубоко осознать Сталина и его объективную роль в нашей истории — это значит глубже и лучше понять сложный и противоречивый путь, пройденный нашей страной в минувшем веке. Это поможет не только уяснению прошлого, но и послужит в некотором смысле подспорьем для проникновения в суть происходящих ныне событий. Но, как говорят, на дворе сейчас другая эпоха и другие люди, другая страна и другое общество. Все это так. И хотя ход исторического процесса необратим и его нельзя повернуть вспять желанием или усилиями отдельных социальных групп, тем не менее познание исторических закономерностей, лежащих в основе движения общества, имеет первостепенное значение не только для истории, но и для современности.

Окидывая мысленным взором 45-ти летний этап жизни Сталина и пытаясь дать общую, суммированную оценку того, чего он достиг, кем он стал, следует учитывать один важный момент. Успех должен измеряться не только положением, которого достиг человек в своей жизни, но и теми препятствиями, которые ему пришлось преодолеть на пути к этому. Если посмотреть на первую половину жизни Сталина через призму сказанного, осязаемо очевидными предстают те поистине колоссальные трудности и преграды, которые пришлось ему преодолеть за это время. Весь путь от захолустного церковного училища в Гори и Тифлисской семинарии можно назвать путем к приобретению знаний. Будучи объективно поставленным в суровые и неблагоприятные условия, молодой Коба нашел в себе силы приобрести минимально необходимый объем знаний. Он постоянно расширял и пополнял их путем самообразования, что в конце рассматриваемого нами периода его жизни позволило ему выступать, если не на равных, то во всяком случае не в роли слабо подготовленного ученика своих коллег по партии или же соперников из лагеря политических оппонентов.

Иными словами, Сталин за все эти годы сумел приобрести достаточно солидный интеллектуальный багаж. Без него было бы нелепо даже просто мечтать о карьере политического деятеля революционного склада. И это бесспорное достижение Сталина во многом предопределило траекторию его дальнейшего политического движения, вплоть до восхождения на высший политический Олимп Советской России. Как я старался показать в своей книге, язвительные замечания его политических оппонентов относительно ограниченных, если не убогих, интеллектуальных способностей Сталина, оказались попросту полностью несостоятельными. Интеллектуальное ничтожество или серость не могло даже претендовать на то место, которое он занял в высшем руководстве партии, а затем и страны. Это — первый важный вывод, закономерно вытекающий из обильного материала, приведенного в книге.

Второй вывод, который, как мне кажется, напрашивается сам собой, заключается в том, что Сталин за эти годы сформировался как самостоятельно и оригинально мыслящий политический деятель. Он выработал в себе способность к концептуальному мышлению: научился анализировать события и явления общественной жизни, и на этой базе выдвигал идеи и предложения, которые составляли платформу его политических действий. Он стремился смотреть вперед и всегда видел цель, во имя которой он работал. Соединение концептуального мышления с целеустремленностью придавало его политической философии действенность, силу и энергию. В дальнейшем эти качества, основы которых были заложены именно в эти годы, позволили ему взять на себя бремя высшего руководства в партии и стране. И это бремя оказалось ему по плечу. Он обладал широким государственным кругозором, умел видеть перспективы развития, чего дано не каждому. Грандиозность задач, стоявших перед страной, как бы возвышала его самого и требовала от него, чтобы он соответствовал масштабам и сложности этих задач.